Настоящая любовь - Мэри Бэлоу

Будет нелегко. И наверное, он сделал ошибку, что пришел сегодня, слишком мало времени прошло после его возвращения. Алед не погрешил против истины, когда рассказывал ему о том, что здесь творится. Герейнт потратил два дня, чтобы разобраться в делах. Оказалось, за последние пять лет арендная плата резко возросла без всякой на то причины. Мэтью Харли, управляющий, объяснил, что в Уэльсе слишком много свободных фермеров и слишком мало ферм. Поэтому если кто-нибудь не может платить ренту, то всегда на его место найдется другой желающий, способный выложить нужную сумму.

Герейнту показалось, что это недостаточная причина для повышения ренты. Скорее, это алчность.

Он также выяснил еще одно обстоятельство, и ему стало стыдно, что он не узнал об этом раньше. Оказалось, он владел приходом Глиндери, поэтому вся церковная десятина шла ему в карман. Его судебный пристав заработал громкую репутацию, собирая неслыханные подати. Видимо, Брин Джонс служил предметом зависти всех землевладельцев в округе. Для Герейнта было ясно одно: получалось, что он взимал двойную ренту. Церковная десятина была первоначально введена для поддержания церкви, разве не так? Однако почти все жители Глиндери и окружающих деревню ферм посещали часовню и почти никто не ходил в англиканскую церковь, а граф Уиверн тем не менее получал десятину.

Что-то здесь не так. Можно было бы предположить, что это какое-то недоразумение, если бы все не было так серьезно.

Граф Уиверн был членом опекунского совета, ведавшего ремонтом дорог на его земле и имевшего право устанавливать заставы. С тех пор как Герейнт унаследовал титул, этим занималась компания, которая неплохо справлялась с ремонтом дорог и сбором пошлины.

Что до браконьерства, то оно в Тегфане до сих пор наказывалось ссылкой на каторгу. Господскую дичь до сих пор охраняли несколько егерей, которые все так же, как и в старину, расставляли ловушки на людей. Запруда на реке, протекавшей через парк, до сих пор задерживала всю рыбу, предназначавшуюся только для стола графа, который редко появлялся в поместье, но и в этом случае он всего лишь человек, и, следовательно, обладал одним-единственным желудком.

Герейнт устыдился своих открытий.

Он вел неспешный разговор со священником и Нинианом Вильямсом на ступенях крыльца, а сам наблюдал за Марджед, которая беседовала неподалеку с миссис Вильямс, Сирис и другими женщинами, стоявшими кружком. Жаль, что она настроена к нему так враждебно. Было бы неплохо иметь здесь по-прежнему друзей — Аледа и Марджед. Хотя в Аледе он тоже пока не уверен. Сегодня утром Алед даже близко к нему не подошел.

Кто-то потребовал тишины и замахал руками над головой, чтобы привлечь к себе внимание. Герейнт увидел, что это Айанто Ричардс, фермер, у которого он успел побывать. Айанто смеялся, раскрасневшись от возбуждения.

— Помолчите минутку, ладно? — сказал он, когда наконец установилась тишина. — Дайте и мужчине ввернуть словцо. В четверг на этой неделе матери Морфидд исполняется восемьдесят лет. Из-за больных ног она не выходит из дома с прошлого лета. Мы с Морфидд будем очень рады, если вы все придете к нам в дом отпраздновать день рождения мамы. Это вечер, когда собирается хор, но можно устроить репетицию у нас, чтобы мама послушала. Ниниан обещал принести арфу Марджед. Саму Марджед, однако, тащить на руках он не собирается.

Раздался взрыв смеха.

— Господи, да как же мы все там поместимся? — спросил Ивор Дейвис.

— Мы пропихнем вас с помощью сапожного рожка, — смеясь, ответил Айанто. — Если все придут, то и место найдется для всех. Не так ли, Морфидд?

— Обязательно найдется, — заверила всех жена громким голосом, чтобы ее было слышно. — Мы хотим, чтобы пришли абсолютно все. Ради мамы. — Ее взгляд скользнул по толпе и обратился на крыльцо, где стояли священник и два его собеседника. Но она поспешно отвернулась, когда встретилась глазами с графом.

— Мы придем и принесем с собой угощение, Морфидд, — сказала миссис Вильямс. — Одной не под силу накормить такую ораву. Мы поможем, ладно? Представить только, что твоей маме уже восемьдесят. Как летит время. Весьма почтенный возраст.

Люди начали расходиться. Марджед сказала что-то женщинам, стоящим рядом с ней, потом повернулась и пошла по улице. Она шагала, придерживая обеими руками шаль на плечах, синяя юбка зазывно раскачивалась.

Герейнт отреагировал на ее уход поспешно и опрометчиво, учитывая, что зрителей оставалось еще довольно много. Он дотронулся до шляпы, обращаясь к преподобному Ллуиду и Ниниану Вильямсу, пожелал им доброго утра, хотя во время длинной проповеди утро давно перевалило за полдень, обошел толпу, все еще стоявшую на улице, и быстро пошел, но не по направлению к дому, а в другую сторону, преследуя Марджед.

Глава 7

Он догнал ее в конце улицы, там, где начиналась тропа, протоптанная вдоль реки. Ветер дул в лицо, поэтому она не услышала, что он подошел. Когда он зашагал рядом, она повернула к нему испуганное лицо.

— Женщине не следует идти домой без провожатых, — сказал он.

Она покраснела. На его глазах губы у нее сжались, а взгляд посуровел.

— Благодарю, — сказала она по-английски, — но я предпочитаю ходить одна.

— Чем со мной, — добавил он. — Так заканчивается твоя фраза, даже если слова и не были произнесены. Что я тебе сделал, Марджед?

Он знал, что он ей сделал, что он сделал всем своим людям. Он сделал жизнь для них очень тяжелой, неоправданно тяжелой. Он никогда не действовал в спешке. Благодаря своему образованию и воспитанию он уразумел, что у каждой монеты две стороны и что нужно тщательно рассмотреть каждую, прежде чем делать вывод о ценности монеты. Он обязательно внесет перемены, он не сомневался в этом. Он не мог себе представить, чтобы ему что-то помешало так поступить.

Тегфан — процветающее поместье. Но даже если и не так, то он сам очень состоятельный человек.

— Вы лишаете меня возможности идти одной.

— Мы были друзьями, — напомнил он. — Ты и Алед были моими единственными друзьями.

Но разве можно было ожидать, что они и теперь останутся его друзьями? Он сам сознавал невероятность такого предположения. За время своего обучения он усвоил также, что дружба возможна только между людьми равного положения, хотя одного равенства недостаточно. В жизни Герейнт встречал людей, которые презирали его за происхождение, хотя родословная у него была безупречной. Впрочем, не совсем. Его мать была простой гувернанткой, хотя и законной женой отца.

— Это было сто лет назад, — сказала она. — Даже еще больше.

— Ты сердишься из-за того, что случилось, когда я приезжал домой? — спросил он. — Ты не можешь простить мне той вольности? Ты была очень аппетитной девушкой, Марджед.