Позор семьи - Татьяна Королева

Дим-Дим жизнелюбиво протянул Лиде стаканчик, свободной рукой указал на узел собственного галстука:

— Давайте выпьем за знакомство! Дима! — Затем крестный привстал и тем же пальцем потыкал моего папашу в грудь под расстегнутой рубашкой: — А это Джордж! Как президент Буш!

— Какой именно — младший или средний? — презрительно поинтересовалась Лида.

— Единственный и неповторимый! — объявил отец, совершил ряд сложных мышечных сокращений, в итоге смог подняться с тумбочки и даже попытался поцеловать Лиде руку.

Но она только поморщилась:

— Что, в тюрьме есть не только лазарет, но еще и КВН?

Родитель картинно задумался и изрек:

— Давно не был — не знаю!

— Джордж, ты сильно сказал! Молодец! Я всегда был твой поклонник — хочешь пяточку? — Алик потянулся к папке с подозрительного вида сигаретой, но зацепился о капельницу, рухнул сверху Чиры на кровать и попутно умудрился задеть стул с Дим-Димом — как в дешевой ситуационной комедии.

Лида снова поморщилась, крепко взяла меня за предплечье:

— Ника, что ты здесь делаешь? Пошли отсюда, позовем врача… — и выпихала в коридор.

Строго повелев ждать ее около машины, направилась в ординаторскую.

А когда мы сели в машину, отчитала:

— Вероника, где ты умудрилась познакомиться с этим ковбоем?

— С каким? — не уразумела я.

— С этим Джорджем, или кто он такой… Ника, у него два срока на лбу пропечатаны крупным шрифтом! Твой папа придет в ужас, когда узнает, с каким типом ты встречаешься!

Я смутилась и стала сбивчиво оправдываться:

— Я с ним не встречаюсь! Я его видела первый раз в жизни!

— Не пытайся меня обманывать, я десять лет отработала в следствии! Он же тебя обнимал, когда я зашла…

Пришлось капитулировать:

— Это мой… родственник… Но очень-очень дальний!

Если девушку некому обнять, кроме родного отца, — значит, вид у нее препоганый.

Я вылезла из-под душа, протерла зеркало в ванной и стала разглядывать собственную внешность. Гордиться нечем — вид у меня замордованный, как у узника совести. Мокрые волосы свисают сосульками на лоб, брови давно забыли про пинцет и прочий профессиональный уход, под глазами мешки, губы пересохли и потрескались, а кожа усталая и обессиленная.

Я порылась на полочке, выбрала маску, гарантирующую эффект сияния и оздоровления для кожи, подвергающейся ежедневным стрессам. Нанесла, старательно соблюдая указанные в рекомендации направления движения пальцев, обмотала голову полотенцем, устроилась на уютной софе, поджала ноги и закрыла глаза, отсчитывая положенные пятнадцать минут, и незаметно провалилась в хронодыру.

Среда. 10:25

Утро выдалось хмурым. Когда я с трудом вынырнула из липкой сонной мути и разлепила веки, солнце уже пробилось сквозь осенний туман к середине неба, часы безжалостно показывали не только дневное время, но и новую дату. Самую поганую дату в календарном году — мой день рождения. Я никогда не праздную, поэтому мне наплевать, что я плохо выгляжу. Задрыхла, не смыв маску, кожа у меня теперь бледная, как у фарфорового Пьеро, и даже накраситься уже не успею — но это фигня!

Гораздо хуже, что мне очень хочется есть…

Домработница к нам ходит всего три раза в неделю, сегодня не ее день, и готовая пища, скорее всего, закончилась, даже бутерброд смастерить займет какое-то время, а я уже и так безнадежно опоздала на работу!

Я поплелась на кухню по бесконечным рекреациям, размышляя, как тоскливо было отцу в этих красивых и нежилых комнатах совершенно одному. Представила, как поздней ночью папа брел по этой самой галерее, пытался вспомнить, каким хитрым способом здесь включается свет, одинокий, как Рыцарь печального образа, споткнулся, вспомнил про меня, просветлел челом и на следующий день решил вернуть домой…

А когда я стала осторожно скользить по винтовой лестнице со ступеньками из прозрачного стекла, цепляясь за сверкающие перила, то задавалась еще одним вопросом — зачем вообще строить такие крупнокалиберные особняки, если реально используются те же три-четыре комнаты, что и в обычной городской квартире? Но если ОНИ с маниакальным упорством строят махины, похожие на феодальные замки, почему в стандартном комплекте к сооружениям не поставляется многочисленной свиты, обряженной в турнюры и шлафроки, штата кухарок, лакеев и своры борзых собак? Из всей рыцарской атрибутики в отцовском замке присутствует только охрана, в функции которой приготовление пищи и последующее мытье посуды не входит.

Я добралась до кухни, но вместо завтрака обнаружила там Дим-Дима.

Крестный был бодр, весел и за неимением спортивного снаряда для утренней гимнастики упражнялся с джезвой.

— Ника, солнышко, поздравляю, с меня подарочек! — Он обнял меня свободной рукой, чмокнул в щеку и налил мне кофе.

Я вежливо кивнула, поставила горячую чашку на блюдце и понесла в гостиную, лавируя среди предметов обстановки, ковров и арт-объектов смутного функционального предназначения.

Среда 10:35

В отсутствие завтрака отец грустил в кресле, прижав к виску запотевшую банку пива, и сосредоточенно слушал «Пинк-Флойд». Крестный вошел следом за мной.

— Дим, скажи мне — за каким мы вчера так гасили?

— Алика-Хруста провожали в Москву!

— Да? — усомнился отец и оглядел распростертое прямо на ковре в йогической савасане [6] тело Алика: дух вольного музыканта бродил где-то за внешним пределом круга сансары.

— Он решил остаться? — робко предположила я.

Родитель перевел страдальческий взор с Алика на меня:

— Ника, а ты чего такая бледная? Неужели мы тебя вчера тоже напоили? — Он виновато вздохнул и протянул мне банку с пивом.

Я не люблю пиво, вообще не люблю жидкости с пузырьками — даже шампанское. Но папа так редко обо мне заботится, что я взяла банку, отхлебнула с ним за компанию. Пока у папы такое философское настроение, мне надо отважиться и задать ему самый главный вопрос — вопрос, который мучает меня со дня возвращения на родину:

— Папа, а как определить, полный негодяй человек или нет? Допустим, у человека грязные кроссовки или он машину редко моет — он полный негодяй или просто негодяй?

— Ника, ну что за глупость! Какой ты еще ребенок! Причем тут кроссовки? Негодяй — это человек, который не хочет жить правильно… Сознательно нарушает социальные нормы…

— Па, ты что, никогда не нарушаешь социальные нормы?

— Ника, ну сама подумай, какое отношение социальные нормы имеют ко мне? — Родитель иронично прищурил один глаз, но голос его звучал совершенно серьезно. — Я и так всегда поступаю по справедливости! Справедливость — самая главная норма…

Где-то я про моральный закон внутри нас уже слышала. Вспомнила: на курсе истории философской мысли! Мой отец — неокантианец, я наивно заблуждалась, когда считала его приверженцем панк-рока!

— Вон наглядный пример — негодяев видно сразу. — Отец указал на плазменный экран, по которому беззвучно и плавно, как рыба в аквариуме, проплывал крупный план Брэда Питта.

Брэд послал мне разочарованную улыбку, окруженную легкой щетиной, я поняла — это знак. Пора закинуть удочку насчет вернуться в Англию, но опять не успела — в нашу семейную идиллию вторгся Сан Саныч Славин. Возник внезапно, как ниндзя, и водрузил на стол икебану из плоских листьев с высокой экзотической колючкой в центре.

Самурайская вещь, наверное, это мне — подарочек. Я улыбнулась сэнсэю.

Он тоже просветлел лицом:

— Алексеич, тебе не надо ехать в травматологию, тебе достаточно спросить про стальную женщину у Ники! Они знакомы!

— Откуда ты знаешь?

— Я не знаю. Это элементарная логика: она назвала Нику по имени, а потом они вместе ушли — естественно предположить, что они знакомы и знакомы достаточно хорошо!

Я тоже поднаторела в дедуктивном методе и сразу сообразила — цветы не мне!

— Ника… — окольными путями начал папаша, но быстро сбился и стал оправдываться: — Ну, мы давно не виделись с друзьями, когда-то вместе одну музыку слушали, потом играли…

— Да, жили весело, — поддакнул Дим-Дим, — есть что вспомнить!

— Встретились, вспомнили, поехали проведать приболевшего приятеля, ну выпили, может даже лишнее, Дима понес какую-то ахинею…

— Это ты, Гошка, начал буровить про тюрьму и волю, и все девчонки разбежались… Ника, твой папа мизантроп — с ним нормальным людям пить нельзя!

— Дима, это ты меня не остановил!

— Гош, я тебя сто лет знаю, ты как на принцип упрешься, тебя танк не остановит…

— Георгий Алексеевич, никто не виноват, это следствие общего переутомления! Вы все слишком много работаете, — проявил дипломатическую сноровку товарищ Славин.

— Да!

— Ника, я просто хочу извиниться… перед доктором…