Мудрец острова Саре - Джулия Смит

Королева Сесил и граф Джессингер сидели у камина, молча смотрели друг на друга, не желая верить ушам. Между ними крепко спала малютка — дочь Сесил — в колыбели из розового дерева, не ведая ужасов, творящихся вокруг.

Письмо с королевскими красными лентами дрожало в руках королевы, когда она решила перечесть несколько строк.

— Вынужден сообщить вам, что наша злосчастная сестра покончила с жизнью, и судить ее Господу Богу. — Сесил остановилась, глотая слезы. — Тут еще написаны, — добавила она, содрогаясь, — всякие глупости о том, что самоубийство — мудрейшая вещь из сотворенных Атайей, и Бог, может, над ней смилостивится за стирание проклятой магии с лица земли, хоть это и не было произведено традиционным отпущением грехов.

Черствые слова короля о смерти сестры повергли Николаса в ужас. Он резко развернулся, кипя от ярости.

— Ложь! — крикнул он, ударив кулаком по ставням так, что затряслось стекло. — Гнусная, наглая ложь!

Николас не заметил, что его ругань разбудила грудного ребенка, который тотчас жалобно заплакал. Новую принцессу Кайта бесцеремонно вырвали из сна. Сесил приказала няне отнести дитя в спокойное место, положила на стул письмо Дарэка, подошла к Николасу и обняла его. Белые локоны пали на мужские плечи, жаждущие утешения.

— Это невероятно, — заладил Николас, упорно тряся головой. — Атайя такого бы не сделала. Она так просто не сдается. Только не после того, через что прошла, чем рисковала…

Сесил промокнула слезы кружевным рукавом медового платья.

— Я знаю, но… о Боже, помоги нам… зачем Дарэку лгать о подобных вещах?

— Он обрадовался бы, если б Атайя ушла год назад, — ответил Николас с горечью. — Может, решил, что если убедит всех в ее смерти, то люди забудут о том, что Атайя пыталась сделать для лорнгельдов. Удачная уловка, — угрюмо добавил принц.

Николас прошелся пальцами меж коричневых волос, выгоревших на солнце, и посмотрел на Джессингера, отчаянно ища в глазах кайтского лорда подтверждение, что Атайя не могла умереть… А вдруг правда?

— Там написано, как она это сделала? — спросил он, желая знать, что именно произошло, несмотря на весь ужас. — Тело привезли в Делфархам? У Дарэка хватит мужества похоронить ее по всем приличиям? — злобно выпалил он, пытаясь испепелить взглядом пергамент.

Мозель поднял письмо и просмотрел его, затем уныло вздохнул.

— Нет. Он настаивает, чтобы ее величество скорей вернулась в столицу. И все.

— Если так, то, видимо, Дарэк решил снять с меня наказание, — сказала Сесил. Глаза снова покраснели, и она быстро смахнула слезинку. — Или он вдруг понял, что у него есть дочь, о которой нужно заботиться.

Николас безрадостно усмехнулся:

— И ты хотела знать, почему я приехал из Рэйки прямо сюда вместо того, чтобы вернуться в Делфархам. — Неожиданно почувствовав изнеможение, принц упал в кресло, на котором ранее сидела Сесил, но мягкость подушек не прибавила ему силы. — Стоит ли портить себе остаток лета возвращением домой, чтобы слушать недовольство Дарэка по поводу лорнгельдов? Тем более когда я могу провести это время с тобой и моей маленькой племянницей. — Николас скривил губы. — Хотя Лилиан находится в нежном возрасте двух месяцев, с ней общаться приятней, чем когда-либо с моим братом.

Сесил улыбнулась, но на ее лице отразилась печаль. Месяц, что провел с ними Николас, пролетел необычайно быстро, а теперь пришло ужасное известие.

— Это все моя вина, — тихо сказал Мозель, потирая налитые кровью глаза. Его лицо выглядело как никогда болезненно, изношенное серое платье вызывало еще большую жалость. — Я слишком долго медлил. Нужно было сразу ехать в Кайбурн, а не надеяться все лето, что друзья найдут ее сами. Боже, я никогда не прощу себя за это. Никогда!

Сесил села перед ним на скамеечку для ног, золотые юбки легли вокруг словно разлитый мед.

— Не говори так, Мозель. Ты сделал больше, чем кто-либо мог ожидать. У тебя хватило мужества поехать в Кайбурн.

— Я был так счастлив, — продолжил он, пытаясь смягчить свое горе и найти утешение в ее словах. — Когда Джейрен поехал в монастырь Святого Джиллиана, я подумал, что теперь все будет хорошо. Зря я провел лето в терзаниях! И если бы епископ Люкин не приехал с предложением создать Трибунал, я бы вообще не пошел на этот шаг. Вот какой я смелый, ваше величество, — закончил он; губы его дрожали от стыда.

Николасу не сиделось на месте, он встал с кресла, подошел к окну и мрачно уставился в тлеющий закат.

— Не вини себя, Мозель. Считай это приказом, моим и королевы. — Он попытался улыбнуться, чтобы оправдать шутку, но у него не получилось. Николас опустил голову. — Представить себе не могу, что сейчас творится с Джейреном. — Он посмотрел через плечо на Сесил. — Юноша намеревался жениться на ней, ты ведь знаешь.

Королева вяло кивнула:

— Да, ты мне говорил.

Все трое на некоторое время замолчали, Николас стал выписывать круги по комнате, задавая бесконечные вопросы.

— Интересно, будет ли воплощен проект Трибунала, — произнес он, вспоминая рассказ Мозеля по прибытии в Халсей. — А вдруг он уже создан? Прямо сейчас работает? — В голос вкрался гнев. — Если так, то епископ Люкин мог тайно убить Атайю.

Глаза Николаса сверкали, ему хотелось найти более правдоподобное объяснение смерти сестры, нежели чем самоубийство, и выплеснуть свою ярость на конкретного виновника.

— Не думаю, мой принц, — ответил Мозель. — Он только что поделился замыслом с королем. Я не сомневаюсь, что его светлость способен на убийство, но если даже Дарэк с Советом одобрили предложение Курии на следующий день, вряд ли бы усердный епископ Кайбурна успел совершить убийство от имени Трибунала. К тому же, если б они все запланировали заранее, то пустили бы слух, что она перед смертью все же согласилась на отпущение грехов. Доказательство того, что Атайя уступила требованиям церкви, сослужило бы лучшую службу делу короля, чем весть о ее самоубийстве.

От разочарования Николас оскалился. Он продолжал мерить комнату шагами, выдумывая про себя новые объяснения и тут же отвергая их. Когда принц вновь заговорил, его гневный голос звучал так неестественно, что Сесил обернулась убедиться, на самом ли деле слова исходят от Николаса.

— Клянусь тебе, Сесил, если это правда… если Атайя правда мертва, то это равнозначно тому, если б Дарэк задушил ее своими руками. — Он сжал кулак, словно вокруг незримого меча. — Его счастье, что я сейчас не в Делфархаме, иначе давно бы схватил нож.

Николас взглянул на Сесил, понимая, что выдал угрозы столь же вероломные, в каких обвинялась Атайя. Королева лишь многозначительно пожала плечами, не желая критиковать Николаса и не имея слов в оправдание мужа.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});