Деньги: изобильное мышление - Маруся Светлова

Правила жизни

В своей семье мы получали представление о том, кто должен зарабатывать деньги, кто должен отвечать за благополучие семьи. Для нас семья была неким образцом того, как должны быть распределены роли. Мы узнавали, «как правильно» надо строить отношения.

Как правило, в семье один из родителей больше отвечает за зарабатывание денег, другой больше распоряжается – как тратить деньги. Так мы узнавали «правильные» сценарии – кто за что должен отвечать, – которым потом неосознанно следовали в жизни, повторяя судьбу наших родителей.

В семье мы узнавали «правила»:

Муж должен потребовать отчет у жены – куда она девает деньги.

Жена должна ругать мужа – почему он мало зарабатывает.

Жена должна скрыть расходы, иначе муж будет недоволен.

Она должна обманывать мужа. («Да это куплено еще год назад, ты просто забыл!»)

Муж должен иметь заначки, иначе жена все отнимет на семью.

В семье мы учились еще одному: по какой причине надо ссориться из-за денег. Мы узнавали это, наблюдая конфликты родителей, и принимали это как правило, как нормальный способ решения денежных вопросов.

Из-за чего могли ссориться родители: муж мало зарабатывает, жена много потратила, кто-то не отчитался в деньгах, кто-то больше зарабатывал, кто-то меньше.

Наблюдая эти ссоры, мы учились тому, что деньги – это очень важно. Ведь если из-за них ссорятся и унижают друг друга – это действительно важно, важнее самих партнеров, их отношений.

Отсюда мы делали выводы, что деньги портят отношения (и до сих пор живем с такими убеждениями!).

Мы учились ссориться и конфликтовать из-за денег там, где можно договориться, найти общий язык, уважая и ценя друг друга.

Потом эту правду о значимости денег, их «плохом» влиянии мы и вносили в наши жизни.

Воплощенная реальность

Наши семьи, конечно же, оказали на нас влияние. Но влияние это оказывали не только конкретные люди – наши родители, а вся система убеждений страны. И это – мощнейшее влияние на нас.

Мнению мамы или папы мы еще могли противостоять. Но когда так думают все, когда вообще так принято думать, когда это – правда миллионов людей – как мы могли противостоять такой правде?! Мы просто попадали в эту систему убеждений, и у нас даже не было выбора думать по-иному. Мы жили в этой системе убеждений, мы дышали ею как воздухом. И мы не могли не «нахвататься» этих убеждений.

И мысли: «Денег не хватает. Деньги трудно зарабатываются. Не в деньгах счастье. Раньше думай о Родине, о себе не думай. С милым в рай и в шалаше. Главное, чтобы не было войны», – стали нашими мыслями.

И стали программами нашего поведения.

И сейчас эти программы проявляются в наших отношениях с деньгами.

Давно, когда я сама начала анализировать, что происходит в моих отношениях с деньгами, я сделала открытие.

У меня тогда был очень сложный период – денег было мало, их постоянно не хватало. Я была абсолютно беспомощна, иногда я не знала, на какие средства покормить ребенка. И в один из таких дней, когда я была в отчаянии, я сидела на кухне и думала: «Как эти деньги мне надоели! Как я от этого устала! Эти проклятые деньги портят мне всю жизнь! Господи, как же я устала от этих денег!»

И я поймала себя на том, что говорю точно так же, как говорила моя мама! Она говорила эти же слова. Она говорила их с такой же интонацией. Она, сидя на кухне, говорила:

– Как я устала от этих денег! Как эти деньги мне надоели!..

И когда я, сидя на кухне, вслух сказала: «Как я устала от этих денег!» – я просто похолодела: ничего себе, чего это я мамиными словами заговорила?!

Это было потрясающее открытие для размышления, для анализа – что таково мое отношение к деньгам. И мое ли это отношение?!

Немного позже, готовясь к приему гостей, накрывая на стол, я пережила еще одно потрясение и открытие.

Моя дочь, примчавшись из школы, влетела на кухню и, увидев разносолы на столе, с детской непосредственностью отреагировала:

– Ух ты, мам, вот это класс! Икра! И колбаска какая! Ух ты, буженина! А какой окорок!..

Мне вдруг стало стыдно. С такой радостью мой ребенок увидел эти продукты! Ведь она действительно нечасто видела и ела дорогую колбасу, икру и прочие вкусности. Денег не хватало. А на гостей хватило! На гостей я денег заняла у соседки. Но почему?!

Я впервые в жизни серьезно задумалась: что заставляет меня влезать в долги и кормить чужих людей лучше, чем своего ребенка?!

Я вспомнила свою семью, свою гостеприимную и хлебосольную маму, которая всегда щедро встречала гостей иногда в ущерб семейному бюджету. Я продолжала делать так же. Гости – это что-то святое. Их надо ублажить. А мы – обойдемся, так считала я.

Я поняла, что я это продолжаю делать по привычке, потому что так принято делать. И я даже не задумывалась – а надо ли так делать?

И анализируя себя, свою жизнь, свои поступки, я спрашивала себя: зачем я все это делаю?

Однажды, когда я ехала с дачи с двумя ведрами с трудом выращенных, недозрелых помидоров (действительно с трудом выращенных – нужно было ехать из Москвы за сотню километров, чтоб полить их или открыть парник!), я увидела у метро машину, торгующую помидорами. Я посмотрела на цену, сделала простейшие арифметические расчеты и поразилась всей бессмысленности своих усилий.

Я больше денег истратила на проезд на дачу! Я на эти деньги могла купить двадцать ведер этих помидоров и спокойно сидеть все это время дома у телевизора. Столько труда было вложено, чтобы все это обработать и вырастить!

Я работала на участке, как вол, чтобы вырастить клубнику. Потом я ее собирала, потом мыла и чистила, потом часами варила, стоя у плиты. Можно было купить две корзины – больше-то ведь и не надо – и сварить себе варенье, если уж так хочется варенья. Можно было просто купить вкусные джемы. Но я пахала целое лето – зачем?

Потому что надо делать запас, надо, чтобы что-то стояло на всякий случай! Так делали все, и я продолжала делать так, как принято, делать то же самое. Не потому, что я так хотела, а потому, что мне в голову не приходило, что можно по-другому!

Тогда для меня это стало потрясающим открытием. Я обнаружила, что как заведенная продолжаю совершать поступки, в которых уже нет никакого смысла.

Я увидела себя как будто бы запрограммированной на эти поступки, на какие-то правила жизни. Все это было повторением жизни моих близких. Это были их правила, их ценности, их выводы.

С этого момента я начала анализировать и свои поступки, и свои мысли, которые меня к ним приводили, – и все больше и больше видела эту «вложенность» в меня каких-то правил поведения, моих представлений, моих поступков.

Я всегда знала, что деньги – это очень трудно. Я в этом росла, я постоянно слышала эти слова. Я знала, что деньги – это страдание и тяжесть. Мама говорила: «Я тащу на себе весь воз!» – она действительно его на себе тащила.

Она брала на себя всю ответственность, она просто не умела делиться ею и перекладывать на кого-то. Она работала на нескольких работах, использовала любую возможность получить деньги, где-то ухватить, она надрывалась в этом – это была ее жизнь. Но в меня эта модель, это отношение к деньгам, к ответственности были просто вложены.

И я начала жить из этих – ее – убеждений. И начала повторять ее жизнь – все нести на себе, работать на трех работах, тяжело зарабатывать деньги.

Мой папа, пассивный, спрятавшийся от ответственности за мамину спину, смиренно говорил: «Всех денег все равно не заработаешь», – и особо не стремился их зарабатывать. «От нас ничего не зависит!» – часто говорил он. И вложил в меня такое вот пассивно-обреченное отношение и к деньгам, и к своей жизни.

И я, выйдя с этой позицией в жизнь, пассивно относилась к проблемам с деньгами, да и вообще к любым проблемам. Нигде не боролась, нигде не старалась изменить ситуацию, а смиренно говорила: «Ничего не поделаешь…» Меня хватало только на переживания и чувство несправедливости. Но я не действовала и ничего не меняла!

Моя бабушка, которая воспитывала меня, пока родители работали, внесла свой «неоценимый» вклад в формирование моих представлений о деньгах, вложив в меня много страхов, неуверенности и постоянной потребности на всем экономить. И я действительно долгие годы испытывала неуверенность и в себе, и в своих возможностях получения денег. Постоянно пыталась ограничивать себя и свои желания.

Эти открытия были для меня действительно потрясающими.

Обнаружить в тридцать лет, что повторяешь чужие действия, говоришь с маминой интонацией, повторяя мамины слова о деньгах, что, как она, работаешь на трех работах, как она, тащишь на себе воз, все одна, говоря при этом, что ни на кого нельзя положиться.

Увидеть, что, как папа, продолжаешь жить в убеждениях бездеятельности и пассивности, согласия с малостью, оправдывая себя обстоятельствами и несправедливостью жизни.

Что боишься денег, ответственности, связанной с деньгами, как боялась этого бабушка. Что экономишь на всем, и главное, на себе, как делали все – это был потрясающий урок для меня!