Дредноут - Чери Прист

— И что это означает? — спросил Гордон Рэнд.

— Что он все сделал и возвращается, полагаю, — объяснил капитан. — Роберт, высунься-ка наружу, посмотри, не нужно ли ему помочь.

— Думаете, он нуждается в помощи? — Второй матрос в волнении топтался у лестницы.

— Три удара могут означать «помогите», или «поспешите», или «пошли вы все к дьяволу», откуда мне знать! Просто проверь!

Роберт повиновался приказу, хотя карабкался он не так проворно, как Эрни. До верха он добрался как раз вовремя, чтобы услышать, как с воем дикой кошки рвется листовая сталь.

— Что это?! — поразился он.

Никто не ответил.

Все, как и он сам, точно знали, что это было: в них снова попали, хотя, куда именно попали и насколько серьезно повреждение, было неясно. А потом капитан понял, да и первый помощник, похоже, тоже, так как оба они с горестной бранью принялись дергать рычаги. Наконец помощник заговорил внятно:

— Наши потери?

— Один из рулей поворота, — сообщил капитан. — Остается только молиться и надеяться, что мы над позициями наших, поскольку свернуть мы больше никуда не сумеем, разве что лишь описывая круги.

Над головой Мерси, чуть правее, Роберт крикнул:

— Эрни! Где ты? Тебе помочь?

Мерси вместе с остальными пассажирами, сдвинувшимися на самые краешки своих кресел, старающимися почти не дышать, внимательно вслушивалась, ожидая ответа. Ответа не было.

Роберт позвал снова:

— Эрни? Ты там?

Вопрос подразумевал вероятность того, что Эрни там нет, что он сорвался и упал или что его сбила юркая пуля.

Но тут, ко всеобщему облегчению, послышалось слабое царапанье подошв о сталь, и Эрни откликнулся:

— Я все еще тут. Держусь. — И снова поскребывание. — Спускаться-то легче было, чем подниматься.

Когда Роберт, протянув другу руку, втащил его в корабль, все увидели почему. Левая рука Эрнеста была залита кровью, а сам бывший моряк в неосвещенной кабине казался бледным как смерть.

— Одна из ламп разбилась у меня в руках, — объяснил он, — пока я пытался прицепить ее. Но две другие висят и светятся. Я пристроил их к слову «гражданский». Там же, кстати, оттиснут и символ Конфедерации. Надеюсь, с земли его хорошо видно.

— Может, сработало, — высказался Гордон Рэнд. — Никто в нас не стреляет. По крайней мере, в эту секунду.

— Возможно, кто-то тщательно прицеливается, — предположил первый помощник. — А может, они еще не разглядели надпись и пытаются разобрать ее.

— А может, они медленно читают, — добавил Рэнд.

Мерси уже вскочила со своего места, воодушевленная возможностью сделать хоть что-то. Она обратилась к Эрни:

— Присядьте здесь, рядом со мной.

Он послушался и терпеливо ждал, пока девушка рылась в сумке.

— Все, цепляйтесь за что-нибудь. Мы теряем высоту, — объявил первый помощник.

Капитан внес поправку:

— Мы опускаемся, но не падаем. Пристегнитесь или держитесь — как получится, но повторяю: мы не падаем. Руль практически вышел из строя, вот и все. Я могу поднять или опустить судно, но развернуть его и направить куда-то не получится.

— Так мы за южными позициями? — повторил кто-то вопрос Мерси, она не успела понять, кто именно.

— Да, — отрезал капитан, откровенно солгав, но не желая признавать это. — Мы просто садимся, но можем зацепить пару деревьев. Расчетное время приземления — две-три минуты. Мне придется поторопиться, потому что нас сносит в другую сторону.

— О боже! — выдохнула старая леди.

— Не спешите взывать к Нему, — пробормотала Мерси. — Все еще, может быть, не так плохо. Эрни, покажите мне свою руку.

— У нас всего пара минут…

— Мне и потребуется всего пара минут. А теперь потерпите, мне надо посмотреть.

Она уже нашла бинты. Оторвав кусок марли, медсестра протерла окровавленную кожу, чтобы лучше видеть рану. Рука оказалась не только порезана и не только обожжена. В очень скудном свете, сочащемся из окошек, Мерси разглядела, что и стекло, и огонь поработали на равных. Она не поручилась бы, что изувеченный указательный палец матроса когда-нибудь сможет нормально сгибаться и разгибаться; но рана определенно не из смертельных, если, конечно, не загноится.

— Ну что, плохо? — спросил мужчина, слишком напуганный, чтобы смотреть, и в то же время слишком напуганный, чтобы не смотреть. Он моргал, отвернув голову, чтобы никто не решил, что он подглядывает.

— Не так уж и плохо. Но болит, верно, дьявольски? Нужно промыть и перевязать рану.

— У нас только…

— Поднимите руку, вот так. Кровотечение приостановится, и болеть будет меньше, — велела она и снова нырнула в сумку.

Секунду спустя Мерси извлекла из своего багажа тяжелую стеклянную бутыль с густой прозрачной жидкостью, мерцающей при свете луны и подвешенных снаружи фонарей.

— Мы снижаемся, — пробормотал мужчина. — Мы действительно снижаемся.

Он смотрел в окно, расположенное возле головы девушки. Мерси тоже понимала, что дирижабль опускается — судя по облакам, проплывающим мимо снизу вверх. Она пыталась не обращать на них внимания — и на то, как стремительно падает судно, от чего перехватывало горло.

— Не гляди туда. Смотри на меня, — приказала она смертельно бледному от раны или от перенесенного шока мужчине. В глазах матроса Мерси увидела страх и боль, но не отвела взгляда до тех пор, пока не приступила к делу — стала протирать поврежденную руку смоченной марлей.

Строго говоря, «Зефир», конечно, не падал. Но Мерси не могла бы без зазрения совести сказать, что он именно «приземляется». Желудок подкатился к самому рту или даже к ушам, казалось ей; а уши закладывало так, что приходилось то и дело сглатывать, и тогда в них как будто что-то лопалось. Если бы она не сосредоточилась на чем-то другом, то просто закричала бы, так что девушка занялась окровавленной, обожженной рукой; промыла кое-как рану, велела матросу упереть локоть в подголовник, чтобы держать руку вертикально, и потянулась за сухими бинтами.

Пожилой мужчина сложился пополам, и его стошнило на пол. Жена поглаживала его по спине, потом стала шарить вокруг в поисках мешка или тряпки, чтобы убрать рвоту. Ничего не обнаружив, за отсутствием иных возможностей она продолжила поглаживать мужа по спине. Мерси не могла им помочь, так как бинтовала все еще кровоточащую руку Эрни, и делала это так быстро, словно всю свою жизнь превращала конечности в аккуратные мумии. Она спешила так, словно в любую минуту может наступить конец света, — а в их ситуации это было отнюдь не иносказание.

Но дела вроде не так уж и плохи. В них сейчас никто не стреляет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});