Смотрящая в бездну - Василий Гавриленко

Кукуруза с надменным видом принялась рассказывать о межлопаточных болях, но никто, кроме Мозггер, ее не слушал. Ученики занимались кто чем: один, спрятавшись за спинами товарищей, спал; другой уныло рисовал в тетради загогулины и кресты. Два мальчика играли в чоки – чпоки на щелчки, и у все время проигрывающего на лбу выступило красное пятно, но он не желал сдаваться, и пятно заметно лиловело.

– Эу, – сказал вдруг Туппер, наклонившись к Соне. Скверно запахло сигаретами «Райская тяга», которые мальчишки-курильщики считают ковбойскими. – Ты только не подумай, что я к тебе клеюсь, просто интересно.

– Хорошо, не подумаю, – Соня с трудом скрывала отвращение. – Чего тебе?

– Правда, что в твоем доме призраки живут?

Соня опешила: придумал тоже – призраки!

– Неправда. Там живет только моя семья. Вообще, Туппер, не мог бы ты не приставать?

– Уж и спросить нельзя, – обиделся Туппер, и принялся писать на парте вымазанным в чернила пальцем.

Его дурацкий вопрос взволновал Соню. Она-то знала, что дурная молва, витающая над лесом, озером и ее домом совсем не выдумки суеверных жителей Ихтиандра.

Она вспомнила: глухая ночь, легкий туман у ног. «Догони ее!», «Убью!», «Только не упасть!»… Луна на кончиках длинных зубов.

Соня вздрогнула, словно ледяная рука дотронулась до её сердца. Нестерпимо захотелось поговорить с Алексом. Ну почему они не проявили осторожность и вызвали гнев Кукурузы?

Соня посмотрела на Алекса. Он сидел, делая вид, что внимательно слушает учительницу, а сам украдкой разглядывал Шупикович, как диковинного зверька. Соня и не заметила, что в душе возникло новое ощущение, до сих пор незнакомое. Хотя нечто подобное она чувствовала, когда мама уделяла Рики больше внимания, чем ей. Ревность?

«Ну, вот еще, – мысленно воскликнула девочка, негодуя на себя. – Очень он нужен мне, этот Тимпов!»

А рука ее тем временем вырвала из тетради чистый лист. Загородившись локтем от любопытных глаз Туппера, Соня что-то написала на листе и, свернув его в квадратик, огляделась, соображая, как бы передать записку Алексу.

– Туппер, ты не мог бы передать Алексу?

Может показаться странным, что Соня решила действовать через Туппера, однако, хоть девочка и проучилась в этой школе всего ничего, она уже поняла, что почта здесь – дело святое, и каждый «почтальон» считает священным долгом доставить записку до адресата в целости и сохранности, уберечь от цепких пальцев Кукурузы. Туппер ухмыльнулся и взял записку.

– Слизняк, – зашипел он, пытаясь привлечь внимание лопоухого длинноносого мальчишки, но тот увлеченно рисовал что-то на промокашке и не расслышал.

– Ушинос, – позвал Туппер гораздо громче.

Но и теперь мальчишка не обернулся, на этот раз, конечно, запеленговав все своими большими локаторами, но обидевшись на «Ушиноса».

– Оглох, – разозлился Туппер. – Дать по башке, сразу бы поправился!

– Верни записку, – потребовала Соня.

– Не рычи, зеленоглазка, – заупрямился Туппер. – Я передам!

Он не придумал ничего лучшего, чем перекинуть эту несчастную записку Тимпову. И все бы ничего, но ребята оставили кое-что без внимания. Вернее, кое-кого, а именно, Кукурузу.

Как только свернутая в комок бумажка, брошенная Туппером, взмыла в замшелый школьный воздух, произошло нечто необычное: учительница, взметнув вверх свое хлипкое тело, даже как будто на мгновение зависнув в воздухе, поймала записку на лету желтоватой рукой и приземлилась, стукнув по полу каблуками.

Ошеломленные школяры открыли рты, а Кукуруза как ни в чем не бывало поправляла прическу.

Соня зажмурилась от ужаса, Туппер ошалело затряс башкой.

– Альберт Фиджералд Мария Антуан Туппер! – отчеканила Кукуруза. Она частенько называла второгодника полным именем, чтобы звонкостью его подчеркнуть ничтожность Альберта-Антуана.

Туппер поднялся во весь рост, не зная, куда девать корявые ладони, и посему просто ковыряя в носу. Он уже справился с шоком: в конце концов, записка-то была не его, так что особых проблем происходящее ему не сулило. По-верблюжьи оттопырив нижнюю губу, он всеми силами старался избежать испепеляющего взгляда Кукурузы, совершенно уверенный в своей безнаказанности.

Все-таки годы кропотливого обучения в Брэтфорском университете-колонии не прошли для Кукурузы даром: мигом оценив обстановку, она нашла способ уязвить Туппера.

«Этот балбес не умеет писать записки, поэтому ему все с рук сойдет, – решила учительница. – Ну, ничего, постой же!»

– Туппер, – гневно выкрикнула она, держа в руке бумажку, как гремучую змею. – До каких пор ты будешь обстреливать Шупикович любовными посланиями?

Дикое стадо загоготало. Туппер словно получил по голове кувалдой – скукожился и стал меньше ростом:

– Ч-чиво? Да я никогда! Что б я – этой…

– Если ты втюрился в нее, об этом можно сообщить на перемене.

Не в силах ничего сказать, Туппер лишь разевал рот, как вынутая из воды рыба.

– Тупыч в Шупика влюбился и с Абрамом породнился, – продекламировал Зак Спудов: его всегда прорывало на поэзию в подобных случаях.

– Замолчи, Зак, – сказала Кукуруза. Она называла Спудова только по имени, быть может, опасаясь бича его сатиры. Ее голос утонул в шуме.

– Тишина!

Учительница шарахнула по ближайшей парте линейкой так, что линейка переломилась, а сидевший за этой партой мальчишка едва успел отдернуть руки и с тех пор заик-икался.

В немедленно наступившей тишине слышалось сопение Туппера, схлопотавшего такую оплеуху, какой не получал никогда в жизни. Еще бы! Самый яростный гонитель Шупикович на самом деле влюбился в нее. Кто теперь поверит, что это не так, ведь все знают – бьет, значит любит. О, позор! Туппер был обречен на насмешки всей школы. Двустишье Спудова будет передаваться, как эстафетная палочка. Только вот в очередной раз пострадала ни в чем не повинная Шупикович, но кому до этого есть дело?

Тонкие пальцы Кукурузы принялись медленно разворачивать злосчастную бумажку. Соня сидела ни жива ни мертва, ей казалось, что она проваливается в черную воронку. Перед глазами поплыли исказившиеся физиономии учеников, парты, развешенные по стенам плакаты с нарисованными веселыми школьниками. Потом окружающий мир разбился на куски и закружился в хороводе. Единственное, что Соня видела вполне отчетливо, – лицо Кукурузы с

бородавкою на щеке. Откуда-то сбоку доносился пронзительный голос учительницы, читавший:

– Алекс! Я видела оборотня, надо поговорить. С. М.

Среди всех школьных страшилок мрачные легенды об оборотнях пользовались особой популярностью. Обычно в оборотней «превращали» самых нелюбимых учителей, ну и, конечно, директора. Ученики посмотрели на Соню с уважением: надо же, она видела оборотня. Везет же людям.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});