Отверженный IV: Эскалация (СИ) - Опсокополос Алексис

— Я очень рад, что смог это сделать, — ответил я.

— И я представляю, что тебе пришлось пережить, — продолжил кесарь. — Иван Иванович сказал, что ты даже какой-то турнир в Польше выиграл по ходу дела.

— Было дело, выиграл.

— Молодец!

— Поздравляю с государственной наградой! — сказал Милютин, воспользовавшись небольшой паузой. — Ты её достоин!

Иван Иванович подошёл ко мне и пожал руку.

— Благодарю Вас! — ответил я, и как мне показалось, уже начал немного смущаться, слишком уж меня захвалили.

— И отдельное тебе спасибо за внучку Воронцова, — сказал кесарь. — Поддержка орков нам сейчас нужна как воздух. В первую очередь чтобы организовать операцию по спасению детей. А Настя столько всего рассказала деду, что он хоть завтра сам готов в Польшу ехать. И главное — она подтвердила сам факт, что в этих центрах осталось ещё много похищенных детей их московских семей. Это важно. Это очень важно! Твою работу невозможно переоценить.

— Я рад, что добытая мной информация поможет спасти ребят. И я очень надеюсь, что у Вас всё получится. Надеюсь, что скоро ребята будут на свободе.

— Должно получиться, — сказал Романов. — Мы не имеем права сделать так, чтобы не получилось. Но дело это непростое и требует самой тщательной подготовки и больших ресурсов. Поэтому, к сожалению, сказать, что это произойдёт скоро, я не могу. Ты ведь в курсе, что происходит в стране?

— Да, — ответил я. — И мне очень жаль, что к этому имеет отношение моя семья.

— Ну ты в этой ситуации, действительно, можешь разве что сожалеть, — сказал кесарь. — Вины твоей в этом нет ни грамма. Твой отец — очень упёртый эльф. Намного более упёртый, чем был твой дед, хотя мне казалось, что деда переплюнуть в этом плане трудно.

— Меня это всё тоже очень сильно удивляет, — признался я. — От отца я такого не ожидал.

Я чувствовал себя неловко, разговаривая с кесарем об отце и зная, что отец хочет убить кесаря. Было в этом что-то ненормальное.

— Мне доложили, что твой отец мстит за гибель деда, — сказал Александр Петрович. — В принципе он этого и не скрывает особо, хотя проводит всё под видом защиты эльфийских ценностей. Ты же в курсе, что он объявил о независимости Петербурга и области?

— Да, я знаю об этом, — ответил я.

— Самое обидное, — продолжил кесарь. — Что я не имею никакого отношения к гибели твоего деда. Мы провели расследование и уверены на сто процентов, что это было самоубийство — тщательно спланированное и очень грамотно организованное самоубийство. Твой дед ненавидел людей и орков. Он делал это всю жизнь. Не знаю причин такой лютой ненависти, но он всю жизнь так или иначе боролся против людей и орков, в первую очередь против людей. И даже свой уход из жизни он сделал частью этой борьбы. Как говорится, при жизни создавал нам проблемы и позже продолжил создавать. Это просто невероятно.

Кесарь развёл руками, было видно, что он действительно не понимает, почему мой дед так поступал. Или Александр Петрович хотел создать эту видимость.

— Самоубийство четырёх эльфийских аристократов в столичной тюрьме, выданное за убийство их людьми — хитрый ход. Тонкий. И он сработал. Сработал просто идеально! И, конечно, ничего этого нельзя было бы провернуть без помощи адвоката. Мы допустили большую ошибку, разрешая им видеться так часто. Через адвоката твой дед всё согласовывал с товарищами по ордену, и адвокат потом изложил ложную версию событий. И твой отец в это всё поверил и теперь нам мстит. Мне в частности. И мы никак не можем доказать ему обратное. Мы пытались, но это бесполезно.

— Ну, может, ещё есть шанс.

Кесарь усмехнулся.

— Адвокат твоего деда за час до гибели осуждённых руководителей эльфийского ордена подал очередные прошения о помиловании. А потом на пресс-конференции рассказывал, как твой дед мечтал вернуться домой и ожидал помилования. Вот ты бы на месте своего отца поверил нам после этого?

— Если честно, то не знаю, — ответил я.

— А вот я точно знаю, что не поверил бы, — сказал кесарь. — Хотя у меня вообще не было никаких мотивов убивать руководителей эльфийского ордена. Вот просто никаких. От них в тюрьме пользы было намного больше. Они мне были нужны именно в качестве заключённых, и твой дед это понял. И в итоге мы имеем вот это всё.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А что будет дальше? — не удержавшись, спросил я.

— Никто не знает. Я вижу несколько вариантов выхода из этой ситуации, но сам понимаешь, с тобой я их обсуждать не могу в первую очередь по этическим соображениям.

— Я понимаю, — сказал я. — Вы хотите убить моего отца.

После моих слов кесарь аж изменился в лице, видимо, такого заявления он от меня не ожидал.

— Я бы так вопрос не ставил, — произнёс Романов, выбирая слова. — Отца твоего убивать никто не хочет.

— Александр Петрович, я уже не маленький. Вы сами это недавно заметили. Мне ужасно жаль, что так всё вышло, но я всё понимаю. И я понимаю, что для Вас убить моего отца — это самый простой выход из сложившейся ситуации. И я не могу осуждать Вас за это, так как знаю, что отец тоже хочет Вас убить. И я уверен, что для Вас это не секрет.

— Не секрет, — подтвердил кесарь. — Он мне это передал. Но я всё же надеюсь, что нам с ним удастся договориться. Потому что я не хочу причинять зла твоему отцу и остальным эльфам. Я кесарь Российской Федерации. Моя работа — защищать граждан России, а не причинять им зло. Я не оставляю попыток вступить с твоим отцом в переговоры. Но к сожалению, он не идёт ни на какие контакты.

— Я тоже очень хочу, чтобы вы договорились и не причинили друг другу зла, — сказал я. — Но я понимаю, что возможно всякое. Разрешите обратиться к Вам с просьбой?

— Обращайся.

— Александр Петрович, я очень прошу Вас сделать всё возможное, чтобы не пострадали мои брат и сестра.

— Ты мог бы об этом и не просить, — с некоторой, как мне показалось, обидой сказал кесарь. — Твои брат и сестра не пострадают, как и твоя мать. Это я тебе обещаю. Но, сам понимаешь, я не могу дать гарантий, что всё окончится благополучно для твоего отца, так как не знаю, что он предпримет в будущем и какой ответной реакции потребуют его действия. Я уже полгода пытаюсь с ним встретиться или хотя бы по телефону провести переговоры, но он отказывается.

— Я всё понимаю. Мне достаточно обещаний, что всё будет хорошо с сестрой, братом и мамой. Благодарю Вас!

— Какие у тебя теперь планы? — спросил кесарь, уводя разговор с неприятной темы. — Чем собираешься заниматься помимо учёбы?

— Боюсь, я раньше осени не узнаю, что бывает что-то ещё помимо учёбы, — ответил я. — Мне разрешили сдать все пропущенные сессии, чтобы не терять год в академии. Буду сейчас это всё навёрстывать.

— Кутузовская академия — хорошее место для начального магического образования, — сказал кесарь. — Можно сказать, лучшее в столице. Но это начало пути. Если ты хочешь сделать карьеру на государственной службе, нужно учиться в другом месте.

— Если честно, я об этом не думал.

— Подумай как-нибудь на досуге.

— Но мне ещё в Кутузовке два года. И это если сдам всё успешно.

— Сдашь, — улыбнувшись, успокоил меня Милютин.

— Подумай хорошо, — ещё раз сказал кесарь. — Кем и где ты видишь себя в будущем.

— Сколько у меня есть времени? — спросил я на автомате.

Милютин и Романов рассмеялись, а Иван Иванович произнёс:

— Мне нравится этот парень, далеко пойдёт.

— Он уже далеко пошёл, — заметил кесарь и обратился ко мне: — У тебя достаточно времени. Вся жизнь впереди. Но есть вещи, с которыми лучше не затягивать. Тебе с твоими данными и таким колоссальным опытом, наработанным уже к восемнадцати годам, надо развиваться дальше и ставить перед собой самые высокие цели.

— Я Вас понял, Александр Петрович, — ответил я.

Мы ещё немного переговорили, после чего кесарь со мной распрощался. Я покинул его кабинет и около часа просидел в приёмной, ожидая Милютина и попивая кофе с печеньем. Наконец-то Иван Иванович освободился, и мы покинули резиденцию кесаря.