Одержимый сводный брат (СИ) - Ирсс Ирина

И всё же большая часть меня побеждает, я трясу головой, отступая назад, потому что в близости с парнем есть что-то такое, что дурманит мысли, втягивая в водоворот искушения тёмной стороны.

— Нет, так нельзя.

Смотрю на Диму неодобрительным взглядом, ожидая, что он продолжит меня уговаривать, однако на удивление он реагирует слишком просто. Пожимает плечом и дарит слабую полуулыбку одним уголком губ.

— Нет так нет, — отзывается он и снова как-то незаметно оказывается ближе, что на сей раз не вызывает никаких негативных чувств. — Ты просто сегодня столько мне рассказала, что я подумал, будто бы ты сама хочешь всё прекратить. А пока отец думал, чем может помочь с отчимом, я придумал, как избавить тебя сразу от них двоих.

Его слова кажутся такими искренними, в которых заложены добрые намерения, что испытываю раскаяние за закравшиеся подозрения.

— Это действительно только твоё дело, хотя я даже не удивлён, что у тебя слишком доброе сердце, чтобы сделать кому-то что-то плохое,

Это не так, во мне оно есть — и оно сейчас на меня тихо порыкивает где-то из отдалённых уголков души, что не приняла его предложение.

Я же решаю, что лучше полностью переключится с того разговора.

— Спасибо тебе, что помог мне сегодня и думаешь, как мог бы помочь ещё больше, — и это я произношу тоже искренне.

Я уже и не помню, чтобы кто-то так заботился обо мне, а тут, можно сказать, абсолютно чужой человек, который сделал для меня больше, чем близкие за долгое время.

Диме явно приятно, где-то с несколько секунд он продолжает стоять рядом со мной, а потом чуть отступает назад, хотя и в этот же момент успевает перехватить своими пальцами два моих, чтобы потянуть за собой. На этот раз я не сопротивляюсь, двигаясь за ним. Нам нужна пауза, возможно, чтобы поговорить на отвлеченные темы, тем более, у меня есть, что у него спросить. Отвлекшись на проблемы, забыла, что, по сути, у нас что-то вроде мини свидания, а тут я вывалила на него целую свору своих неприятностей, ещё и осталась недовольна, когда парень захотел их решить. Но стоит сесть рядом с ним, хотя между нами дистанция остаётся очень даже приличная, вновь вспоминаю, что на сегодня лимит времени вышел. Более того, я влезла в кредит, за который придётся дорого расплачиваться. Поэтому решаю избежать больших проблем, чтобы не лишить себя ещё одной встречи.

— Мне пора домой, — слегка виновата произношу я, и пока парень не успел ничего предложить, только начав набирать для этого воздух, быстро добавляю: — Я закажу такси.

Нет, нет и ещё раз нет на не озвученное им предложение. Особенно после того, как я узнала, кто его отец. Надо быть осторожной. Со всем и со всеми. Дима ещё даже не успевает что-то ответить, а я уже достаю телефон, чтобы заказать машину, но и здесь меня ждёт полнейший провал.

Странные, однако, сегодня качели моего везения.

— Телефон сел, — закусываю губу, с обречённостью глядя на безжизненный экран.

— Я бы с радостью отвёз тебя сам, — подхватывает тут же парень, по голосу которого могу понять, что он радуется моему «невезению».

— Знаешь…

Повернувшись к нему лицом, начинаю я несмело, не имея никакого понятия, как всё деликатно объяснить и снова не нарваться на вполне разумное предложения, но всё понимающие глаза Димы говорят за него быстрее, чем он.

— Ты не хочешь, чтобы снова были проблемы, — говорит он, а я как-то машинально сразу улыбаюсь, чувствуя эту невероятную лёгкость от того, как парень меня понимает.

Вдаваться в объяснения не хочу. Смысл? Дима не дурак, чтобы не осознавать, чего именно пытаюсь избежать.

— Не переживай, я закажу тебе такси, — добавляет парень, и я окончательно понимаю, что он идеален.

— Спасибо, — восклицаю, а уже в следующую секунду с опозданием осознаю, что обнимаю его.

Бессознательно, просто потому что не передать словами, как ему благодарна. Вот только плачу за импульсивность невероятной неловкостью в виде внезапной тишины и растерянного Димы, руки которого зависают в воздухе где-то в районе моих лопаток. Я спешу отпустить его и вернуться обратно, однако расстояние между нами всё равно становится меньше, потому что его глаза — это всё, что я вижу. Большие, тёмные, глубокие и такие волнующие. И вот тут я уже могу отметить, что далеко не растерянность бушует в них. У меня замирает сердце, а вместе с ним кажется замирает весь мир, который умещается в этот момент. Потому что я знаю, что последует дальше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Но не следует. И тут не я обрываю ту нить, что была натянута между нами. Это Дима. В его глазах что-то мелькает, словно спадает какая-то пелена, и вот он уже сидит ровно. Больше не смотрит на меня и не улыбается, а напротив — предельно серьёзен.

— Прости, — выдаёт он голосом, в котором раскаяния больше, чем во всех извиняющихся словах, которые существуют.

А вот я хочу сказать ему, что извиняться совсем не за что, хотя и не уверена, что было бы правильно, если бы этот поцелуй произошёл. И пока я собираюсь с мыслями Дима уже встаёт.

— Я заберу телефон, — говорит он, оборачиваясь, когда открывает дверь, чтобы выйти, — оставил его в библиотеке. Вернусь и сразу вызову такси.

Я что-то сделала не так, — это единственная мысль, которая терзает меня всё то время, что остаюсь сидеть на его постели и смотреть в открытую дверь. Мне мало, что видно со своего места, а встать не решаюсь, чтобы изучить получше его дом и комнату. Хотя время тянется невообразимо медленно, а Дима всё не приходит и не приходит. Я начинаю прислушиваться к звукам, гадая, что именно могло его задержать, но в доме, как мне кажется, стоит мёртвая тишина. Тогда перевожу взгляд на большое окно слева от кровати. За ним тоже ничего нет, кроме макушек елей и луны, тонущей в серых облаках. Сейчас самое время подумать, что скажу отчиму и Егору, если они уже обнаружили, что меня нет, но на ум ничего не приходит. Не потому, что нет уважительных причин, которые могла бы выдумать, а потому что просто не хочу. Не хочу лгать, не хочу думать, что чем-то обязана им, потому что это давно не так. Пусть Кайманов старший и обеспечивает меня, но это не было моим решением выбрать его своим опекуном. Он сам дал мне свою фамилию и удочерил, сам привёз в свой дом и сам оставлял до сих пор в нём. Я этого всего не просила. Не просила, чтобы мама падала в омут с головой, переезжая к нему, попутно продавая нашу квартиру, в которой мы прожили всего год. Как и в предыдущей, и еще с десяток “до”. Я даже не знаю, остались ли у матери сбережения или какие-то скрытые счета. Хотя я точно знала раньше, что они были, потому что она не была содержанкой, а работала на износ, будучи отличным риэлтором. Это Эдуард решил, что мама больше работать не будет, это он решил, что я заслуживаю только самых дорогих вещей и достойного образования, разве что, позволив выбрать самостоятельно направление дизайнера интерьера. Вот, почему я всегда придаю особое вниманием цветам комнат, они много говорят о человеке. Как и расстановка мебели и заполненность пространства. И по Диме я точно могу сказать, что он не любит хаоса в своей жизни, что ещё более странно, ведь именно им я и являюсь со своим неимоверным багажом.

Я не могу ошибаться в нём. Или могу?

Вновь кидаю беглый взгляд на его комнату, едва борясь с желанием изучить всё досконально. И не делаю этого не потому, что боюсь, что он застукает меня за просмотром его ящиков, а потому что он был слишком добр ко мне, чтобы я относилась к нему так неуважительно. Хотя мне определённо было бы чем занять руки и мысли, которые с каждой минутой давят всё сильнее. В конечном итоге момент, когда вернусь, всё-таки настанет, хотя я бы предпочла спрятаться здесь.

Следующее, что происходит, я слышу голос. Издалека, точно за толщей воды и не сразу могу понять, что происходит. Голова тяжёлая, веки весят тонну, а за ними беспробудная тьма.

— Не стоит тебе пока приезжать, — вновь слышу я, хотя по-прежнему не совсем понимаю, что происходит. Смех: — Ой не надо только говорить мне, что тебе прям плохо живётся. По-моему, тебе ещё лучше, чем мне. — Пауза. — Вот уж нет, меняться я точно не буду.