Шесть дней в Рено. Гремучая змея. Чарли Чан ведет следствие - Патрик Квентин

— С Дороти вы успели здесь побеседовать?

— Нет. Зато я виделся с Флер. Она пришла ко мне вечером перед нашей поездкой в Рено. Она отлично владела собой. «Значит, Дороти — это правда?» — спокойно спросила она. И пока я молчал, расхохоталась: «Ужасно смешно! Смешно, что моя жизнь разбита именно из-за Дороти, которую любой пьяный матрос мог подцепить при желании. Наверное, ты на ней женишься? Что ж, будь счастлив». Она убежала, и больше мне не представилось случая поговорить с ней.

Осматривая Дороти после ее смерти в «Дель-Монте», Вицкоф пережил тяжелые минуты. Он сразу распознал паралич сердца. Но уверен был, что паралич этот стал следствием острой недостаточности кислорода, возникшей в результате перекрытия дыхательных путей, спровоцированного параличом диафрагмы. Все указывало на то, что смерть наступила от яда.

— Вы говорили о кураре, господин поручик. Это не моя специальность, но я не раз наблюдал случаи, когда кураре вызывал столбняк. Короче, я тоже о нем подумал. Вы можете представить себе мои чувства!

Он посмотрел мне в лицо.

— Я понимал, что при повторном осмотре тела никакого врача не удовлетворит версия инфаркта. А тут еще письмо. Если бы полиция удостоверилась в том, что Дороти отравили, да еще нашла это послание, мне бы наверняка пришел конец. При осмотре присутствовал Вилли Фландерс. Я знал, что он чувствовал. Если убил он, мог ли я его винить? Но еще оставалась Флер. Она полагала, будто я влюблен в Дороти и намерен на ней жениться. По мнению Флер, эта женщина разбила ей жизнь. А если убийца она?.. Это перевесило чашу весов. Я принял безумное решение, был единственный шанс выбраться из сложившейся ситуации. Коллега, который направил ко мне Дороти, как и Фландерс, верил, что у нее на самом деле больное сердце. — Он смахнул со лба нависшую прядь темных волос. — Бог знает, чем бы все кончилось, если бы я не убедил Дуга. Только благодаря его влиянию в полиции удалось замять эту нечистую историю.

Поздно ночью, когда они с Дугом вернулись из Рено, Вицкоф проник в комнату Дороти, чтобы отыскать компрометирующее письмо. Но, кроме страшного беспорядка, он ничего не нашел. Конечно, он и не подозревал, что письмо забрала Флер. Однако в комнате решил убраться, подумав, что подобный хаос вызовет невольные и неприятные толки.

Вот объяснение чудесного способа, благодаря которому спальня Дороти приобрела первоначальный вид, пока я разговаривал с Фландерсом на террасе.

— Что касается Жанет, — продолжал Вицкоф, — то здесь я сам ничего не понимаю. Кураре ее не отравили. Могу поручиться. Однако, по-моему, вы, утверждая, что она была убита, не ошибаетесь. Кто-то придержал ее под водой, хотя я не представляю, кто это мог быть, кроме Лагуно…— Он схватил меня за плечо. — Я выложил всю правду, клянусь. С точки зрения врачебной этики мой поступок — преступление, и я готов нести за него ответственность. Но вы сами заявили, что, по мнению Флер, я убийца. Значит, вы не имеете никаких оснований обвинить ее.

Все это звучало очень логично. Он считал преступницей Флер, а Флер преступником считала его. Подобная ситуация красиво исключала обоих из числа подозреваемых. На минуту во мне зародилось циничное сомнение, что слова их колоссальный блеф, но я отбросил подобную мысль, едва посмотрев в открытое лицо Вицкофа.

Повесть Вицкофа окончилась. Получился настоящий трагический рассказ о двух любящих людях, из которых один был слишком гордым, а другой непокорным.

Я подошел к окну и взглянул вниз. Под колоннадой, у входа, стоял старый автомобиль Лоррен. Раньше его там не было.

— Слушайте, — бросил я через плечо, — а если я пойду в полицию и потребую вскрытия тела Дороти, ваша карьера врача будет загублена? Вас даже могут арестовать?

Он встал рядом со мной и хрипло произнес:

— Я полностью отдаю себе отчет в этом. Но не имею таких средств, чтобы удержать вас.

— А может, и имеете. — Я отдал ему письмо. — Готов предложить вам обмен.

Он смотрел на вожделенный конверт, не веря своим глазам.

— Это послание — единственный документ, компрометирующий вас и вашу жену. Вы получите его взамен на обещание утром обратиться вместе со мной в полицию, где вы лично потребуете вскрытия тела Дороти.

Он удивленно взглянул на меня.

— Лично?

— Это единственный способ спасти вас и начать следствие. Вы — врач, подписавший акт о смерти. Взяв себя в руки, вы сумеете объяснить ситуацию очень правдоподобно. Например, скажете, что у Дороти было слабое сердце и вы ничего не подозревали, пока я не сообщил вам об исчезновении отравленной стрелы. Подробности позднее. Вы заявите, что, пока существует возможность отравления, ваш диагноз будет недостаточным. Вскрытие покажет наличие в крови кураре, и полиция начнет действовать. — Я продолжал держать в руке письмо. — Правда, власти могут докопаться до ваших отношений с Дороти, но вы, по крайней мере, уничтожите это.

Он наконец принял письмо. На его лице ясно читались все мысли. Я не только доказал любовь к нему жены, но и дал шанс выкарабкаться из самой грязной для врача ситуации. Он не мог поверить, что все настолько хорошо складывается.

— Конечно, я отправлюсь с вами в полицию, — медленно начал он. — Но, боюсь, вскрытие не даст такой определенности, какая вам мерещится. Вряд ли в нашей стране найдется врач, который сумел бы доказать наличие в организме кураре.

Об этом я не подумал.

— Значит, вы намекаете, что полиции должно быть точно известно, как кураре проник в кровь, прежде чем она предпримет определенные шаги?

— Вот именно. Они захотят увидеть хоть какое-то орудие убийства. Им потребуются доказательства, что преступник имел доступ к кураре. А добыть их нелегко.

— Кураре находится здесь, в охотничьем зале Лоррен. С этим полный порядок, но орудие убийства?

Я объяснил ему не очень точную теорию чего-то вроде смертельной ловушки в сумочке Дороти. И спросил его мнение на этот счет.

— Существует всеобщее убеждение, что даже самая маленькая доза кураре, введенная в кровь, может повлечь за собой смерть. Но это не полностью соответствует истине. В научных кругах вам скажут, что яда должно быть не менее двадцати пяти миллиграммов. Однако истина лежит посередине. Нужно принимать в расчет общее состояние здоровья человека, чувствительность и так далее. Если бы меня спросили, можно ли убить уколом кураре Дороти, я бы ответил утвердительно, поскольку у нее было слабое сердце. Нетрудно из этого сделать выводы: кто-то не умрет и от двух уколов.

— А человек, отравивший Дороти, очень рисковал?

— В принципе нет. Будучи профаном, он не сомневался, что одного укола хватит, и это подтвердилось. Большинству людей ничего не известно о кураре, за исключением сведений, почерпнутых из детективных романов.

— Я тоже принадлежу к ним, и, чтобы правильно информировать полицию, мне необходимо найти орудие убийства или, в крайнем случае, точно знать, как была отравлена Дороти. Благодарю вас за помощь.

Вицкоф посмотрел на меня недоверчиво.

— Вы говорите мне «спасибо»? Это я перед вами в долгу. Даже не знаю…

Я прервал его.

— На вашем месте я бы поискал жену и все ей объяснил, а потом, в свою очередь, выслушал ее.

Я усмехнулся. Может, Лоррен совсем не такая наивная? В случае с Лагуно и Фландерсами попытка не удалась, но, похоже, доктор Вицкоф и его жена находились на великолепной дороге к примирению…

Лицо его прояснилось.

— Да, нужно найти Флер. Я…

Он неожиданно замолчал, уставившись в окно. Повернувшись, я успел заметить, как Флер выскочила из дома и впрыгнула в автомобиль.

— Куда она едет? — громко спросил Вицкоф.

— Не знаю.

Я попытался открыть раму, чтобы позвать ее, но она даже не двинулась. Вицкоф начал нервно дергать за ручку. Но Флер уже сделала крутой поворот и исчезла из наших глаз.

Было что-то поспешное в ее манере вести машину, разволновавшее нас обоих. Мы подбежали к другому окну, из которого просматривалась нижняя часть дороги, приближающаяся к подножию Маунт-Роз. Странно было смотреть сквозь стеклянную стену. Словно в кино: видишь что-то нереальное. По дороге двигались две фигуры: Мими и ее «дорогой». Автомобиль еще не показывался. Побелевший как стена Вицкоф приник к окну.

— Что случилось, поручик? Флер точно свихнулась. Никогда…

Машина появилась неожиданно. Она металась по дороге, как корабль без руля в бурном море. И хотя жена не могла его услышать, Вицкоф закричал:

— Флер! Флер!..

Я наблюдал эту сцену, онемев от ужаса. Неуправляемый автомобиль летел прямо на Мими и Вальтера. Мими спрыгнула на обочину. Вальтер хотел сделать то же самое, не неожиданно повернулся и замахал руками. Не думая об опасности, он попытался вскочить в кабину, но упал на гравий. Машина пролетела мимо в сторону поворота, где не было никакого ограждения от пропасти. Вальтер с трудом поднялся. Машина умчалась дальше.