Девушка раздора - Владимир Григорьевич Колычев

предположила… Или она знала, кто потревожил спокойствие ее подруги? Может, она для того и пришла, чтобы предупредить? С ходу, считай, вопрос задала, и ведь вовремя.

— Взгляд у вас ментовской… Ну, как у милиционера, — поправилась она.

— Ну да, — усмехнулся Степан.

Не могла Катя понять, кто он на самом деле, по взгляду. Могла лишь догадываться, сотрудник он или нет. А она уже и поправила себя, как будто точно знала.

— Не знаю, мне показалось, — пожала плечами девушка.

И снова не убедила Степана.

— А вы из милиции? — спросила Лариса.

— Капитан милиции Круча.

— А что вы мне голову морочите?

— Грамматиков где? — раскрывая «корочки», сурово спросил Степан.

— Мне неизвестно. — Водопьянова, казалось, не знала, куда девать взгляд.

— Я могу посмотреть? — спросил он.

— А ордер? — спросила Катя.

Степан удивленно посмотрел на нее. Все-таки неспроста она здесь появилась.

— Да, ордер! — кивнул вихрастый.

— Ордера нет, ориентировка есть… — сказал Комов, хлопнув себя по карману. — На клоуна-убийцу. На тебя очень похож.

— Одно лицо, — кивнул Степан.

— Эй, какой еще клоун-убийца? — Вихрастый попятился, глядя, как Саня Кулик хватается за штакетину забора, чтобы вырвать ее.

Действительно, зачем лезть через забор, когда так просто сделать в нем пролом? А сила у него есть.

— Эй, не надо! — Водопьянова правильно его поняла и открыла калитку.

— Ларчик, ты чего? — мотнул головой вихрастый.

Он продолжал пятиться, но под ногу попал кирпич, он споткнулся. И замахал руками, пытаясь сохранить равновесие. На ногах парень устоял, но Федот, опередив Степана, все-таки схватил его за руку.

— Але-оп!

— Эй, я не клоун!

— А настроение поднял! — подмигнул ему Комов, доставая наручники.

— За что?

— Где Леша?

— Не знаю никакого Лешу!

— Витя не знает! — мотнула головой Лариса.

Степан тоже вошел во двор. За руку хозяйку дома на хватал, но глаз с нее не спускал. Если вдруг дернется и побежит, далеко уйти он ей не даст. Но в то же время он смотрел на двери, на окна дома. Если Грамматиков сейчас там, сбежать он может через окно с другой стороны дома. Там забор, соседский двор…

— А Витя у нас откуда? — спросил Комов.

— Как это откуда? Отсюда! — Вихрастый глянул на него, как на недалекого.

— Заварский?

— Да.

— Если что, на местном кладбище хоронить будут?

— Что — если что?

— Где Грамматиков? — обращаясь к хозяйке дома, спросил Степан.

Выглядела она вполне прилично, ни отечности, ни мешков под глазами, щеки припудрены, губы накрашены, волосы под косынку аккуратно убраны. Вроде бы и свежий у нее вид, но перегаром тянуло.

— Уехал, — глянув на вихрастого Витю, сказала Лариса.

— Уехал? — Степан посмотрел на нее, перевел взгляд на парня и, взяв девушку под руку, повел к дому.

— Эй, что вы себе позволяете?

— Вдруг бандиты подъедут, стрелять начнут, а забор у вас хлипкий, если что, пули во двор… Больно будет.

Первым в дом вошел Кулик с пистолетом на изготовку, за ним последовал Степан, не отпуская от себя Водопьянову.

— Это моя половина, — сказала она.

Кухня здесь располагалась на закрытой веранде, два стола, шкаф, мойка, плита, газовый котел, горячая и холодная вода. Стол вытерт кое-как, разводы жирные на клеенке, хлебные крошки, на полу засохший кусок сыра, в углу пустая бутылка из-под водки, рядом трехлитровая банка рассола с веточкой укропа в нем. На плите выварка, деревянные щипцы на крышке, капли воды на полу: видно, что белье недавно вытаскивали. Выварка еще теплая.

Две комнаты в доме: маленькая гостиная с короткой «стенкой» и телевизором, спальня. Накидка на диване смята, постель в спальне разобрана, на полу конфетная обертка, между кроватью и тумбочкой цепкий глаз Степана заметил квадратик презерватива, вскрытый или нет, не ясно. Никого из посторонних в доме нет.

На второй половине также ни одной живой души. Но здесь порядок. И на кухне чистота, не придерешься, постель заправлена, наволочки чистые, накрахмаленные. На полах ни пылинки.

— Я не стал спрашивать, когда жильцы съехали, — обращаясь к хозяйке, сказал Степан. — Чтобы Витя не слышал. А сейчас спрошу. Он не услышит.

— При чем здесь Витя? — не поняла или сделала вид, что не поняла, Лариса.

— Когда Грамматиков съехал?

— Вчера, после обеда вместе с Валей уехал. Она его увезла.

— Я ведь у Вити спрошу.

— Спросите, — не очень уверенно сказала девушка.

— Жильцы съехали, вы сменили белье.

— Да.

— Белье в стирку?

— А как же!

— Даже на своей половине не убрались, но белье уже постирали.

— У себя-то я всегда успею, а белье… В любой момент могут подселиться.

— Есть же чистое белье, — Степан кивком указал на спальню. — И полы начисто вымыты.

Степан находился в гостиной, а через открытую дверь смотрел в спальню. Форточки открыты, сквозняк, но мебель и покрывала настолько впитали запах сигаретного дыма, что его ничем не выветрить. И запах крови, который улавливала ментальная интуиция. Хотя следы преступления в глаза не бросались. Если кровь здесь пролилась, то ее тщательно замыли.

— Как обычно. В таких случаях.

— У вас есть перекись водорода?

— Есть немного. А зачем?

— Знаете, как перекись на кровь реагирует? — Степан провел ногой по полу. — Шипеть начинает, если капнуть на пятно, где была кровь.

— И что? — Лариса нахмурила брови.

— Ультрафиолетом лучше, но это криминалистов нужно вызывать… Стирка у вас, белье, одежда. Чьи рубашка и брюки?

— Ну, муж у меня был.

— Куда сплыл?

— Он пьяный был, на морозе заснул…

— Похоронили?

— Да…

— Вчера?

— Почему вчера?

— А почему белье только сегодня стираете?

— Ну так, перебирала в шкафу…

Степан еще раз осмотрел одну половину дома, вместе с Водопьяновой вернулся в другую, открыл выварку, заглянул внутрь. Вода пенная темная, с преобладанием синего цвета.

— Вы что, джинсы вываривали?

— Да, а что? Все так делают.

— Когда делают? Когда варенки вышли из моды?

— Ну так Митя умер, когда они из моды выходили. А он так хотел!..

— Рубашку тоже варили?

— Да нет… Рубашку просто в машинке стирала.

— А если мы проверим? — спросил Степан.

Кровь с одежды вывести не так уж и просто. Если пятна свежие, которым час-два, то хорошая стирка их удалит, если старые, то справиться с ними поможет варка в кастрюле. Но варили, похоже, только одежду. Или на постельном белье вообще не было крови, или Лариса сразу же бросила пододеяльник и простыню в стирку. Или просто замочила перед тем, как стирать. А может, все-таки выварила, а потом уже взялась за одежду… Возможно, Степан зря подозревал Водопьянову, может, и не происходило в доме ничего криминального.

— Что вы проверите?

— Одежду на экспертизу возьмем… Узнаем, варилась рубашка или нет.

— А если варилась?

— Значит, вы меня обманываете.