Сердце дракона. Танец с врагом (СИ) - Серганова Татьяна

— Так?

Судя по всему, нет.

— М-да, — пробормотал господин Гадбрант, рассматривая сорочку из плотной ткани с глухим воротником, который я застегнула на все мелкие пуговички. — Придется расстегнуть.

— Что? — прижав ладонь к ключице, быстро спросила я, хотя уже понимала, что именно мне надо расстегнуть. — Зачем?

— Мне нужен доступ к вашей коже, — нетерпеливо пояснил пожилой мужчина.

— А чем кожа на руках не подходит? — с надеждой поинтересовалась у него.

— Тем, что она находится далеко от сердца! Господин инквизитор, ну хоть вы скажите!

Пока мы разбирались, эшш Ашхар уже медленно расстегивал пуговички на своей рубашке, обнажаясь по пояс. Я и глазом не успела моргнуть, как его рубашка отлетела в сторону, обнажая торс с рваным жутким шрамом и крохотными белыми чешуйками, которые все чаще и чаще возникали на коже.

— Мне что? Тоже надо будет… так раздеваться? — прохрипела я, старательно отводя взгляд от полуобнаженного инквизитора.

Я даже порадовалась, что не стали зажигать яркий свет, поскольку ничего особенного я рассмотреть не могла. Впрочем, вру, могла! И рассмотрела!

— Я бы не посмел вас просить о подобном, — тут же отозвался господин Гадбрант и добавил задумчиво: — Хотя, в принципе, надо бы.

— Нет, — испуганно прошептала я, вцепившись в воротник сорочки двумя руками. — Я не хочу… я не могу!

— Успокойся, раздеваться не надо, — устало проговорил дракон, который даже не смотрел в мою сторону. — Тебе просто надо расстегнуть пуговицы и обнажить ключицы. Вот и все.

— Да, — согласился маг, — ключиц будет достаточно.

— А почему в прошлый раз все было по-другому?

— Потому что мы забирали силу, а тут надо возвращать назад.

Как будто это что-то объясняло.

— Вы не могли бы… отвернуться, — краснея, попросила я и сама повернулась к мужчинам спиной. Для надежности.

Пуговки поддались на удивление быстро, не давая возможности хоть немного отсрочить непонятное таинство. Стоило расстегнуть последнюю, я оттянула вырез сорочки в сторону, а потом вниз, обнажая себя практически до самой груди. Вышло как-то уж слишком откровенно, поэтому я вновь поправила ткань, убирая ее немного назад, чтобы больше обнажить спину, чем грудь, и только тогда вернулась в исходное положение.

Мужчины мужественно смотрели в сторону.

— Я готова, — прошептала тихо.

— Отлично! — радостно произнес господин Гадбрант, изучая меня как какую-то лягушку, которую ему предстояло разрезать и изучить внутренности.

Дракон вообще никак не отреагировал. Такое ощущение, что он израсходовал все силы на то, чтобы просто сидеть и не двигаться.

— Давайте начинать, — сухо потребовал он, сверкнув в полумраке нечеловеческим взором.

— Да-да, пора, — согласился маг, в руке которого сверкнуло лезвие уже знакомого мне ножа с изумрудно-зеленым лезвием и белой рукояткой. Опять зеленый цвет.

— Какое интересное лезвие. Цвет такой необычный. Словно изумрудный, — заметила я осторожно.

— Моя гордость. Наследие хранителей…

— Господин Гадбрант, — вновь повысил голос дракон, — время.

— Да-да-да, прошу прощения, — сконфуженно забормотал тот.

А инквизитор перевел взгляд на меня. В его зеленых глазах читался укор.

— Ты ведь обещала подождать до завтра.

— Прости, — хватило мне совести смутиться.

Пожилой маг разложил рядом с нами уже знакомое белое полотенце, на котором стояли накопители, — на этот раз их оказалось шесть, — а в центре чаша с сухими травами. Кажется, он опять собрался их жечь. В прошлый раз запах стоял такой, что начали слезиться глаза.

Продолжая держать нож наготове, господин Гадбрант внимательно посмотрел на нас.

— Опять резать? — с тоской протянула я.

— Да, но пока только его.

Дракон молча протянул ему свои ладони. Два коротких резких движения и на них заалели ярко-алые полосы, быстро заполняющиеся кровью. Маг начал читать заклинание, одновременно с этим макая пальцы в кровь дракона и рисуя ею на моей коже какие-то символы. Однако самое удивительное заключалось в другом. Как и в прошлый раз, кровь не капала вниз, она поднималась вверх. А сейчас вообще тянулась ко мне, крохотными капельками застыв в воздухе. Выглядело это очень красиво.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Впрочем, я недолго любовалась кровавыми каплями. Внезапно алые знаки на моем теле тускло засветились, и кожа под ними начала весьма ощутимо гореть. С каждым произнесенным заклинанием, она накалялась все сильнее. Плохо то, что я ничего не могла сказать. Любое вмешательство, даже самое незначительное, могло повлечь за собой срыв ритуала. Именно поэтому я была вынуждена стиснуть зубы и молчать. От напряжения у меня свело пальцы, на лбу выступил пот. Кожа горела так, что приходилось дышать через раз, чтобы не застонать. Словно эти знаки и символы ставили на мне клеймо.

— Ваши руки, — торжественно возвестил господин Гадбрант.

Я без слов подчинилась, мечтая, чтобы это все как можно скорее закончилось. Даже не вздрогнула, когда клинок чиркнул по ладоням, оставляя на них тонкие порезы.

— Соедините ваши руки.

И снова мы молча подчинились, прижав ладонь к ладони, порез к порезу. Небольшое жжение до этого было лишь жалким подобием той боли, от которой сейчас разрывались мои плечи и ключицы.

Пожилой маг вновь зажег травы, от которых засвербело в носу, и запел древние заклинания.

Я смотрела в глаза инквизитору. Куда-то в сторону, например, просто не получалось. Так мы и застыли, уставившись друг другу в глаза и с трудом дыша.

Господин Гадбрант вновь принялся размахивать вокруг нас ножом. Раз, второй, третий. А на пятый моя запечатанная сила хлынула из дракона таким неконтролируемым потоком, что терпеть это стало невыносимо. Задрожав всем телом, я уже не могла сдержать крик и непременно завопила бы, но не смогла.

Дракон рывком притянул меня ближе, прижался и впился губами в мои, ловя и гася крик. Поцелуй ощущался неправильным: слишком бесцеремонный, резкий, подавляющий. Его и поцелуем-то назвать было сложно — просто грубое насилие, призванное сломить сопротивление. Но почему-то он, — поцелуй! — вызвал внутри такую бурю эмоций и желаний, какую не вызвали ласки принца. А ведь наследник явно старался, в отличие от грозного инквизитора. Удивительно, но я даже на какое-то мгновение забыла о боли, горящей коже и магии, которая бурным потоком вливалась в меня, снося все на своем пути. Обо всем забыла, кроме напористых и таких неожиданно мягких губ дракона, его вкуса и терпкого аромата.

Хорошо хоть это умопомрачение длилось всего пару секунд. Вернулась боль. И я задергалась, задрожала в его руках, вновь пытаясь вырваться и закричать. До безумия хотелось кричать. Во весь голос! Чтобы весь дворец услышал! И от этого желания боль становилась все сильнее, распирая, сводя с ума. Я уже ничего не видела, не слышала и не понимала, все растворилось в этой непонятной боли.

«Ведь не так должно быть. По-другому!»

—… блокируй… блокируй!

—… не может быть… вот тебе и девочка-припевочка…

—… держи. Крепче держи. Не дай закричать!

—… не дай…

Слова, какие-то непонятные, путанные, неразборчивые. Рядом кто-то что-то упрямо твердил, продолжая удерживать меня, но я не понимала. Не желала понимать.

Перед глазами то темнело, то начинали вспыхивать ярко-красные круги. Они из маленьких стремительно разрастались, становясь огромными и такими красивыми.

«Пустите. Пустите! Пустите!!!»

Круги становились все больше, и темнота отступила.

А потом неожиданная тишина и приглушенный свет.

Внезапно я увидела себя в своей комнате. Нет, не той, что выделили во дворце с этими жуткими пестрыми пионами на стенах, а та другая… моя комната в замке отца. Я ведь помнила эти нежно-розовые стены с расписными белыми цветами, уютную мягкую мебель. А еще куклу в большом голубом платье с золотистыми кудряшками.

— Мама, — простонала я.

Она тут же оказалась рядом. Бледная, в домашнем платье, с заплаканными глазами. Упала перед кроватью на колени, хватая мои горячие руки и прижимая их к своим губам.