Охота на побежденных - Артем Каменистый

У околицы откуда ни возьмись появилась кривоносая старуха, неуклюже поклонилась путникам, ни к кому не обращаясь скрипучим голосом проинформировала о разнообразных новостях:

— Вельдар вернулся с рынка — привез холст, а на бочку новую уже не хватило денег. Говорит, в село пришли солдаты чужые. Отобрали несколько свиней, выдав вместо них бумажки какие-то. И еще они очень сильно хотят найти какого-то старика с мальчиком. У старика вроде как должен быть посох — про посох много раз повторяли. Говорили, что старик и мальчик могут спуститься с гор в нашу долину. Обещают хорошо заплатить тому, кто их выдаст.

При последних словах старуха многозначительно покосилась на старика и его ученика. Взгляды парочки крестьян устремились туда же. Омр, сочтя ситуацию несколько угрожающей, тут же поспешил ее прояснить:

— Ну и кого ищут? Старика с мальчонкой, а не старика с пацаном и омром. Посмотри на меня — видишь татуировки на лице? Красные и синие узоры — такие только у воинов моего народа бывают. Мы втроем шли — это вовсе не нас они ищут. А насчет посоха — все старики палки таскают, чтобы опираться. Это ничего не значит.

— Может и так, — согласилась карга. — Но вы пришли с гор, вы чужие, среди вас есть старик и мальчик. А посох у старика непростой — совсем не похож на первую попавшуюся под руку палку. Его вырезали из хорошего дерева, и долго им пользовались — приметная вещица. Трудно будет объяснить солдатам, что вы здесь ни при чем. Если не хотите беды, то даже не подходите к деревням — нельзя вам никому на глаза показываться. И тебе, офицер, тоже не надо — зверь при тебе приметный.

— Мы так и поступим, — смиренно согласился старик. — Но наш путь не закончен, и мы бы хотели взять у вас немного еды в дорогу.

— А деньги-то у вас есть? — с сомнением в голосе уточнила старуха.

Старик покачал головой:

— Увы — в пути поиздержались: карманы наши пусты. Но я могу заплатить другим.

— Чем? Отдашь свою кривую палку? — губы старухи исказились в пародии на улыбку.

— Сожалею — но посох свой я не отдам. Он мне дорог. Но зато я умею вырывать гнилые зубы и снимать боль с тех зубов, что еще на что-то годны — думаю, в вашей деревне есть люди, которым это может пригодиться.

Старуха непроизвольно провела ладонью по челюсти, улыбнулась уже более приветливо:

— Конечно найдутся — проходи лекарь, получишь свою еду. И вы не стойте — раненого на сеновал перенесите, там ему удобнее будет, ночи ведь сейчас теплые. Только переодеть его надо будет — спрятать солдатские вещи. Иначе до беды дело может дойти.

* * *

Старуха оказалась женой местного старосты. Тот уж второй год как помер, но нового никто и не подумал избирать — бабка справлялась со своей ролью превосходно. Она лично проследила за тем, как размещают Лала и послала мальчишек на огороды — позвать страдающих к лекарю. Вскоре старик на пороге сеновала принялся за дело: голыми руками выдирал зубы, а в легких случаях что-то нашептывал, и боль отступала. Крестьяне, убедившись в эффективности его лечения, притащили к нему свинью с раздутым брюхом, но здесь он помогать отказался:

— У нее проблема не с зубами, а с кишечником, или желудком — такое я не лечу. И вообще свинья не то существо, которое мне бы хотелось спасать от болезни.

Мальчик, оставив Амидиса с раттаком и Ххота возле Лала, прошелся по деревне. Много времени это путешествие не заняло, да и новых впечатлений не принесло — везде одно и то же. На обратном пути, наткнувшись на "старосту", вежливо поинтересовался:

— Скажите, уважаемая — вы не подскажите, сколько жителей в вашей деревне?

— Подскажу — тридцать восемь взрослых семейных и вдовых, а детей и не считал никто — рождаются чуть ли не каждый день, и мрут так же быстро.

— И всего четыре дома?! Вам разве не тесно?!

— Глупый мальчишка — тесновато конечно! Только ведь подать платить приходится с крыши, вот и не расселяемся. Где ж нам денег набрать, если жить просторно?

При последних словах старухи прям из распахнутых дверей избы выскочил поросенок, и с деловитым видом скрылся за углом. Мальчик приуныл еще больше — мало того, что люди живут, будто горох в стручках, так еще и делят кров с животными. Призадумавшись, он вернулся к спутникам, и, бесцеремонно вклинившись в беседу омра с офицером, спросил:

— А за хлев тоже налог платить надо?

— Какой хлев? — не понял Ххот.

— Ну я видел, что свиньи живут в избах, хотя жители вроде чистоплотные. Почему так? Наверное, налог не только за жилые дома взимают, но и за хлева?

— Да иди ты в печь со своими свиньями! — отмахнулся омр и вернулся к прерванному разговору: — Ну и что теперь делать собираешься?

— На север пойду, — неуверенно ответил Амидис. — Там должны остаться крупные отряды наших — надо только их найти. Коалиция вряд ли туда серьезно сунется — Сумерки слишком близко.

— А толку? Что дальше? Война ведь проиграна — по домам разойдутся все эти отряды рано или поздно. Или коалиция до них доберется — не испугают их твои Сумерки. Неизвестно еще, кому от них хуже будет…

Амидис был упрям:

— Я солдат — мой долг воевать до конца. Мы, шакины, люди войны.

— Парень — конец уже пришел, и пляшет вокруг тебя! Война окончена — и она проиграна! Тот, кому ты давал присягу на верность, уже червей кормит. Иди к жене делать детей — для тебя наступил мир.

— Я не женат. И что это за мир, если в моем доме хозяйничают солдаты из чужих земель? Не будет мира, пока они здесь. Да, нам не выдержать открытый бой — драконы Энжера непобедимы, а наши мушкеты и арбалеты ничто в сравнении с винтовками. Но им не защититься танками от ножей в темноте, отравы в колодце, засаде в кустах. Если вредить им исподтишка часто и повсюду, они, в конце концов, плюнут на все и уйдут. Надо просто потерпеть — несколько лет разбойничьей жизни, и они сдадутся.

— Как у тебя все просто получается — будешь резать часовых и фуражиров, пока коалиция не уберется на свои острова. А знаешь, чем они ответят на подобное? Начнут ответную резню — ты одного прикончишь, а они сразу десяток на штыки поднимут. Вот таких крестьян будут расстреливать, которых сейчас учитель врачует. И если уберутся отсюда, то оставят страну, заселенную волками, а не людьми — века понадобятся, чтобы от таких дел оправиться. А к тому времени Энжер наделает тысячи драконов и аэропланов, а вдоль наших берегов будут плавать сотни броненосцев. Нам шагу не дадут ступить за пределы острова. И что дальше? Здесь нет плодородных почв — наше население кормилось с колоний. И это было справедливо — мы отдавали свое железо, медь, олово, золото и серебро: у нас такого добра много, а вот на южных островах почти нет. Взамен получали пшеницу, рожь, ячмень, рис, мед, откормленных бычков — все то, чем они богаты. В итоге и у нас не маячил призрак голода, и они были довольны. А теперь, когда у них есть несколько месторождений на мелких островах имперского архипелага, и добывающие машины Энжера, они могут не заботиться о местных рудниках — легко бросят нас на произвол судьбы. Наша земля многих не прокормит — будет наш остров нищ и уныл. И это уже навсегда. Ты о такой участи мечтаешь?

Мальчишка, удивившись мудрости короткой речи омра (до этого от него подобное никогда не слышали), выдохнул:

— Как кратко ты все рассказал — ни слова лишнего и почти все понятно. Ты и вправду неглуп, хоть и пытаешься это скрывать.

— Похвала от личинки! Как лестно! Ну так что — Амидис? Не передумал резать часовых?

— Нет, — упрямо ответил офицер. — Но ты прав — нам это не принесет ничего хорошего. Но я не могу придумать иного… и не хочу сидеть сложа руки… Надо делать хоть что-то…

— А деньги у тебя есть?

— Нет — я не из богатых: все что было, оставил этим людям. Пусть позаботятся о бедняге Лале. Саблю им отдал, сразу, задатком, и немного серебра. Они люди простые и честные — не думаю, что выдадут моего солдата врагам.

— Амид — да они с тебя три цены взяли! Ты здорово переплатил!

— Может и так… Пусть… Посмотри как они живут — мои жалкие деньги для них целое богатство.

— Кстати, насчет богатства, — омр приглушил голос. — Вот этот пацан и старик как раз те самые — их солдаты ищут. Я встретил их на перевале — они одни были. Все приметы сходятся.

Офицер, покосившись на мальчика, уточнил:

— Я не ослышался — ты предлагаешь их выдать?!

— Да ты никак мозги ростовщику заложил!!! Или сразу полным дураком родился!!! Чтобы я предлагал кого-то выдать за награду?!!! Уж не хочешь ли ты отведать на вкус лезвие моего топора?!!!

— Ххот — не обижайся. Я просто неправильно тебя понял. Ты ведь сперва заговорил о богатстве, а потом перевел разговор на этих беглецов, за которых обещана награда.

— Никогда больше про меня такое не думай, — мрачно попросил омр и пояснил свои слова о богатстве: — Старик не из простых, как и мальчик. Очень они серьезные — один на моих глазах зарезал четверых опытных солдат, а второй не по годам умен: знает чуть ли не все, хотя и балбесом остался, — отвесив мальчику необидный подзатыльник, Ххот продолжил: — Явно дорогое обучение сказывается — простых людей так не учат. Пацаненок — откуда же вы такие взялись? Молчишь? Да уж — такие и под пыткой ни в чем не признаются. Но хоть намекни — там, куда вы идите, золотишком разжиться можно?