Отданная ему - Софи Вебер

не был.

Глава 18

– Подробностей я пока не знаю, мне по телефону доложили, что его нашли. Сейчас следят. Савва пока не знает, – добавил, видимо, заметив мое перепуганное лицо.

Несмотря на всё, что случилось с нами по вине Лешки, он все же был моим братом. Я не желала ему зла. Хотела, чтобы у него всё сложилось хорошо. Сомневалась, что Савва оставит его в покое, если узнает, что он жив, а так долг можно считать погашенным, спросу с Лешки нет. Оставалось надеяться только, что Карим не собирается рассказывать своему другу о том, где находится мой брат, правда, с чего бы ему это не сделать?

– Ты расскажешь?

– Мне не нужно этого делать?

Я осталась без ответа, кроме того, по его взгляду поняла, что еще и попала. Карим чего-то ждал от меня? Чего?

Я не могла ответить на этот вопрос, но понимала, что что-то должна сделать. Конечно, должна. По его глазам было видно, чего именно он от меня ждал. Только вот как переступить через себя? Я не знала, да и не хотела помогать брату или сестре или кому бы то ни было таким образом. Решать проблемы через секс? Прогибаясь? Больше нет.

Я тогда совсем перестану себя уважать, несмотря на то, что секс мне безумно нравился. Именно с ним нравился. Так, что прямо в эту минуту внизу живота предательски заныло.

Не могло быть иначе, когда он так смотрел. Я подалась вперед, придвинулась ближе и коснулась его губ своими. В голове набатом стучало сказать ему, что он может делать что угодно, а все, что сейчас происходит – исключительно мое желание. Сказать, что не жду от него каких-то действий? Я почему-то продолжала молчать, но при этом отвечала на его поцелуи и ласки, трепетала от того, как его руки блуждали по моему телу.

– Попросишь? – с ухмылкой.

– Я не…

Запнулась, потому что увидела, как глаза опасно блеснули, радужку заволокло, и она стала похожа на расколотый лед. Будто покрылась трещинками, и его взгляд стал совсем чужим. Карим отстранился, оттолкнул меня от себя. Не сильно, но достаточно для того, чтобы я пошатнулась и опешила от неожиданности. И потянулась к нему снова, наплевав на гордость.

Он перехватил меня, разместив руку на подбородке. Остановил, не позволив приблизиться ни на сантиметр.

– Самой не противно?

Один вопрос, а я тут же краской залилась.

Хотелось тут же оправдаться. Говорить, что всё на самом деле не так, но тогда как? Он ждал, намекнул, а я потянулась, ничего не сказав. Оправдываться теперь? И так стыдно от того, что он подумал, будто я к нему потянулась, только чтобы брата защитить. Как-то это всё… мерзко. Так, что от самой себя противно стало.

Мотнула головой, встала. В глаза ему смотреть было стыдно. Даже представить не могла, что ему сказать, чтобы поверил. Чтобы не рассмеялся в лицо и не назвал шлюхой, на все готовой ради спасения других. Мне было от себя противно, и я с ужасом понимала, что и ему, наверное, тоже.

Каково это – спать с женщиной, которая раздвигает перед тобой ноги только потому, что ей что-то нужно? Одно дело, когда ты этого не знаешь, а другое – вот так… в лоб. Без возможности что-то изменить.

– Твоя семья – моя семья, – вздохнул. – Пока ты здесь, будет только так.

Чувствовала себя маленькой растерянной и ничего не понимающей девочкой, которая попала в логово к волку и ей хотелось выжить. Карим казался мне непрочитанной книгой. Чем-то неизведанным. Он умел подчинить себе полностью и вместе с тем пристыдить. Как сейчас. Ощущала себя грязной, но уходить не хотела. Оставлять его одного, такого беспомощного и наверняка нуждающегося во мне.

– Ты всегда будешь их защищать ценой своих интересов? Под всех готова лечь, лишь бы брат жив был?

Только после его слов поняла, что никакого взгляда на самом деле и не было. Меня проверяли. Неприятно и мерзко, но именно это Карим и делал. Хотел увидеть, поддамся я или нет. Глупо так повелась.

– Я пойду к себе, – проговорила с запинками.

– Разбежалась, – тут же ответил Карим. – Ко мне иди, разговор есть.

Вот конкретно сейчас он не давал мне выбора. Требовал, прогибал, напирал и брал нахрапом, потому что ему нужно было. Потому что “вижу цель – не вижу препятствий”. Я не отказалась, села вначале на край кровати, а после перебросила через него ногу и села по другую сторону прямо рядом с ним. Сглотнула, когда наши тела соприкоснулись. С вызовом посмотрела на него. Вот она я – открыта и доступна. Не боящаяся за своих родных.

– Тебя использовали, – отчеканил каждое слово. – И брат твой, и сестра. Небось, и виновной напоследок сделали. Они семья, винить тебя не за что. Ты всегда будешь хотеть им помочь, даже если для этого придется унижаться.

– Я не…

– Послушай до конца.

Ни договорить, ни возразить Карим мне, конечно, не дал. Гнул свою линию. Попросил до конца послушать, сглотнул, так что создалось впечатление, что разговор будет не из легких. По спине тут же скатилось несколько капелек пота, а ноги на пальцах захотелось поджать от плохого предчувствия и паники, что подкрадывалась незаметно.

– Ты удивительная женщина, смелая и открытая, искренняя и сексуальная, трепетная. Ты готова помогать другим, Таисия, и это очень похвально. Не только родным, но и тем, кто сделал тебе плохо. Я тогда в офисе, когда в меня вогнали нож, подумал, что пиздец мне. Приплыли. Столько всего прошел, а тут в собственном офисе как кролика прирежут. Знал, что ты сбежишь, если уже не свалила, завидев этих головорезов. На помощь я не рассчитывал.

– Я ведь…

Снова попыталась его прервать, и опять не получилось. Приложил пальцы к губам и шикнул на меня, призывая помолчать.

– Просил же дослушать, – с укором.

Я тут же замолкла. Старалась больше ничего не вставлять. Слушала, широко открыв рот и впитывая его слова как губка.

– Ты удивила меня в тот день дважды. Впервые, когда зашла после всего. И во второй раз, когда не оставила. То, что бросилась помогать, я уже такого ждал. Все же ты не бесчувственная, но оставаться… Ты могла уйти. Спокойно сбежать куда глаза глядят. Взять сестру и уехать. Но ты этого не сделала и сейчас здесь, со мной. Сестра твоя в безопасности, о брате ты ничего не знала. Осталась. Ты удивительная женщина, но ты должна понять, что многие люди будут этим пользоваться.

– Чем же?

– Доверчивостью, местами наивностью, непринужденностью.