Подчиняясь твоей любви (ЛП) - Рид Дж. К.

Джетт улыбнулся, хотя я не могу утверждать точно, потому что всё плыло перед глазами. Это могла быть и его обычная ухмылка.

— Ты не любитель выпить, да?

Я кивнула головой, но это движение вызвало лишь приступ тошноты.

— Мне кажется, мне сейчас стошнит, — сказала я, сгорая от стыда. Я не думала, что выпью всю бутылку. День выдался нервный.

Серьезно, Стюарт, как ты могла напиться в присутствии своего босса… дважды?

Возможно, всему виной морепродукты. Они были немного пересолены, и мне постоянно хотелось пить, но я вряд ли скажу ему об этом. Он был первым мужчиной, который готовил для меня. Он заслуживает уважения и похвалы.

— Давай выйдем на свежий воздух, — сказал Джетт. Его руки легли на мою талию, чтобы поддерживать меня, когда он вел меня через холл на балкон.

Ночное небо было темное-темное с миллионами звезд, сверкающих, словно небольшие бриллианты. Он сел в кресло и усадил меня на свои колени. Моя задница приземлилась напротив его паха, и я мгновенно покрылась мурашками от холода. Каждый волосок на теле встал дыбом, возможно, от прохладного воздуха, который шуршал листьями и заставлял воду сверкать от лунного света. Или, может быть, это было его горячее и тяжёлое дыхание на моей шее, которое заставило меня осознать кое-что. Мы подписали контракт, и сейчас он хотел скрепить его действием.

Руки Джетта двигались вверх по бокам, но вместо ласки, которую я ожидала, он обнял меня и прижал к своей груди, пока его тепло не проникло под мою одежду, согревая меня.

— Чувствуешь себя лучше? — прошептал он.

Я кивнула.

— Тогда расслабься.

Его слова прозвучали как строгая команда, которую я не осмелилась игнорировать. Вдохнув полные легкие свежего воздуха, я приказала своим мышцам расслабиться, а мозгу заработать.

- Когда я буду трахать тебя, я хочу, чтобы ты помнила каждый поцелуй, каждый стон, каждый крик, каждое ощущение, когда я нахожусь внутри тебя, — прошептал Джетт. Его руки сильнее обняли меня, когда он прижался своим пахом к моим бедрам. Грубая ткань джинсов натирала чувствительную промежность, сквозь мокрые трусики, заставляя меня изнывать от желания. Моё сердцебиение участилось, и соски моей груди превратились в упругие горошины.

Чуть наклонившись к нему, я перебирала своими пальчиками по его рубашке на груди, и коснулась своими губами его губ. Почувствовались вино и его собственный вкус. Мысли в голове затуманились, когда мой пульс зашкаливал от желания.

— Однозначно, ты пьяная, Брук, и я не хочу рисковать тем, что ты не запомнишь и половины того, что мы будем делать, — продолжил Джетт. — Я не собираюсь брать тебя прямо здесь. Ты в безопасности… на сегодня.

Его глубокий бархатный голос оставил пульсирующее ощущение между ног, и в это момент я сожалела о том, что так сильно напилась.

Глава 13

— Документы Лукаццоне, — сказал Джетт, с грохотом бросив толстую папку бумаг на мой стол. Этот звук резанул до самого мозга, заставляя оголиться каждый нерв от этой вибрации.

Какого черта он так орёт? И выглядит как огурчик, в то время как все, что я хочу сейчас это свернуться калачиком и умереть?

Я в отчаянии посмотрела на него.

— Мне надо на них взглянуть?

Как только я смогу держать свои глаза открытыми, не вздрагивая от яркого света, льющегося из высокого эркерного окна.

— Мне нужно, чтобы ты ознакомилась с этим. И не затягивай, — между бровями Джетта образовалась самая сексуальная морщинка, которую я когда-либо видела. — Здоровье владельца ухудшается. Мы хотим получить его имущество до того, как… — он прервался, оставляя додумывать окончание моему воображению.

Я знала, что он хотел сказать.

До того, как старик сыграет в ящик.

— Ты уже огласил ему свое предложение?

— Раз двадцать за последние десять лет.

Выражение лица Джетта помрачнело. Я почувствовала корыстные умыслы и не могла избавиться от чувства, что все же репутация Мэйфилд Реалитиз была честно заработана. Имущество Лукаццоне было их последним желаемым приобретением, и я буду втянута в странную рабочую схему Мэйфилда, которая заключается в том, чтобы не упустить своего, даже если это заключается в попытке надавить на старого человека, который не хочет ничего продавать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Десять лет, ух? — я прикусила губу, заставляя себя замолчать и попыталась сделать это как можно быстрее. — Может быть, он любит этот дом и не хочет расставаться с ним, я подняла глаза вверх, чтобы робко взглянуть на начальника. Он смерил меня оценивающим взглядом с головы до ног, возможно, прикидывая, стоит ли сделать мне выговор за то, что я выразила своё мнение, которого никто не спрашивал.

В конце концов, он вздохнул и подошел ближе. Его пальцы сжали мой подбородок, и он заставил меня поднять голову, а его темные глаза смотрели прямо в мою душу.

— Послушай, Брук, я ценю твое сочувствие, но здесь не Санрайз Пропетиз, и у меня действительно нет выбора. Члены правления хотят это имущество, и я единственный, кто может это сделать. Либо я заставлю старика поставить подпись, либо меня выбросят из собственной компании.

Его губы скользнули от моей щеки до уха.

— Ты хорошо пахнешь, — прошептал он, его горячее дыхание прикоснулось к моей коже. Непроизвольная дрожь предвкушения прошла сквозь всё тело до самых трусиков. Я задержала дыхание, и тихий стон вырвался из моего горла, выдавая моё так тщательно скрываемое состояние возбуждения. Джетт отстранился от моего лица и отошел на пару сантиметров от меня, ухмыляясь. — Мне нужно сделать несколько звонков. Присоединишься позже?

Твою мать, он заметил. Что выдало меня в этот раз?

— Да, конечно, — проворчала я и отвернулась, подавленная своим состоянием.

— Знаешь, я бы тебе помог сейчас, если бы не был так занят. Но ты можешь попросить меня остаться, и я попробую втиснуть тебя в свой плотный график.

Джетт провел пальцем до основания моей шеи, двигаясь по кругу там, где кончик моего хвоста прикасался к моей обнаженной коже. Его прикосновение было таким нежным и чувственным, что еще один разряд прошел сквозь меня.

Я хотела его. Сильно. Но прямо сейчас я также хотела, чтобы он ушёл, чтобы я могла обрести какой-то самоконтроль, чтобы, наконец, приступить к своей работе и не быть такой перевозбужденной. Всю эту ситуацию нужно было взять под контроль, потому что она занимала слишком много места в моей голове. И неважно, была ли она создана, только для того, чтобы заставить меня чувствовать себя такой привлекательной для Джетта.

— Я верну тебе папку как можно скорее, — мой тон был жестче, чем хотелось бы. Поглаживания резко прекратились, и он отошел на несколько шагов. Я проигнорировала внезапное желание дотронуться до его руки и сказать ему, что я не хотела быть такой резкой.

— Я буду наверху в своем кабинете. Вторая дверь справа, — он едва взглянул на меня, отвернулся и ушел, закрыв за собой дверь.

Я выдохнула с облегчением, хотя до сих пор не чувствовала себя вполне комфортно. Я сомневалась, что смогу когда-либо чувствовать себя расслабленной в одной комнате с Джеттом или в одном доме с ним. Этот парень был сплошной тайной. В один момент он подцепил пьяную женщину в баре и оказался голый в её кровати; в следующий раз он заявил, что не может воспользоваться женщиной, находящейся под действием алкоголя. По какой-то причине я поверила ему прошлой ночью, когда мы сидели на балконе, как раз до того, как он помог мне добраться до кровати, едва прикасаясь ко мне, пока мы шли. Либо он придумывает и меняет свои собственные правила, когда мы оставались вместе, либо он играет в какую-то грязную игру, добиваясь расположения …

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Что вынуждает его играть?

Я подписала контракт и изъявила желание спать с ним. Чего ещё он мог хотеть?

Застонав, я покачала головой, удивляясь потоку своих мыслей. Я всегда была такой. Если какой-то парень, который мне нравился, проявлял ко мне малейший интерес, я не могла принять это за чистую монету, и мой мозг выдумывал нездоровые истории, что он мог хотеть от меня: внимания, забыть свою бывшую, легкодоступный секс, но только не меня. Я думала, что они, возможно, не хотели меня такой, какой я была на самом деле. В конце концов, я всегда сбегала и оставалась с таким, как Шон, эмоционально холодным, словно нарцисс, который бы бросил всё и всех, как только увидел выгоду ещё где-то.