Шерлок Холмс и хентзосское дело - Дэвид Дэвис

— В первую очередь мы не должны терять надежды, — перебил его Холмс. — Самое главное сейчас — это найти Рассендила, где именно его держат Синие.

— Даже если мы сможем его разыскать, чем это нам поможет? Если Рассендил предпримет что-либо против Руперта, граф тут же его разоблачит, обвинив в махинациях на коронации. А это уничтожит репутацию королевской фамилии.

— Похоже, граф опережает нас на голову, — мрачно заметил я.

Холмс ободряюще положил руку на плечо Тарленхайма.

— Пусть в этой жестокой и опасной игре у Руперта в рукаве собрались все тузы, у Шерлока Холмса осталась ещё пара козырей, чтобы разыграть эту партию.

Эти слова, похоже, немного развеяли тяжкие размышления Тарленхайма.

— Джентльмены, — сказал он, приходя к какому-то решению. — Предлагаю вам отправиться со мной в королевский дворец в Стрельсо и информировать обо всём королеву лично.

Я повидал разных женщин на трёх континентах, но другой такой, в которой так соединялись бы сияющая красота и царственное спокойствие, как у королевы-консорт Флавии, я нигде не встречал. Тонкие черты и удивительная кожа, бледная от природы, создавали удивительный образ, который только становился ярче от контрастирующих с лицом волос цвета воронова крыла. Вела она себя мягко и даже скромно, что только делало её ещё привлекательнее. Даже Шерлок Холмс, который если и обращает внимание на женщин, то лишь в качестве объектов для оттачивания своего дедуктивного метода, был очарован ею.

Мы встретились с королевой в отведённых ей жилых покоях дворца позже, тем же самым вечером. Тарленхайм и королева вначале долго разговаривали наедине, и лишь потом нас пригласили к ней. До этого нам выделили комнаты, в которых мы успели привести себя в порядок и подготовиться к встрече с её королевским величеством.

После того как Тарленхайм нас представил, она приняла наши приветствия и тепло поприветствовала нас сама. Затем безо всякого предупреждения выражение тёплого дружелюбия на лице сменилось горестным, и глаза начали опасно поблёскивать. Ей пришлось отвернуться, чтобы сдержать слёзы.

Тарленхайм мрачно взглянул на нас.

— Похоже, джентльмены, удача от нас отвернулась. Этим вечером мы получили самый тяжёлый удар из возможных. Король мёртв.

— Как мёртв? — выдохнул я.

— Его ослабевшее тело наконец сдалось мозговой горячке.

Я невольно застонал. Холмс не сказал ничего, но я видел, как он поражён неожиданным известием. Такой поворот событий лишал нас последней надежды помешать исполнению планов Руперта. Теперь у Руритании не было короля, как и прямого наследника престола, и ничто не могло помешать графу воспользоваться поддержкой Синих и захватить всю Руританию.

Сдержав рыдания, королева вновь повернулась к нам, промокнув глаза батистовым платочком.

— Это был не тот мужчина, которого я любила, — тихо произнесла она, обращаясь скорее к себе, нежели к нам. — А в последнее время и не тот, за которого я вышла замуж, но… он был моим королём. — На мгновение она закрыла глаза и замолчала. — Теперь, когда Рудольфа больше нет, мы ничего не можем сделать, чтобы сдержать переворот графа Руперта…

Холмс сделал шаг вперёд.

— Простите меня, ваше величество, но я считаю, что ещё не всё потеряно. Смерть короля — это серьёзный удар как для вас лично, так и для семьи Элфбергов, я не стану этого отрицать, но это не должно нас останавливать в деле противостояния узурпированию власти графом Рупертом. Мы не должны позволить ему узаконить свою собственную династию. — Эти слова были сказаны мягко, но с такой силой убеждённости, что произвели почти волшебное действие. — Мы должны любой ценой сохранить смерть короля в тайне, потому что это не только даст нам необходимое время для составления плана действий, но и поможет сохранить Рассендилу жизнь. Иначе, если эта новость достигнет лагеря Синих, у них отпадёт всякая необходимость держать его в живых.

Глаза королевы расширились от испуга, и она прикрыла губы рукой, будто стремясь сдержать крик.

— Это действительно так, — поддержал Холмса я. — Какой смысл в двойнике короля, если сам король уже мёртв?

Флавия с грустью покачала головой.

— Что же нам тогда делать? — спросила она, но ещё до того, как кто-либо успел ей ответить, она неожиданно взяла моего друга за руку и заговорила снова: — Фриц сказал мне, что вы очень умный и решительный человек, Мистер Холмс. Вы сможете нам помочь?

— Думаю, что смогу, — тихо ответил Холмс. — Если вы позволите мне возглавить все наши действия. У меня есть план, в успехе которого я уверен.

Какое-то мгновение королева внимательно вглядывалась в глаза знаменитого сыщика, затем вопросительно посмотрела на Тарленхайма, который быстро ей ответил:

— Я считаю, что план Шерлока Холмса — это наша единственная надежда.

Она кивнула, затем изящно поклонилась моему другу.

— Ну что ж, мистер Холмс. Тогда будущее Руритании в ваших руках!

Глава тринадцатая

Рыбачья хижина на озере Тойфель

Близилась полночь, я и Холмс вернулись в отведённые нам комнаты во дворце и обсуждали с Тарленхаймом план дальнейших действий. Королева Флавия отправилась ко сну, выразив свою благодарность Холмсу и потребовав, чтобы Тарленхайм держал её в курсе всех наших планов и событий.

Сердце моё разрывалось от сострадания этой чудесной женщине, такой одинокой в своей трагедии. Бремя долга и титула давит ещё тяжелее, если сердцу нет утешения в любви. Мне думалось о том, что под её ногами, должно быть, осыпался сам краеугольный камень, на котором она выстроила всё, что было важным в её жизни, всё, чем она старалась заменить свою любовь к Рассендилу.

Холмс попросил карту Руритании, которую и принялся рассматривать с увеличительным стеклом. Его и остальные полезные мелочи незадолго до этого принёс один из доверенных людей Тарленхайма из платной конюшни, где мы оставили позаимствованных лошадей. Наконец длинный палец Холмса указал на определённую точку на карте.

— Я уверен в том, что Рассендила держат здесь! — провозгласил он.

Тарленхайм внимательно посмотрел на указанную местность.

— Что, прямо в озере Тойфель? — поинтересовался он с некоторым удивлением.

— Нет, не в озере, друг мой, а в старой рыбачьей хижине короля, — объяснил Холмс.

Но руританец по-прежнему сомневался.

— И почему вы пришли к этому выводу?

— Меня навели на эту мысль некоторые малозначительные детали. Например, Гольштейн, в своей самонадеянности, даже сам указал мне на этот домик по дороге к «Кабаньей голове». Вероятно, он считал, что мы не доживём до возможности использовать эту ценную информацию, даже если сумеем оценить её важность. Он сказал нам, что хижина заброшена, но я ясно видел, как утреннее солнце отражалось на её окнах, а свет не отражается от грязных и неровных поверхностей. А ещё я видел у причала, прямо возле хижины, маленькую вёсельную лодку. Усилия времени и стихии уже давно либо затопили, либо отогнали её в сторону, если только этой лодкой не пользовались, а в хижине не жили. К тому же, захватывая королевскую собственность, Руперт остаётся верен себе и своим амбициям.

Пока мой друг говорил, выражение лица Тарленхайма менялась самым чудесным образом. Недоверие, читавшееся в его чертах, превратилось в едва сдерживаемый восторг.

— А ведь это вполне возможно, — проговорил он. — Хижина находится достаточно близко к замку Зенды, и это удобно Руперту. Во всяком случае, это предположение стоит того, чтобы его проверили. Этим же утром я возьму с собой несколько человек и отправлюсь туда.

— Ни в коем случае! — воскликнул Холмс. — Это самое последнее из того, что вам стоит сделать. Мы должны ехать туда только втроём, и так, чтобы нас никто не заметил. Наблюдать за хижиной мы будем с безопасного расстояния, чтобы узнать наверняка, что именно там происходит.

Тарленхайм снова нахмурился.

— Прошу вас, доверьтесь мне. Ситуация слишком деликатна, чтобы решать её с помощью силы. Сейчас нам больше всего понадобятся хитрость, выдержка и осторожность.

— А вы не хотите рассказать мне, что у вас на уме? Не люблю я действовать вслепую, не понимая, что к чему.

— Обязательно расскажу, но в своё время. Прошу вас, потерпите немного. Мои идеи ещё не приняли конкретной формы. И во многом зависят от того, что мы с вами узнаем во время этой вылазки. Но я не буду держать вас в неведении дольше необходимого, уверяю вас.

— Хорошо, — ответил Тарленхайм с неохотой.

— Когда мы отправимся?

— Ну, раз уж мы с Уотсоном провели большую часть дня в глубоком сне, полагаю, пары часов, чтобы восстановить силы, нам должно хватить. Проснёмся и сразу двинемся.

— Отлично! Туда около часа езды, значит, мы сумеем добраться до места до рассвета.