#Бояръ-аниме. Угроза мирового масштаба-4 - Эл Лекс

в городе оказался? Мне, конечно.

— Да, я и сам пытался. — Я вздохнул. — Но связи не было.

— Это потому что они глушилку с собой притащили. У нас в первые минуты тоже связи не было, пока мы не обнаружили ее и не уничтожили. А Сеть они еще и физически отрезали, чтобы с гарантией. Хорошо подготовились, гады. Не знаешь, что было их целью?

— Не уверен, но с высокой долей вероятности — просто перебить всех. Уже знаешь, что у них было за оружие?

— Примерно. — Адам покачал головой. — Ходят слухи про какие-то мечи. Это правда?

— Ясно, значит, не знаешь. Тогда сейчас увидишь.

Мы спустились по лестнице и вышли через главный вход, через который пятнадцать минут назад входили внутрь. Перед входом уже никого не было, даже тело Дорна убрали, и только лужа крови на том месте, где он оставался, напоминала о его жертве.

Я поднял глаза выше и прикрыл их ладонью от яркого света, слепящего настолько, что разобрать, откуда он идет, было невозможно. Поставив пальцы козырьком, я наклонил голову, отсекая часть светового потока и наконец рассмотрел источник.

Это был прожектор, установленный на вертолете. На большом хищном черном вертолете, в который на вид могло уместиться человек двенадцать. У него были маленькие крылья, под ними виднелись подвесы с то ли ракетами, то ли бомбами, а в открытом боковом люке грозно торчал ствол установленного на станок крупнокалиберного пулемета.

Вот значит что так жутко стрекотало над головой и вот откуда были взрывы, когда прибыла «кавалерия».

Вряд ли вертолет один, а, значит, нападающим действительно не поздоровилось, когда на их головы сначала посыпались бомбы, а потом сели вертолеты, изрыгая из себя десант, упакованный и снаряженный не в пример лучше мечников.

Кстати, о мечах…

Я обернулся на Адама, у которого не было проблем со светом благодаря темным очкам, и махнул рукой:

— Нам туда.

Искать мечи, которые я хотел показать агенту, здесь, было бессмысленно. Даже если их не сожгло жуткое заклинание Дорна, превратившее все окружение в тонкий серый пепел, то в этом же самом пепле они и затерялись и ковыряться в нем не было ни малейшего желания. Особенно при условии того, что я прекрасно знал, где можно взять несколько неповрежденных образцов, лежащих прямо на самом видном месте.

Стрелок в вертолете, стоящий за пулеметом, сначала встрепенулся и даже потянулся к оружию, но потом разглядел Адама и расслабился. Мы прошли мимо вертолета, и двинулись вдоль круглой стены Академии, постепенно закладывая дугу.

— Много погибло? — спросил я, чтобы разбить напряженное молчание.

— Пока неизвестно, — из-за спины ответил Адам. — На данный момент — пять студентов и два преподавателя. И завхоз, Бармор.

— Что, они даже в его подвал проникли? — Я покосился на Адама через плечо. — Похоже, они планировали вообще Академию зачистить до последнего человека.

— Нет, они не проникли. Он был убит недалеко от кабинета директора, и, судя по камерам, это произошло в тот момент, когда Виктор вернулся обратно в Академию и противники подкараулили его возле дверей кабинета. Бармор тоже оказался там и смешал их планы, накинувшись на одного из врагов и буквально зубами вцепившись ему в шею. Он оттянул на себя внимание буквально на секунду, но Виктору, к счастью, этого хватило, чтобы сориентироваться и уничтожить нападающих. Но Бармора уже было не спасти, к сожалению.

Я вспомнил, что директор рассказывал о том, что в город он перенесся с помощью нашего портала и все встало на свои места.

То ли он рассказал Бармору о том, что вернется через свой кабинет, то ли тот сам догадался, но он сорвался и побежал туда, чтобы убедиться, что любимый директор вернется и вернется в целости. И так в итоге получилось, что за это он не испугался заплатить даже собственной жизнью.

— Потрясающая преданность, — печально отозвался я.

— Закономерная, — вздохнул за спиной Адам. — Ведь Виктор Тюудор почти двадцать лет назад буквально с улицы взял этого доходягу на последней стадии истощения и пристроил работать в Академию. И с тех пор Бармор был предан ему, как верный пес… И погиб тоже, как верный пес. Героически защищая своего… Не хозяина, конечно, но, скажем так «добродетеля». Достойно уважения, я считаю.

Я молчаливо согласился.

Мы прошли еще два вертолета и еще как минимум два темных силуэта машин угадывались вдалеке, в ночной тьме. Сколько же их тут всего? И сколько солдат они в себе привезли?

Это было на самом деле уже неважно, потому что мы пришли. Это был тот самый упавший переход, в котором начались мои злоключения.

— Пролезешь? — спросил я, сперва глядя на большие обломки, а потом — на строгие брюки Адама.

Тот усмехнулся, после чего поднял ногу чуть ли не в вертикальном шпагате, отчего штанина задралась, демонстрируя кипенно-белый носок. Поднял и аккуратно перешагнул через огромный обломок бетона, щерящийся острой арматурой.

Отбросив последние сомнения, я тоже полез внутрь и через пару минут поисков в бетонной пыли и неострых осколках стекла нашел торчащую из бетонных обломков рукоять. Подозвал к себе Адама и указал на нее:

— Это оно. Доставать не буду, а то вдруг все обрушится нахер, пусть этим понимающие люди занимаются.

— А оно того стоит? — поинтересовался Адам, склоняясь к мечу и чуть ли не обнюхивая рукоять.

— Еще как стоит, — кивнул я. — Это не просто тебе какой-то там меч, это меч, который без проблем противостоит магии. Прорезает щиты и позволяет блокировать направленные в мечника заклинания.

Адам замер, и его спина окаменела, будто его паралич разбил. Он так и стоял согнувшись над мечом, а потом медленно, словно через силу, повернул голову, посмотрел на меня и тихо произнес:

— Что-что ты сказал? Ну-ка повто… Хотя нет, лучше не повторяй.

Глава 11

Удивление и недоверие Адама сквозило в голосе так неприкрыто, что я сперва даже решил, что сказал что-то не то.

Или, может, он услышал что-то не то…

Поэтому пришлось повторить, убедившись предварительно, что правильно подбираю слова:

— Меч, который пробивает магические щиты. Да. Что-то не так?

— Откуда ты об этом знаешь? — резко спросил Адам.

Ну приехали.

Неужели он надеется, что я сейчас расскажу ему, что обломок такого же меча лежит у меня под подушкой, и я его как следует успел изучить, прежде чем сообщать такие сногсшибательные новости?

Тем более, что «у меня под подушкой» сейчас понятие такое же далекое, как и «в моем родном мире». Вполне может статься что и меч, и подушка, и даже вся кровать сейчас, как и многое другое, покоятся под грудами обломков. Или сгорели дотла.

— Видел, как такие мечом пробили щит Элима Дорна. — Я сделал неопределенный знак рукой.

— А ты что, и сам щит видел тоже? — недоверчиво спросил Адам, но тут же поправил сам себя: — А, ну да… Из головы вылетело. И что, прямо пробил?

— Не то чтобы пробил. — Я покрутил рукой. — А просто как будто никакого щита и не было. Прошел как сквозь пустоту.

— Этого только не хватало… — сквозь зубы злобно процедил Адам и выпрямился, так и не тронув меч.

— Что-то не так? — поинтересовался я. — Почему такая реакция?

— А ты не в курсе? — Адам горько усмехнулся. — Нет, правда не в курсе?

Я развел руками, показывая, что шуток шутить не намерен и в самом деле не понимаю, почему непрошибаемый агент службы безопасности так остро реагирует на обычный, в общем-то, артефакт.

— Это же троттлисты, — пояснил Адам, неопределенно обводя рукой все окружение. — Ну не буквально граждане Троттла, конечно, но те, кто на его стороне. Заговорщики, в том числе.

— Ага. — Я кивнул. — Это очевидно. И что из этого вытекает?

— Так меч же. — Адам посмотрел на меня таким взглядом, что я даже через его очки почувствовал, как агент удивлён. — Троттл. Ну?

— Извини. — Я развел руками. — Не в курсе.

— Не в курсе… он не в курсе, ну надо же… — странным голосом повторил Адам. — Чему только в школах нынче учат… Ладно, тогда слушай сюда. Про первую войну с Троттлом слыхал же?

— А что, была и вторая? — удивился я.

— Ну я же условно. — Адам поморщился. — Первой войной называлось то, что происходило полтора века назад. Понятное дело, что никакого мирного соглашения до сих пор не подписано, и официально мы все еще находимся в состоянии войны, но по крайней мере нет никаких активных боевых действий.

— Ага, продолжай. Пока все понятно.

— Было немало моментов, когда чаша