Неизбежная могила (ЛП) - Гэлбрейт Роберт

— Синий? — первым делом отметил Страйк, когда Робин села в «БМВ» возле станции Строберри-Хилл. — Выглядит неплохо.

— Спасибо. Я надеюсь, что это также несет послание: «Привет, у меня больше денег, чем мозгов».

— Может, так и будет, когда ты наденешь дорогую одежду, — сказал Страйк, выезжая с автостоянки.

— Как там Йети? — спросила Робин, когда они проезжали мимо длинной вереницы солидных вилл в эдвардианском стиле.

— Удручающе целомудрен, — ответил Страйк. — Но от человека с состоянием в пару миллионов ожидаешь, что он может позволить себе расческу.

— Тебе не нравится неряшливость, верно? — позабавилась Робин.

— Если дело касается человека, у которого есть выбор. Так тяжело, черт возьми, помыться?

Страйк повернул направо и сказал:

— Кстати, Дэв нашел того парня, которого разыскивает Штырь.

— О, отлично, — сказала Робин. Хотя она не питала иллюзий относительно глубоко преступной натуры Штыря, однажды он помог ей избежать нападения человека, подозреваемого в громком убийстве, за что она была ему благодарна. — Как поживает малышка?

— Он не сказал, но, надеюсь, встреча с отцом поднимет ей настроение… приехали…

Раньше, чем Робин ожидала, они свернули на подъездную дорогу к особенно большому дому в эдвардианском стиле, вид которого заставил Робин не только почувствовать себя неловко, но и с грустью вспомнить о своей собственной скромной квартирке, в которой ей приходилось почти постоянно терпеть громкую музыку от соседа сверху.

Входная дверь открылась прежде, чем они подошли к ней, и показалась сводная сестра Страйка, дочь известной актрисы и рок-звезды, отца Страйка. Пруденс была одета в простое черное платье, которое, по мнению Страйка, выглядело заурядно, но, как предположила Робин, его стоимость равнялась ее месячному платежу по ипотеке.

Как и у сэра Колина Эденсора, у Пруденс было лицо, которое не может не нравиться, по крайней мере, так показалось Робин. Хотя и не столь красивая, как ее мать-актриса, она была очень привлекательной, с веснушками на коже и длинными волнистыми черными волосами. Слегка раскосые с приподнятыми вверх уголками глаза и маленький улыбающийся рот придавали ей немного озорной вид. Она не была полной, скорее пышной. Робин, которая боялась, что она окажется худой и плоскогрудой, отметила это с облегчением.

— Входите, входите! Очень приятно познакомиться, — сказала Пруденс, улыбаясь и пожимая руку Робин.

— Мне тоже. Обычно у меня не такая прическа, — сказала Робин, сразу же пожалев об этом. Она только что увидела свое отражение в зеркале прихожей Пруденс. — Это все часть моего прикрытия.

— Ну, выглядит замечательно, — сказала Пруденс, прежде чем повернуться к Страйку и обнять его.

— Черт возьми, братец, молодец. Каждый раз, когда я тебя вижу, тебя становится все меньше.

— Если бы я знал, что это всех так осчастливит, ампутировал бы вторую ногу.

— Очень смешно. Проходите в гостиную. Я только что открыла бутылочку вина.

Она провела двух детективов в большую изысканную комнату. С прекрасными пропорциями, большими черно-белыми фотографиями на стенах, книжными шкафами и низким черным кожаным диваном на трубчатом металлическом каркасе, гостиная выглядела одновременно стильно и уютно.

— Итак, — сказала Пруденс, жестом показывая Страйку и Робин на диван и усаживаясь в большое кресло кремового цвета, прежде чем налить еще два бокала вина, — одежда. Могу ли я спросить, для чего она нужна?

— Робин надо выглядеть похожей на богатую девушку, которая достаточно свободна, чтобы присоединиться к культу.

— Культу?

— Ну, некоторые люди назвали бы это именно так, — помедлила Робин. — У них есть что-то вроде резиденции в сельской местности, я надеюсь, что меня завербуют, и я смогу проникнуть туда.

К удивлению обоих детективов, улыбка на лице Пруденс сменилась обеспокоенным выражением.

— Скажите мне, что это не ВГЦ, пожалуйста.

Вздрогнув, Робин взглянула на Страйка.

— Это очень быстрое умозаключение, — сказал он. — Почему ты думаешь, что это они?

— Потому что все началось в Норфолке.

— У тебя есть клиент, который был там? — спросил Страйк, внезапно догадавшись.

— Я не разбрасываюсь личными данными клиентов, Корморан, — сказала Пруденс насмешливо-строгим голосом, протягивая ему через кофейный столик бокал.

— Жаль, — беспечно бросил Страйк. — Нам бы найти бывших членов.

Пруденс пару секунд пристально смотрела на него, а затем сказала:

— Ну, поскольку я обязана сохранять конфиденциальность, я не могу…

— Да шучу я, — успокоил ее Страйк. — Я не выпытываю имя и адрес.

Пруденс с хмурым выражением лица сделала глоток вина.

Наконец она сказала:

— Я сомневаюсь, что вам легко удастся разговорить бывших членов. С такого рода принуждением связано много стыда, и зачастую имеется серьезная травма.

Увидев Корморана и Пруденс лицом к лицу, Робин впервые заметила сходство своего делового партнера с Джонни Рокби. У него и его сводной сестры были схожие четко очерченные челюсти и одинаково посаженные глаза. Она задавалась вопросом — у нее было три родных брата — каково это, впервые встретиться с кровным родственником, когда тебе за сорок. Но между братом и сестрой было нечто большее, чем едва заметное физическое сходство: они, казалось, пришли к негласному взаимопониманию.

— Хорошо, — сказала Пруденс в ответ на полушутливый вопрос Страйка, — я и правда лечу бывшего члена ВГЦ. На самом деле, когда он впервые рассказал о том, что с ним произошло, я подумала, что я не тот человек, который сможет помочь. Это отдельный вид работы, депрограммирование людей22. Некоторые из них начинают злоупотреблять тем, чего были лишены внутри культа — например, едой и алкоголем. Некоторые предаются рискованному поведению в качестве реакции на высокий контроль и отслеживание всех их действий в прошлом. Приспособиться к свободной жизни непросто, и когда их просят снова вспомнить о своих страданиях и поступках, которые их заставляли совершать, это может вызвать чрезвычайное беспокойство.

— К счастью, я знакома с одним американским психотерапевтом, который работал со многими жертвами культов, поэтому я связалась с ним. Он провел несколько онлайн-консультаций с клиентом, которые ему очень помогли, и теперь уже я занимаюсь его терапией с некоторой помощью со стороны американца. Вот откуда я знаю о ВГЦ.

— Как клиент выбрался? — спросил Страйк.

— А что? Вас для этого наняли — вызволить кого-нибудь?

Страйк кивнул.

— Тогда вам необходимо быть очень осторожными, — серьезно сказала Пруденс. — Если этот человек чем-то похож на моего клиента, то он будет в крайне нестабильном состоянии, и если вы будете действовать жестко, то принесете больше вреда, чем пользы. Вы должны понять: люди в культах перепрограммированы. Ожидать, что они просто вернутся в нормальное состояние, нереалистично.

— Как твоему клиенту это удалось?

— Он… ушел не по своей воле, — нерешительно ответила Пруденс.

— Ты имеешь в виду, что его исключили?

— Дело было не… у него начались проблемы со здоровьем, — сказала Пруденс, — но большего я сказать не могу. Достаточно сказать, что ВГЦ не позволяет своим членам уйти по собственной воле, пока они не перестанут приносить пользу. Ты должна быть очень осторожной, Робин. Ты когда-нибудь читала Роберта Джея Лифтона? Его труд «Преобразование мышления и психология тотализма»23? Или книгу «Борьба с контролем культа над разумом» Стивена Хассена24?

Робин покачала головой.

— Я одолжу тебе свои экземпляры. Отдам их тебе перед уходом. Способность распознавать их методы поможет тебе противостоять им.

— Робин умна, — сказал Страйк. — Она не купится на все это.

— Быть умным само по себе не достаточно для защиты, — возразила Пруденс. — Ограничение в еде, принудительное пение мантр, жесткий контроль над физическим окружением, копание в твоей душе в поисках мест, на которые стоит посильнее надавить, сильная любовь в одно мгновение и моментальное последующее унижение… мы все уязвимы, умны или нет…