Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник) - Андрей Константинов

– Только вы это, мужики… Короче, не звоните про то, ладно? Я ведь вам чисто по дружбе рассказал.

– Не ссы, браток. Мы своих не закладываем. Если за яйца не прихватят, конечно.

– Тогда поехали знакомиться, что ли? Вон она, наша командирская тачка стоит. Хомутов от сердца оторвал – лишь бы вы поскорее жилплощадь освободили…

Глава пятая

Проверка на дорогах. Разборки в кабинетах

Санкт-Петербург,

11 сентября 2009 года,

пятница, 13:40 мск

– …Виталя, ты – молодчина!

– Андрей, ты меня пугаешь! У нас что-то случилось?

– Я говорю, что все бумаги, тобой подготовленные, кем надо подписаны и где надо завизированы.

– Хочешь сказать, что добро на самовывоз Анзори получено?

– Именно так. Поэтому срочно до него дозванивайтесь – пусть пакует чумоданы. Выезд сегодня, ориентировочно в пять вечера.

– А транспорт? Сергеича дернуть?

– Хренушки! Транспорт – его. Тем более что наш «пепелац» туда просто не доедет. Сразу предупреди, что любовницу взять не сможем, некуда. Если хочет – пусть своим ходом добирается.

– А кто поедет?

– В команде сопровождения я, Холин и Тарас. Лучше бы, конечно, было тебя взять вместо поэта-песенника, ну да ты у нас нынче тяжело отравленный. Всё понятно?

– Так точно. Слушай, Андрюха, тут ребята для полноты ощущений и создания атмосферы серьезной делюги предложили нагнать дополнительной жути.

– Это как?

– Чтоб сопровождение выдвинулось по полной оснастке: в брониках, с автоматом. Короче – все дела.

– Это кто там у нас такой креативщик? Неужто поэт?

– Он самый. А как ты догадался?

– «Узнаю брата Колю». Ладно, я не возражаю. Нехай будет серьезная делюга.

– Ты сам скоро в конторе будешь?

– Примерно через час. А что?

– Анька должна подъехать, крестника продемонстрировать. Типа, первый выезд в большой свет.

– Скажи ей, пусть обязательно меня дождется. И смотрите там, дитё не затискайте…

* * *

Накануне случившийся долгожданный ночной дождь спасительной свежести не принес, и с утра погода вернулась на круги своя. Парило нещадно: город плавился, а его измученные горожане плавно стекали на асфальт. Словом, бабье лето в этому году обладало всеми замашками беспощадной стервы, которой нужно все, сразу и по максимуму.

«Ненавижу жару! Ненавижу глобальное потопление! Ненавижу питерскую влажность! Хочу серое небо и желтые деревья!» – Внутри у Прилепиной буквально все клокотало. После встречи с Геной Певзнером она возвращалась в контору мокрая как мышь, периодически принюхиваясь сама к себе: неприятного запаха вроде как не ощущалось – хвала создателям дезодорантов-антиперспирантов! Помимо них, вся надежда теперь оставалась на эмчеэсников, накануне разместивших на сайтах штормовое предупреждение на вторую половину дня.

«Ох, дожить бы!»

Ольга привычно свернула с набережной под арку, вошла во двор конспиративной квартиры и, к удивлению своему, увидела отпускницу Северову. Наташа стояла к ней спиной, раздраженно тыкалась в кнопки кодового замка и безуспешно пыталась открыть входную дверь.

Прилепина тихонечко поднялась на крыльцо.

– У нас с понедельника код поменяли.

– Ф-фу, как ты меня напугала! – испуганно обернулась Наташа.

– А мне сказали, что ты в Крыму отдыхаешь.

– А я, как видишь, уже вернулась. Из Крыма.

Коллеги и невольные соперницы молча сверлили друг друга глазами. Во взглядах обеих отчетливо угадывалось полнейшее отсутствие взаимной симпатии.

– Ты, наверное, к Андрею Ивановичу?

– А что, ты теперь исполняешь обязанности его личного секретаря?

– Нет. Просто я срочно должна подписать у него документы, поэтому тебе придется немного подождать, – соврала Ольга.

– Ничего-ничего, я подожду, – успокоила Северова и добавила язвительно: – Подожду, пока ты подмахнешь.

– Что ты сейчас сказала?

– А что такое? Я имела в виду подпишешь. Свои бумаги.

Снова молчаливое сканирование друг дружки.

– Ты не будешь столь любезна открыть дверь?

– Конечно-конечно, – Ольга подошла к двери и намеренно набрала новый код, прикрыв нажимаемые кнопки ладошкой. – Прошу!

– Благодарю!

Снедаемые гневом и ненавистью барышни поднялись в контору. Здесь их пути разминулись: Ольга направилась прямиком в кабинет замов, а Северова свернула в оперскую. Где как раз происходила шумная презентация Анечкиного наследника…

…Мешечко в кабинете был один, и это радовало. В части рабочих отношений с замполичем Ольга не являлась исключением и, как все «гоблины», органически не переваривала этого напыщенного и самодовольного павлина.

– Андрей, говорят, ты меня разыскивал?

– Ага. Заходи. И дверку поплотнее прикрой. Чай, кофе?

– Издеваешься? И так хожу кипящая-вареная, ни хрена не соображаю.

– Терпи, мать. К вечеру вроде как бурю обещали.

– Обещать еще не означает получить.

– Тоже верно. Ладно, времени у нас совсем мало, потому давай ближе к делу. Собственно, у меня к тебе один вопрос: есть ли какие подвижки по телефонным распечаткам?

– Конкретного результата пока нет. Но подвижки имеются.

– Доклада́й.

– Может, ты все-таки предложишь даме сесть?

– Извини, я чего-то сегодня совсем туплю. Вон, можешь в кресло Семеныча рухнуть.

– Мерси! – Прилепина прошла к столу замполича и уселась в кожаное начальственное кресло, грациозно закинув ножку на ножку. – В принципе, всё оказалось не так страшно, как казалось. За последние два месяца через наш служебный телефон прошло около трех тысяч соединений. Если говорить точно, – Ольга достала из сумочки листок и сверилась с распечаткой, – 2874.

– В самом деле – какая ерунда!

– Из них на подразделения и службы Главка, прокуратуры, смежников, заказчиков и прочая – пришлось 2112 соединений. Плюсуем сюда же 165 исходящих/входящих по линии работы с клиентами и получаем общую цифру 2277. Это 79 % от общего количества соединений.

– Ты хочешь сказать, что оставшиеся 21 % пришлись на внеслужебную трепотню?

– Именно так.

– Однако!

– Идем далее: из этих 21 % – 8 % это так называемые родственные соединения: звонки на домашние телефоны сотрудников либо звонки из дома. Таким образом, предметом для анализа теоретически могут служить всего 367 телефонных соединений.

– Логика мне понятна, – оживился Мешок. – Другое дело, что цифра обратно немаленькая.

– Согласна. Но, как ты и предлагал, в первую очередь я решила проверить звонки, которые имели место накануне и непосредственно в интересующие нас дни. Остальные тоже ждут своего часа, но эти я посмотрела в первую очередь.

– И что же?

– Самый интересный, на мой взгляд, звонок имел место в день гибели Ивана Демидовича. Если ты помнишь, в тот день дежурила Северова. Более того: мы как раз готовили операцию по захвату мстителя Маркелова, поэтому практически весь народ чалился в полях и в конторе не появлялся.

– Было дело.

– Звонок с нашего служебного телефона был сделан на трубку с прямым номером… Вот с этим… – Ольга протянула Андрею листок. – Ни до, ни после на эту трубку из нашей конторы не звонили. Логично предположить, что это некий неизвестный нам контакт Северовой. И самое главное – звонок был сделан в 16:54, то есть уже после того, как Иван Демидович был передан «транспортным операм».

Мешок, явно заинтересованный, подался вперед:

– Очень интересно. Надо срочно обращаться к Певзнеру!

– Я только что от него. К сожалению, сегодня в УОТМ ведутся плановые работы по профилактике серверов, поэтому Гена сможет пробить телефон только завтра. Но я попросила его по результатам сразу отзвониться тебе или мне.

– Олька! – расцвел Андрей. – Ты – не человек!

– А кто же?

– Ты – четыре пуда чистого золота!

– Мешечко! Ты что, издеваешься? – возмущенно вспыхнула Прилепина. – К твоему сведению, я вешу всего пятьдесят четыре килограмма!..

…Пока в кабинете замов плелись нити заговора, в оперской народ хлопотал и сюсюкал над крестником и сыном полка.

– …Не понял? А зубы где? – отчего-то разочарованно протянул Лоскутков.

– Николай, да ты что?! Какие зубы, нам только четвертый месяц пошел!

– А может, он у вас того – акселерат.

– Не слушай глупости, Санечка, маленький, – залопотала над младенцем Северова. – Дядя Коля у нас немножечко того, дегенерат.

– Да ладно вам, – обиделся молодой. – Подумаешь, и спросить нельзя!

Дверь распахнулась, и в оперскую с шумом ввалились два рейнджера: Холин и Шевченко. Первый тащил автомат и каски, второй – охапку бронежилетов. Стажер тут же охладел к пускающему пузыри детенышу и уставился на внесенное великолепие с нескрываемым восторгом.