Музыкант (трилогия) - Геннадий Марченко

Но все же меня больше волновала судьба Лисенка. Для начала в течение месяца я подбирался к нашему сыну – Алексею Мальцеву. Узнал про него все, что можно, включая домашний адрес. А уже от соседей Лешки выяснил, что, оказывается, когда он женился – они разменялись, сын с невесткой перебрались в эту «двушку», а мама – в однокомнатную квартиру в соседнем доме.

В общем, установил я скрытое наблюдение за этой квартирой, посиживая напротив дома в салоне своего «Москвича». Любопытно, что дверь подъезда не была оборудована домофоном – это поветрие здесь начало набирать популярность лишь в последнее время. Периодически туда-сюда сновали какие-то люди, пожилые в том числе, но узнать среди них любимую было нереально. Тем более что весь день моросил противный дождь конца октября, и люди прикрывались зонтами, капюшонами и поднятыми воротниками.

С наступлением сумерек на кухне ее квартиры загорелся свет, и вскоре на фоне прозрачных занавесок я увидел хорошо мне знакомый точеный силуэт. Не видя лица, я мог бы предположить, что она совершенно не изменилась, хотя прошло добрых полвека. Захотелось ринуться наверх по лестнице, на третий этаж, нажать кнопку звонка и заключить открывшую мне дверь женщину в крепкие объятия. Но я все же сдержал первый позыв, здраво рассудив, что буду в ее глазах выглядеть ненормальным, пусть даже и Народным артистом СССР. А может быть, не стоит ворошить прошлое, не стоит пытаться увидеть ее лицо? Все равно уже ничего не изменишь, ничего никому не докажешь, только в «дурку» положат, пусть даже и элитную.

Тоска… Тоска по тем временам, куда меня, мое сознание занесло по иронии судьбы. Возможно ли это повторить?

Сейчас, когда я пишу эти строки, за окном занимается рассвет. Возможно, последний рассвет в моей жизни. А возможно – что и не последний. Проверить это довольно легко: стоит всего лишь прикоснуться к оголенному проводу.