Грон. Трилогия - Роман Злотников

Наконец Самой увидел то, что искал. Это был постоялый двор. В столь большом городе существовали даже специальные постоялые дворы для иноземцев. Пока что лучшим, о чем Грон слыхал, были отдельные комнаты на постоялых дворах Нграмка. Им-то приходилось ночевать или в конюшне, рядом с лошадьми, или в собственных фургонах на заднем дворе. Фургон ловко втиснулся в промежуток между пешеходами и, грохоча по бревенчатой мостовой, въехал в распахнутые ворота. Грон слез с облучка, на котором устроился перед въездом в город, и огляделся. Обычный постоялый двор: конюшня, отхожие места в углу, но за забором слышался многоголосый шум огромного города. Они были в столице. До главного храма Магр оставалось полдня пути.

На следующий день в его комнату робко постучал Самой. Грон, к тому моменту уже поднявшийся и делавший растяжку, рявкнул:

— Открыто.

Самой торопливо отворил дверь и испуганно возник на пороге.

— Простите, господин…

Грон повернулся так резко, что Самой вздрогнул.

— Самой, сколько раз тебе говорить — я для тебя не господин, особенно сейчас. Я — такой же акробат, как и все остальные в твоей труппе.

Самой побледнел и быстро закивал головой. Грон тяжело вздохнул. У Самоя страх, несмотря на то что он был его естественной эмоцией, мог легко забить все остальные чувства.

— Ну, какие проблемы?

— Простите, гос… Грон. Я должен взять вашу подорожную и отметить у квартального надзирателя за иноземцами. А то вам нельзя будет покинуть постоялый двор.

Грон молча снял кожаную полоску, болтавшуюся на шнурке на шее, и протянул Самою. Тот схватил подорожную и исчез за дверью.

Они с парнями уже завтракали, когда в обеденный зал вбежал белый как мел Самой. Грон, при виде его лица почуявший неладное, живо доел мясо с тушеными овощами и подошел к Самою, который рухнул на лавку у входа и привалился к стене, разевая рот как рыба, выброшенная на берег.

— Что случилось?

— Там… Надсмотрщик… Он вас… Он того… Он знает того акробата.

Грон напрягся. Этого еще не хватало.

— Где он?

— За воротами.

— А почему сразу сюда не пошел?

— Сюда? — От такого вопроса Самой даже слегка успокоился. — Здесь же иноземцы…

— Он знает, что я не тот, за кого себя выдаю? Самой горестно кивнул.

— Он расспрашивал меня, чем вы занимаетесь в труппе, и я ему рассказал. Тогда он спросил, как вы выглядите. А когда я рассказал, он расхохотался и, ткнув пальцем в какую-то отметку, сказал, что сам отмечал эту подорожную прошлой осенью. Так что не стоит его дурить.

— Он со стражей?

Самой отрицательно мотнул головой. Грон задумался. Это навевало определенные надежды. Если бы надсмотрщик хотел его забрать, то наверняка пришел бы со стражником. А, впрочем, возможно, у него столь развито профессиональное презрение к иноземцам, что ему не пришло в голову, что кто-то из них может сопротивляться. Грон проиграл несколько вариантов, начиная от того, чтобы рвануть через забор, и кончая убийством надсмотрщика, но, насколько он смог понять, в столице без отметки в подорожной и специального жетона иноземцам делать нечего. Моментально загребут в рабские бараки, так что по всему выходило, что надо рискнуть. Он сунул руку в кошель и двинулся к двери.

Надсмотрщик за иноземцами оказался дородным мужчиной с необъятным брюхом, вываливающимся из-под ремня. Он стоял подбоченясь, у ворот постоялого двора и смотрел на дверь. Грон двинулся к нему, напряженно его разглядывая и готовый к любому развитию ситуации. Когда он подошел вплотную и подобострастно поклонился, надсмотрщик хмыкнул и довольно хлопнул себя по животу.

— Значит, говоришь, Искуан?

Это имя стояло на его подорожной.

— Да, господин. Надсмотрщик хохотнул:

— Мне-то не ври. Искуан ровно вполовину меньше тебя и с таким же, как у меня, брюхом. Да и к тому же он сроду не мог ножом не то что куда-то, а с первого раза по куску мяса попасть. Вот глотка, да, у него была славная. Любой огонь выдерживала, хоть настоящий, хоть жидкий, а жидкий так и любила.

Грон слегка расслабился:

— Я тоже люблю, господин, может, вы позволите мне вам это доказать?

Надсмотрщик нахмурился, потом степенно кивнул и, важно повернувшись, двинулся сквозь толпу, величественно раздвигая ее брюхом. Таверна, в которую они пришли, была очень приличной. Это соответственно отражалось в ценах. Надсмотрщик по-хозяйски кивнул служанке и наговорил заказ длиною в локоть. Грон заказал телячьи мозги с горохом, но вина на два кувшина больше. Конечно, сам он их пить не собирался. Это понял и надсмотрщик, который одобрительно покосился на Грона и в ожидании заказанного сложил руки на пузе.

— Как тебя зовут на самом деле-то?

Грон состроил самую робкую физиономию и выдавил:

— Могион. Надсмотрщик вздохнул:

— Ну, что будем делать, Могион? Рабские бараки?

Грон очень натурально вздрогнул и съежился. Надсмотрщик ухмыльнулся:

— Ладно, я знаю, что вашему брату часто тяжко живется на окраинах мира. Потому и лезете в Горогос, как вас только не гони.

В этот момент принесли заказ. Надсмотрщик со снисходительным лицом пододвинул свой тазик с пищей и принялся поглощать ее, делая это со столь ужасающей скоростью, что Грон невольно восхитился. Всегда приятно видеть профессионала в любой области. Он закончил со своим тазиком чуть ли не раньше, чем Грон, миска которого составляла по объему едва четверть от его, одолел половину своей порции. Затем с задумчивой физиономией уполовинил последний из оставшихся кувшинов с вином, который Грон простодушно посчитал своим, — ну кто мог подумать, что ему будет мало пяти кувшинов на одного, — и, сыто рыгнув, откинулся к стене.

— Ну так что, Могион? Что ты надумал? Грон снова съежился:

— Полагаюсь на ваше милосердие, господин. Надсмотрщик тяжело вздохнул:

— Где моя дверь, знаешь?

Грон торопливо кивнул, хотя это было неправдой. Но если он не сможет отыскать дверь надсмотрщика за иноземцами, грош ему цена.

— Значит, с тебя зугарник. Каждый день, — невозмутимо закончил надсмотрщик.

Грон тут же состроил на лице выражение крайнего ужаса. Для бедного акробата в столице это была ужасающая сумма, но для него с его расписками двухнедельное пребывание в столице обходилось меньше чем в два золотых. Надсмотрщик с усмешкой смотрел на Грона, и тот, перекорежив всю физиономию, сдавленно ответил:

— Да, господин.

Надсмотрщик снисходительно кивнул, хлопнул его по плечу и, буркнув:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});