Дракон поверженный - Питер Гамильтон

В ста метрах впереди Лоренс заметил космоплан, стоявший в предстартовом отсеке ангара. Его турбины были уже запущены, а топливные рукава отсоединены и постепенно уползали в отверстия, пробитые в бетонном полу.

Трапы еще не успели отъехать от корпуса космоплана. По ним торопливо взбирались десантники. Было невозможно даже предположить, сколько их уже пробралось на борт. Через пять секунд Лоренс был уже у подножия трапа, по которому лезли наверх два десятка человек. Другой, находившийся на взлетной полосе космоплан пошел на взлет.

– Лоренс! – крикнул Нтоко. – Дай мне свой ракетный комплекс!

Лоренс протянул ему оружие и стал пробиваться в толпе, двигаясь к нижней ступеньке трапа. За исключением сержанта, у которого в руках было два ракетных комплекса, узнать остальных десантников он не смог. Связи у ИР его штурмового костюма с другими бойцами не было. Общий канал не работал.

– Зачем он тебе?

– Я прикрою. Присмотри за нашими ребятами, Лоренс! Обещай мне!

– Сержант! Нтоко, что ты задумал?!

– Я вас прикрою.

Нтоко принялся продираться сквозь толпу в обратном от космоплана направлении. Затем он открыл нижнюю крышку ракетного комплекса, который ему дал Лоренс, и вытащил кабель, который тут же воткнул в разъем интерфейса своего штурмового костюма. Из трубок, расположенных в верхней части ракетного комплекса, вырвались языки оранжевого пламени.

Над подъездной дорожкой, ведущей к космопорту, громыхнуло несколько взрывов. Десантники, бежавшие к остальным космопланам, испуганно пригнулись. В дальней стороне ангара раздались новые взрывы. На взлетную полосу посыпались обломки стен из композитных материалов и стальных балок. Во все стороны повалил дым, посыпались хлопья сажи. На диспетчерскую вышку обрушился град снарядов. Штурмовые костюмы десантников тут же ощетинились карабинами.

– Нтоко! Какого черта! Не смей!

Лоренс был уже на нижней ступеньке трапа. Датчики показали ему Нтоко, спокойно удалявшегося от беснующейся толпы с ракетным комплексом в каждой руке. Он выпускал одну ракету за другой.

Подняв один из комплексов верх, как будто в прощальном салюте, Нтоко зашагал дальше.

На какое-то мгновение Лоренс замешкался. Однако сзади на него напирали возбужденные десантники. Чувство самосохранения взяло верх над остальными эмоциями. Взлетев по ступенькам трапа на борт, он устремился в салон. Космоплан пришел в движение, освобождаясь от трапа. Лоренс схватил оставшегося на верхней ступеньке десантника и помог ему забраться внутрь. Еще один десантник бросился в открытый люк, оттолкнув тех, кто столпился в воздушном шлюзе. Следом за ним прыгнул еще один человек, которому удалось лишь уцепиться за край люка. Космоплан продолжал двигаться, и опора ушла у десантника из-под ног. Он беспомощно повис в воздухе.

Лоренс бросил взгляд на оставленный на взлетной дорожке трап. Облепившие его бойцы во всю мощь своих динамиков умоляли «Сяньти» вернуться. Один из них неожиданно открыл по космоплану огонь из карабина. Несколько пуль угодило в шлюз, рикошетом отлетев от стен. Лоренс инстинктивно пригнулся. Затем рядом с трапом грохнул взрыв, погребая под обломками металла находившихся там людей.

– Спасибо, сержант, – прошептал Лоренс.

Люк захлопнулся, и он прошел в глубь переполненного салона. Космоплан был явно перегружен, причем очень сильно. Значит, сержант остался там, где было опаснее всего; обрек себя на верную смерть, чтобы, как всегда, спасти жизни своих ребят. И спас их.

В изолированном пространстве салона космоплана Лоренсу удалось без каких-либо проблем связаться с корабельной компьютерной сетью. Он попросил разрешения подключиться к наружным видеокамерам. За бортом «Сяньти» по-прежнему сыпались с неба ослепительно яркие обломки астероида. Оставшиеся на летном поле десантники продолжали беспорядочно сновать из стороны в сторону. Один за другим взрывались здания. Над землей ползли клубы дыма, выбрасываемые бело-голубыми языками пламени, которое вырывалось из искореженных груд промышленного оборудования.

«Сяньти» резко развернулся на взлетной полосе. Пилот не потерял напрасно ни секунды. Лоренс почувствовал, как нарастает вибрация корпуса космоплана, вызванная выводом турбореактивного двигателя на полную мощность, которая предшествует взлету. Через считанные секунды космоплан взмыл ввысь, оторвавшись наконец от земли.

Они круто поднимались в небо, с каждым мгновением набирая скорость. Наружные видеокамеры показывали спокойную верхнюю гряду облаков, отливавших серебром в ярком свете сотен падавших вниз комет. Когда «Сяньти» прошел через тонкий слой, перспектива сдвинулась и вскоре стало казаться, будто они поднимаются над замерзшей пустыней, освещенной светом бесстрастной зимней луны.

Космоплан поднимался все выше и выше. Облака превратились в дымку, которая окутала весь окружающий мир. Светящиеся золотисто-розовые инверсионные следы прорезали темноту, оставаясь внизу и постепенно теряясь из виду.

Впереди, перед носом космоплана, приветственно и холодно мерцали звезды.

Глава 16

К торсу Хэла было присоединено множество разнообразных медицинских модулей, расположенных главным образом в местах алых рубцов, ранений и шрамов, оставленных скальпелем хирурга. Некоторые из них были неотделимы от участков искусственной кожи, сращиваемых с поврежденными кожными покровами. Другие представляли собой сложные системы с бесчисленными тоненькими трубочками, имплантированными в шрамы. Через них в поврежденные внутренние органы перекачивались специальные жидкости, которые поддерживали их жизнедеятельность до той поры, когда они придут в норму или будут заменены новыми, здоровыми. Для того чтобы скрыть все эти приспособления, на Хэла надели просторную мешковатую рубаху, однако модули были слишком большого размера и скрыть их полностью не представлялось возможным. При взгляде на Хэла казалось, будто его торс разросся пластмассовыми опухолями.

Он сидел в кожаном кресле с высокой спинкой, опустив голову на боковую подушечку. Казалось, его шея просто не в состоянии удерживать голову в вертикальном положении. Каждый раз, когда сослуживцы заходили в комнату, куда поместили Хэла – небольшое служебное помещение отеля, – он улыбался им и радостно бормотал что-то неразборчивое. Эдмонд нагнулся над ним, собираясь поприветствовать хлопком ладони в ладонь. Видя, как рука, поднятая Хэлом в ответ, задрожала, Лоренс почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Другие десантники также отвели взгляды в сторону. Только Деннис продолжал смотреть на раненого. Лоренс знал, что в последнее время он принимает слишком много успокоительных лекарств.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});