Довод Королей - Вера Камша

Лучше было бы попытать счастья прямо сейчас, но Аддар сказал, что, пока идет казнь, покидать Янтарный чертог кощунство, да и Норгэрель в полном неведении. Прорываться силой? Нет, они не дадут Эльрагиллу и Тэноллиану повода наброситься на них при всех. Бой два на три не безнадежен, но двое против сотни обречены.

– Альмик из рода людей, – нежный голос Ильгэйбэ звучал скорбно, – ты вступил в обитель Света с Тьмой в сердце. Ты, принятый под нашей крышей, пивший здесь вино и евший хлеб, замыслил на приютивших тебя. Ты оскорбил суд человеческий и Суд Светлый. Что ты можешь сказать в свое оправдание перед лицом Света?

– Только одно, – прорычал осужденный, – я ненавижу вас и ваших холуев. Вы сильны, но рано или поздно найдется кто-то посильнее. Будьте вы трижды прокляты со своим Светом, не нужно мне ваше прощенье!

– Одумайся, человече, – мягко вступил Эльрагилл, – ты на краю Бездны, которая сейчас поглотит твое тело, но ты еще можешь спасти душу.

– Да кто ты такой, чтобы лезть ко мне со своими напутствиями? Если б не твои колдовские штучки, я бы с вами всеми поговорил, – человек со злостью тряхнул золотыми цепочками, – а так кончай, да поскорее! На брюхе перед вами я ползать не стану.

– Что ж, – тяжело и веско произнес владыка Солнечных эльфов, – да свершится начертанное. Альмик предался Тьме, да будет он низвергнут в Бездну!

Рамиэрль не сомневался, что Эльрагилл сотворил заклятье, хотя, как и что именно он сделал, было не понять. Талисман полыхнул вовсе нестерпимо, а затем из него вырвалось пламя, золотое, как грива льва. В воздухе, не касаясь пола, воспарил невиданный костер, постепенно растягиваясь наподобие подковы, и одновременно за спиной осужденного прорезалась и стала стремительно набухать черная почка. Со своего места Роман видел, как стена золотого пламени медленно, но верно стала продвигаться вперед. Еще немного, и она вынудит человека сделать шаг назад, потом еще один и еще, пока пол не уйдет из-под ног осужденного, и он не сорвется во Тьму, пронизанную лиловыми и багровыми сполохами. А потом золотая стена залатает прорыв, и все будет кончено.

Впрочем, если Альмик сумел остаться самим собой, он или бросится в пламя, или повернется лицом к Тьме и сделает роковой шаг сам, не дожидаясь, пока его столкнут.

Рамиэрль с трудом оторвал взгляд от обреченного и обвел глазами скорбные лики эльфов, перепуганные физиономии лесных стражников и сладострастно-внимательные рожи рыцарей Солнцецвета. В довершение всего со всех сторон зазвучала скорбная и просветленная музыка. Арфы, флейты и высокие, дивные голоса оплакивали заблудшую душу. Осужденный стоял нерушимо, глядя в лицо приближающемуся солнечному пламени, Рамиэрль закрыл глаза. Альмик был дураком и упрямцем, но смотреть, как его, скованного, под хорал толкают в жуткий провал?! И при этом ЗНАТЬ, что следующим, пусть и не в столь торжественной обстановке, будешь ты?

...Сильнейший удар швырнул Романа вперед, и он едва успел выставить руки. Инстинкт разведчика сработал и сейчас, и Нэо с ловкостью кошки вскочил на ноги. Он все понял. Норгэрель! Сын Ларэна и Залиэли унаследовал силу от обоих родителей, но характером удался в отца. Он не выдержал зрелища казни и ударил по сковывавшим Альмика цепям. Рамиэрль не сомневался, что родич хотел лишь освободить пленника, но не рассчитал, да и не мог рассчитать. Мир Тарры был не просто обделен магией. Уходя, Светозарные озаботились сделать так, что каждое заклятие гасилось извне. Маги родного мира Романа уподоблялись коням, тащившим воз по раскисшей глинистой дороге. В Луциане волшба творилась легко, но Норгэрель нанес удар, исходя из таррского опыта, в результате вместо мухобойки ударил кузнечный молот.

В чертоге творилось нечто невообразимое. Альмика швырнуло наземь и проволокло ланов десять в сторону и от огненной стены, и от Бездны. Золотой талисман сорвался с пьедестала и покатился по залу, как обычный шар, пламенное полукольцо осело, словно на настоящий костер выплеснули бочку воды, разбухавшая Тьма со странным всхлипом исчезла, словно схлопнулись створки раковины-жемчужницы...

Сказать, что Рамиэрль не был поражен учиненным разгромом, было бы сильным преувеличением, но он давным-давно научился отличать ситуации, где можно думать, от тех, в которых остается лишь действовать. Когда сбитый со своей подставки талисман угас на каменном полу, Роман понял, что другого шанса на спасение у них не будет. Да, Норгэрель сглупил, но об этом после... Крикнув по-арцийски: «Бежим!» – он, расталкивая совершенно по-человечески растерявшихся эльфов, бросился к двери.

Они напали первыми, теперь в глазах добропорядочных Солнечных гости из Тарры – пособники Тьмы, а не жертвы интриг. Если только Аддар не будет настолько глуп или благороден, что расскажет и про планы владык, и про то, что он их выдал. Но лучше вырваться, воспользовавшись неожиданностью. Рамиэрль знал, как силен талисман клана, особенно в мире, пронизанном магией, но это имело и оборотную сторону. Лишившись его даже на время, властители, привыкшие черпать Силу через артефакт, почувствуют себя беспомощными.

Если б Роман был один, он уже был бы во дворе, но Норгэрель замешкался, нет, не замешкался... Звездный Лебедь! Этого еще не хватало, его родич мчался к нему, волоча обмякшего Альмика, а прикрывал отступление... Аддари, поднявший меч на собственных родичей. Рамиэрль понял, что отныне отвечает за четверых. Вот уж не думал, что его разговоры о Тьме и Свете приведут к такому....

2887 год от В.И.

21-й день месяца Волка.

Арция. Мунт

В окно настырно стучал сильный, холодный дождь. Вековые каштаны в саду облетели, и их мощные разлапистые черно-фиолетовые стволы в наползающих сумерках производили гнетущее впечатление. Рафаэль Кэрна решительно опустил занавески и зажег свечи.

– Никак не могу привыкнуть к вашей осени.

– В Эльте и вовсе зима, только море еще не замерзло: слишком уж сильные ветры... Ты тоскуешь по дому, Рито?

– Наверное, это покажется странным, но не очень, – мириец пожал плечами, – я люблю теплое море и синее небо, но не так, чтобы беситься из-за их отсутствия, да и отец не простит. Видит Бог, зря я тогда все это затеял...

– Мы уже говорили об этом, – Александр с укором взглянул на друга, – если бы не ты, у меня бы не было ни любви, ни близкого друга.

– Как хочешь, Сандер, – Рафаэль махнул рукой, – но таких, как ты, живьем на небо брать нужно, чтобы нас, грешных, с панталыку не сбивали. Выпьешь?

– Пожалуй, – рассмеялся герцог, – ты мою святость явно преувеличиваешь.

– Как бы не преуменьшаю, – интересно, что бы сказал мой святой родич, на тебя глядючи.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});