Подземелье - Ваня Мордорский

огонь внутри него сиял очень мощно и опасно.

Копье гоблиненка мелькало. Зур’дах старался бить как можно быстрее, надеясь на случайный удар. На таком расстоянии шанс попасть был велик.

После двух десятков ударов руки ни капли не устали: Поглощение новых ядер ощутимо прибавило ему выносливости.

Трижды он успевал блокировать удары паука, которые грозили достать его голову.

Ударить в ответ, он тоже успевал. Все его внимание поглотили движения, их танец; прыжок, удар, отскок, уворот и заново.

Гоблиненок прекрасно видел момент, когда тварь хочет подобраться поближе и просто вспыхнуть. Паук был взбешен, что не мог никак добраться до кусачей твари, поэтому начинал разгораться пламенем и все вокруг освещалось как от мощного светильника.

Хочет вспыхнуть!

Отпрыгнуть!

В такие моменты Зур’дах отскакивал на несколько шагов, сбивая ритм пауку. Он знал, что огневкам нужно некоторое время взорваться пламенем и если они этого не сделали — то наступало время передышки, чтобы вновь собраться. Он это не раз наблюдал в схватках с мелкими особями.

Глаза гоблиненка сами собой включились — цвета погасли и появились знакомые линии. Но едва глаза включились, тварь взбесилась и начала источать такую агрессию и ярость, что на мгновение своим натиском заставила гоблиненка уйти в глухую оборону. Он успевал отбивать удары и уклоняться — но на этом все.

Это заставило Зур’даха обозлиться.

Тварь! — почти зашипел он вслух.

Внутри вскипела не собственная ярость, а ярость крови, осознающей, что такая мелкая тварь должна перед ней пресмыкаться, а не нападать.

Странное ощущение легкости наполнило тело гоблиненка, и хоть быстрее он и не стал, но двигаться стало легче.

Он почти зарычал в ответ и смог наконец сам перейти в атаку, нападая на паука и одновременно уклоняясь от его лап. Все вокруг исчезло — только он и паук.

Удар.

Выпад.

Блок. Выпад.

Блок. Выпад.

Они нападали друг на друга и каждый раз удары Зур’даха приходились в конечности не пробивая их. Ни одной серьезной раны он не нанес. Гоблиненок стиснул зубы.

Пусть лапы паука и были крепкие, но что если…

Копье продолжало мелькать в воздухе, натыкаясь на плотные, покрытые жестким мехом лапы.

По ним бесполезно бить. — понял он.

И через секунду он случайно задел сочленение ноги и точно заметил как паук дернулся после этого удара, а ведь удар не был сильным.

Туда! Надо целиться туда!

Свою идею он тут же опробовал на практике.

Три удара просто в лапы для отвлечения внимания, а четвертый — в сочленения.

И вновь паук легко и почти незаметно вздрогнул.

Развить успех ему не дали — паук начал светиться сильнее, постепенно разгораясь.

Отскочить!

Через пару мгновений пытавшийся догнать его паук вспыхнул и сильная волна жара обдала его. Вокруг на стенах остались гореть сгустки выплеснутого пламени, часть их попала и на копье, но их оказалось недостаточно, чтобы оно зажглось.

Кажется, мне лицо обожгло.

Запоздалая вспышка боли в груди и руках подсказала — обожжено не только лицо. Резко и неприятно запахло паленой кожей и волосами. Боль от секунды к секунде нарастала.

Зур’дах рванул к уже потухающему пауку. Он понимал — раз тот вспыхнул, значит сможет выбросить пламя еще не скоро. Но тот и сам прыгнул на него, преодолев больше пяти шагов за раз.

Гоблиненок дернулся от неожиданности.

Вот срань!

Выпад!

Копье пронеслось в опасной близости возле брюха твари, задев лишь краешком. Однако и такой слабой царапины оказалось достаточно, чтобы брызнула кровь-пламя.

Паук зашипел совсем как змея и запоздало заклацал жвалами.

Зур’дах двумя выпадами удержал его на расстоянии. Успех его воодушевил и полуприсев он несколько раз попытался попасть в брюхо. Один раз задел — значит можно еще.

Он чередовал удары в сочленения ног и в брюхо одновременно уклоняясь от жестких и хватких лап паука.

Тот уже перестал обращать внимания на досадную царапину.

Однако, Зур’дах заметил, что в месте царапины шерсть паука начала воспламеняться и по тоннелю пошел смаленый запах.

Вдруг в паука прилетел камень. А потом еще один. Они пришлись в голову, но не в глаза.

Паук на пару мгновений замедлился и устремил взгляд назад, за спину гоблиненка.

Кая! — понял Зур’дах, — Я же ей говорил не лезть!

Однако его глаза увидели возможность в этой короткой заминке. Паук долю мгновений будто раздумывал своим крошечным мозгом что делать: убить Зур’даха или ту малявку, бросающуюся камнями?

Зур’дах, будто прочтя его мысли, с ожесточением бросился на него нанося удар за ударом.

Нельзя его пустить назад!

Паук аж попятился от такого напора.

Увернуться. Ткнуть. Увернуться. Ткнуть. Еще раз.

Движения паука и гоблиненка смешались, став почти неразличимыми.

Наконец-то!

Копье ощутимо кольнуло брюхо паука и Зур’даху сразу пришлось выворачиваться, чтобы избежать объятий его лап.

Получилось! - мысленно возликовал гоблиненок, когда из тонкого разреза от удара копья потек огонь. Паук судорожно дернулся.

Еще!

Очень кстати прилетели два камня от Каи, попав в один из глаз паука.

Тот на мгновение замешкался, чем и успел воспользоваться Зур’дах. Дважды ткнул копьем в область брюха и, наконец, ощутил как наконечник воткнулся в удивительно мягкую и податливую плоть. Оба удара получились сильными и болезненными.

Ошеломленный паук присел на задние лапы и бешено заклацал жвалами.

Зур’дах же, обрадованный, кинулся его добивать. Прыгнул и навалился копьем на открывшееся брюхо.

Лишь через секунду он понял какую совершил глупость. Копье вспороло брюхо и глубоко вошло в тварь. Однако и лапы паука тут же тисками крепко сжали его.

Его глаза оказались напротив горящих ненавистью и торжеством восьмерых глаз твари.

Время растянулось и Зур’дах осознал, что ничего не может сделать. Вырваться у него не получалось, как он не пытался.