Аромат грязного белья (сборник) - Михаил Армалинский

Но вы, коммунисты, хотите ввести общность жен, – кричит нам хором вся буржуазия. Буржуа смотрит на свою жену как на простое орудие производства. Он слышит, что орудия производства предполагается предоставить в общее пользование, и, конечно, не может отрешиться от мысли, что и женщин постигнет та же участь.

Он даже и не подозревает, что речь идет как раз об устранении такого положения женщины, когда она является простым орудием производства.

Женщины – действительно орудия производства, но не экономического производства (они в основном потребительницы «экономики»), а орудия производства (и получения) наслаждения, а также время от времени производства детей.

Маркс пыжится говорить прямо и откровенно, но в итоге говорит лишь экономическими экивоками.

Впрочем, нет ничего смешнее высокоморального ужаса наших буржуа по поводу мнимой официальной общности жен у коммунистов. Коммунистам нет надобности вводить общность жен, она существовала почти всегда.

Наши буржуа, не довольствуясь тем, что в их распоряжении находятся жены и дочери их рабочих, не говоря уже об официальной проституции, видят особое наслаждение в том, чтобы соблазнять жен друг у друга. Буржуазный брак является в действительности общностью жен. Коммунистам можно было бы сделать упрек разве лишь в том, будто они хотят ввести вместо лицемерно-прикрытой общности жен официальную, открытую. Но ведь само собой разумеется, что с уничтожением нынешних производственных отношений исчезнет и вытекающая из них общность жен, то есть официальная и неофициальная проституция.

То, что Маркс называет «само собой разумеющимся», как раз является самым сомнительным. Производственные отношения влияют на половые отношения не в меньшей степени, чем половые влияют на производственные. Марксу, любителю Гегеля, не пристало пренебрегать диалектикой. Проституция возникает не из-за того, что женщине нужны деньги, а из-за того, что женщина хочет больше денег. И потому проституция существует повсюду, где существует спрос на сексуальное наслаждение. А так как спрос этот существует в человеческом обществе повсеместно, то, значит, и проституция – явление, присущее человеческому обществу, без которого само общество не может существовать. Проституция лишь меняет свои формы, но существует всегда (см. моё эссе о проституции Спасительница в «кирпиче» Чтоб знали!).

Коммунисты считают презренным делом скрывать свои взгляды и намерения. Они открыто заявляют, что их цели могут быть достигнуты лишь путем насильственного ниспровержения всего существующего общественного строя. Пусть господствующие классы содрогаются перед Коммунистической Революцией. Пролетариям нечего в ней терять, кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир. Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

Хорохорясь своей честностью, этот кабинетный коммунист, пугающийся дуэли (см. ниже), не способный содержать свою семью, а лишь способный увеличивать её нищету, плодя новых детей и обрекая их на голод, на самом деле изо всех сил скрывал свои «взгляды и намерения» – он мечтал избавиться от буржуазной семейной морали, которая предполагала заботу о семье и моногамию. А мечтал о насильственном получении денег и женщин у тех, кто ими обладал, поскольку Марксу было действительно нечего терять, кроме своих цепей. И в слово «соединяйтесь» он, невзирая на свои фурункулы, вложил весь тайный смысл своих поползновений: соединиться с пролетарками, как это делал Энгельс.

Маркс писал, что не жалеет, что посвятил жизнь революции, и всё бы повторил сначала, но не женился бы (предпочитая свободный образ жизни Энгельса) (1:291).

А когда Маркса припирали к стенке конкретными вопросами о коммунизме, имеющими косвенное отношение к его потаённым сексуальным желаниям, он хамил и взрывался. Однажды журналист спросил Маркса, кто будет при коммунизме чистить ботинки, на что Маркс нагло ответил: «Вы будете!»

Он так же тщательно обходил вопрос: кто будет при коммунизме чистить туалеты? Как хорошо, что Маркса в скором будущем выручил Маяковский, взяв на себя должности ассенизатора и по совместительству водовоза революции. Однако некошерное сочетание таких субстанций, как дерьмо и питьевая вода (уж не в одной ли и той же бочке развозил их Маяковский?), обрекло революцию на обуржуивание пролетариата.

Маркс не терпел и не выносил мнений, которые не совпадали с его собственными, – он резко и грубо отвечал, переходил на личности и легко зарабатывал себе врагов (1:135). Но зато он таким личным примером установил характерные черты для всякого коммунистического «дискурса».

Маркс не только народил своих многочисленных детей, которых не мог ни накормить, ни лечить, ни даже хоронить (пришлось занимать у соседа деньги на гроб, когда очередной ребёнок решил, что не станет жить в такой семье), он ещё народил коммунистические режимы, которые тоже не могли и не желали накормить своих детей в образе целых народов. Человек, не умевший обращаться с деньгами и их разумно использовать, передал по наследству свои черты всему коммунистическому движению.

Маркс-токарь

Пятого ноября 1849 года у Маркса родился второй сын среди разнородных дочерей. Семья бедствует без денег, всё заложено-перезаложено – настоящий пролетариат. 12 ноября в Лондон приехал верный Энгельс и стал подбрасывать деньги.

Маркс начал выпускать газету, которая через пять номеров загнулась. Жена не спала ночами – какая-то рана на груди, домовладелец вплотную грозит выгнать Марксов на улицу за неуплату ренты. Приходят чиновники, описывают кровати, бельё и пр. А Маркс полон половой энергии – Дженни опять забеременела и перманентно болеет. И тем не менее она в таком состоянии вынуждена была поехать в Голландию и умолять дядю Маркса по матери, Лиона Филлипса, им помочь. Дядя владел компанией Phillips, которая процветает до сих пор и своим успехом попирает Марксовы капиталоненавистнические теории (1:159).

Однако богатый дядюшка отделался лишь маленьким подарком новорожденному, ибо революции, которые раскручивал его племяшка, плохо влияли на его бизнес, и он решил не поощрять отщепенца. Дженни вернулась в Лондон ни с чем.

Настала пора рассказать о том, о чём высоконравственные марксисты не любят говорить, а любят замалчивать. Помимо встречи с Энгельсом, в жизни Маркса было ещё одно кардинальное событие. Когда Дженни забеременела вторым ребёнком, щедрая тёща выслала дочке и зятю живой подарок – двадцатипятилетнюю служанку Helene Demuth, которая оказалась незаменимой помощницей. На ней держался весь дом, она заведовала семейным хозяйством, посвятив этому всю свою жизнь. Helene была невысокого роста с круглым крестьянским лицом и голубыми глазами, аккуратная и прекрасная повариха (1:91). Так вот, пока жена ездила уговаривать (или соблазнять?) богатого Марксова дядюшку, его племянничек Карлуша излил свою похоть в тёщин подарочек – в преданную служанку Ленчен (Helene). Та исправно забеременела и родила Марксу сына 23 июня 1851 года, единственного пережившего детство и дожившего до старости. Его назвали Фредди. Скрыть живот и рождение ребёнка от Дженни не представлялось возможным – жена бушевала в пароксизме ревности. Чтобы избежать развода, Маркс уговорил Энгельса сказать, что это он сделал ребёнка служанке. Но на свидетельстве о рождении Фредди место для отца было оставлено пустым. Так Маркс подленько организовал для себя непорочное зачатие.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});