Ты задолжал мне любовь (СИ) - Иванова Эмилия

— Руслан, в этом мире нет более проклятого человека, чем ты!

Мужчина не сказал ни слова, и его прямая фигура поднялась с земли. Даже если он был избит и получил несколько ссадин, его гордость все еще была на месте, и его темперамент был все тем же.

Он стоял перед машиной, пристально глядя на меня парой черных глаз, в них не было любви, только холод и мрачные воспоминания, угнетавшие меня.

Спустя некоторое время я пошла на компромисс и вышла из машины.

Подошла к нему:

— Извините, машине нужно заехать! – да, он заслонял вход в жилой комплекс, и я не могла пройти мимо него.

Он схватил меня за руку, сжимая ее все крепче и крепче, даже немного больно. Он посмотрел на меня, и спустя долгое время его взгляд стал глубоким и тяжелым:

— Эмилия, твой дом не здесь!

Может быть, поздняя осенняя погода слишком холодная, поэтому я немного дрожу. Нет, это он должен дрожать. Мне хотелось рассмеяться, но я не могла. У меня неприятно болели глаза. Я изо всех сил старалась отогнать его. Я подавила эмоции и сказала:

— Ты можешь не уходить с дороги, если хочешь умереть! – сказав это, я села в машину. Давид не вытащил ключ, поэтому я завела мотор и посмотрела на мужчину, неподвижно стоящего перед машиной. Я мрачно проговорила:

— Уйди с дороги!

Он заговорил, его глаза были глубокими и бездонными:

— Если моя смерть может заставить тебя чувствовать себя лучше, тогда я буду наслаждаться ею.

Осенний ветерок в столице был очень холодным и сильным, кленовые листья на обочине дороги валялись повсюду, как сироты, которыми никто не интересовался.

— Тебе еще не поздно уйти! – я сказала ему это, мой голос был очень мягким:

— Потому что я действительно убью тебя!

— Ну, не будь такой мягкосердечной! – его голос очень спокоен, но Давид начал беспокоиться.

Брат смотрел на меня, громко закричал:

— Эмилия, не будь импульсивной!

Импульсивной? Нет, мое сознание было очень ясным, я прищурилась и изо всех сил нажала на газ.

Любовь – действительно ужасное, отвратительное и нелепое слово.

Смешно говорить, что в тот момент, когда я почти наехала на Руслана, то вывернула руль и врезалась в цветочную клумбу на обочине дороги.

От такого самоубийственного воздействия у меня загудела вся голова, я почувствовала только покалывание в сердце, а затем тепло подступило к горлу.

Рот наполнился кровью, я обессиленно повалилась на руль и потерялс сознание.

Все произошло слишком быстро, и я смутно услышала два торопливых крика.

— Эмилия!

— Сестра!

Раздались голоса Руслана и Давида...

Я очнулась, логично, в больнице.

Все мое тело онемело от боли, я смотрела в потолок, я была противна самому себе. Видите ли, я даже не могу убить человека, которого ненавижу больше всего. Я бесполезна.

Глядя на человека, стоявшего у кровати, я не могла не чувствовать себя немного виноватой:

— Извини, я, кажется, не контролировала свои эмоции, кажется, у меня проблемы.

Это не первый раз, когда Тимур видит, как я совершаю самоубийство. Сначала он был в панике и испуган, но теперь он рад, что смог спасти меня.

Он поднял руку, чтобы убрать выбившиеся волосы с моего лба, и его голос был немного тихим:

— «Бентли» Давида за несколько миллионов разбит вдребезги. Ну ты рисковая!

Я слегка улыбнулась. Я не знала, был ли он рад или испуган. В тыльную сторону руки была воткнута игла, она немного опухла. Казалось, я была под капельницей в течение длительного времени.

— Я что, долго спала?

Он кивнул:

— Ты спала в течение двух дней и одной ночи, лоб и сердце сильно повреждены.

Я уставилась в потолок и сказал тихо:

— На этот раз, кажется, не так уж больно!

Я никогда не осмеливалась умереть, потому что боялась боли, покалывающей боли, когда лезвие прошло через мое запястье, и душераздирающей боли, когда я упаду сверху.

Проблема страха боли делает меня робкой и трусливой.

Его лицо потемнело:

— Эмилия, это в последний раз. Если ты не хочешь мести, если ты хочешь, чтобы тебе причинили боль, это не имеет никакого отношения ко мне, умрешь ты или будешь жить, меня это не волнует.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я подняла руку и хотела потянуть его, но голос был немного хриплым:

— Прости, я была неправа, я должна была контролировать свои эмоции! .

Глава 176. Если у тебя нет сердца, то оно болеть не будет (часть 8)

Я не хочу так умирать, не хочу так умирать, не хочу так необъяснимо умирать!

Видя, что у меня красные глаза, он вздохнул, сунул мою руку под одеяло и сказал:

— Не глупи. Впереди еще долгий путь. Ты можешь идти по нему медленно.

Я кивнула, уставилась в потолок и погрузилась в долгое оцепенение. Как у меня могло не хватить смелости врезаться в Руслана?

Когда я проснулась, была уже поздняя ночь.

Люди, которые должны были встретиться на дороге на тот свет, в это время смотрели друг на друга в палате.

Руслан, как всегда, по-прежнему одет в черный костюм, сшитый на заказ. Возможно, из-за высокой температуры кондиционера в палате он снял пальто, и его белая рубашка была выглажена ровно и тщательно, что было в точности на него похоже.

— Проснулась! – Он шагнул вперед, его взгляд упал на меня, отражая смутный свет.

Я закрыла глаза и не хотела его видеть.

Он продолжил:

— Болит что-нибудь?

Я молчу, и у меня нет желания говорить.

— Хочешь выпить воды?

На тыльной стороне ладони появилась слабая боль, и я нахмурилась. За последние два месяца у меня было слишком много капельниц, и синяки на тыльной стороне ладони остались надолго. Они не уходят, и это действительно раздражает.

Меня мягко подняли, я нахмурилась и открыла глаза, увидела красивое лицо Руслана.

Передо мной поставили стакан с теплой водой, и я пристально посмотрела на него. Я долго не реагировала. Спустя како-то время я подняла руку, чтобы взять его.

Чашку я держала в руке. Честно говоря, это было немного сложно. Из инфузионной трубки на тыльной стороне моей руки текла кровь. Руслан посмотрел на меня с болью в своих черных глазах.

Я прищурила глаза, и чашка в моей руке неожиданно упала:

— Хлоп! – с этим звуком чашка упала на землю, и осколки стекла разлетелись вдребезги.

Температура воздуха была такой низкой, что он дрожал, и я улыбнулась:

— Извини, я не хотела.

Хотя я извинилась, я посмотрела на него холодными глазами и совсем не чувствовала себя виноватой

Он поднял брови, голос был твердым и жестким:

— Все в порядке! – он присел на корточки, чтобы собрать обломки с земли.

Возможно, в воздухе стояла неприятная тишина, он заговорил:

— Ты все еще хочешь пить? Я налью еще стакан!

Я опустила глаза и посмотрела на его слегка дрожащую руку, и холод в моем сердце стал сильнее.

Он был измучен, его жизнерадостности как не бывало, вы это заметили? Я знаю, что с характером Давида он обязательно даст Руслану посмотреть это видео.

С того момента, как он только что появился, я видела терпение и подавленную боль в его глазах. Да, он плакал. Что касается того, как плакать, то это не имеет ко мне никакого отношения. Мне просто нужно знать, что ему больно.