Сталин. Большая книга о нем - Сборник

В политике адмирал, похоже, так и остался профаном – Сталин постоянно напоминал западным политикам и политиканам, что СССР именно «жертва агрессии». И не дай Бог они это забудут. А вот дальше адмирал выдал замечательные слова о Верховном Главнокомандующем И.В. Сталине:

«В последнее время все чаще высказывается мнение о виновности прежде всего Сталина в том, что он чуть ли не запрещал находиться в повышенной боевой готовности. Это не так… и не подтверждается документами. Он, конечно, требовал не провоцировать войны, но это совсем иное дело.

Когда я, будучи наркомом ВМФ, в предвоенные дни докладывал ему о переводе флотов на повышенную готовность, то не встречал возражения. Не поддаваться на провокации и повышать готовность – вещи разные. Больше того, чтобы не поддаваться на провокацию, нужно быть в повышенной готовности и всему руководству находиться на своих местах, чтобы, если понадобится, отреагировать на осложнение обстановки. <…> Провоцирует агрессора не повышенная готовность, а соблазн легкой победы, когда он видит неготовность противника.

Военное руководство независимо от поведения политических руководителей обязано было повышать готовность тех войск, которые находились в приграничных округах, предупреждать о злонамерениях врага в последние предвоенные недели и дни и, наконец, быстро оповестить округа о надвинувшейся угрозе, как это произошло вечером 21 июня.

Длинная телеграмма из Наркомата обороны, которую я видел в 22 часа с минутами (это было, точнее, сразу после 23.00 – видимо, здесь у Кузнецова опечатка. – Авт.) в кабинете наркома обороны маршала С.К. Тимошенко и которая, как теперь известно, не была своевременно даже получена адресатами, показывает, что до этого времени в округа были даны лишь директивы общего порядка и почти ничего не было сделано по повышению готовности в приграничных округах».

Правда, адмирал опять ошибается, говоря о том, что не совсем знает, какие необходимые указания по повышению боевой готовности были именно до 21 июня отданы в западные округа. Другое дело, что павловы эти указания и особенно приказ ГШ от 18 июня игнорировали…

«После того как Тимошенко и Жуков посетили Сталина, требовался необычный стиль указаний по радио и по телефонам хотя бы в два – три адреса: Павлову, Кирпоносу, Попову и др.»

Кузнецов, ознакомившись с текстом «Директивы № 1», дал короткий приказ-команду на флоты: «СФ, КБФ, ЧФ, ПВФ, ДВФ. Оперативная готовность № 1 немедленно. Кузнецов». (ПВФ – Пинская военная флотилия, ДВФ – Дунайская военная флотилия.)

Также он сел на телефон после посещения Тимошенко и стал обзванивать флоты и давал им устную команду на переход с повышенной готовности № 2 в полную готовность – № 1. Но Тимошенко и Жуков обязаны были отправить текст «Директивы № 1», как и положено, в полном объеме в западные округа. Это прежде всего политический документ, и он нужен «для прокурора» и на случай возможных политических переговоров с Гитлером, если бы получилось перевести начавшиеся 22 июня бои в разряд «приграничных конфликтов и недоразумений»!

Кузнецова этот документ касался только в плане ознакомления – на нем было указано: «Копия Народному Комиссару Военно-Морского Флота». Но на флоты ушли именно радиограммы, в таком случае достаточно было только короткого приказа-команды.

А в округа связь была проводной, и тут нужен был именно текст. Ведь в округах останется именно полный текст директивы, который может попасть в случае чего к противнику.

Другое дело, что ни Тимошенко, ни Жуков, обзванивая около 1.00 22 июня округа, не стали давать павловым дополнительные команды-разъяснения, как это делал адмирал Н.Г. Кузнецов в эти же часы. Более того, Тимошенко, позвонив Павлову, сказал следующее (со слов Павлова на следствии): «На мой доклад народный комиссар ответил: “Вы будьте поспокойнее и не паникуйте, штаб же соберите на всякий случай сегодня утром, может, что-нибудь и случится неприятное, но смотрите, ни на какую провокацию не идите. Если будут отдельные провокации – позвоните”. На этом разговор закончился…»

Смотрим далее на рассуждения адмирала:

«Не повысить боеготовность и не создать организацию управления Вооруженными Силами означало не понять современного характера войны. Потерять 1200 самолетов (около 100 в ПрибОВО, около 600 в ЗапОВО и около 500 в КОВО. – Авт.), когда везде так много говорилось о роли авиации в современной войне, – непростительно. За это мы расплачивались весь первый период войны, и наше счастье, что хватило сил и территории, чтобы оправиться и в конечном счете победить. И.В. Сталин признавал, что в начале войны у нас положение сложилось чрезвычайно серьезное, и не случайно он назвал его “отчаянным”, когда в 1945 г. поднимал тост за русский народ, за его терпеливость и доверие к своему правительству. Чем же он объяснял создавшееся “отчаянное” положение? Мне довелось дважды слышать на приемах с участием наших союзников, что нападение было неожиданным и нам пришлось отступать. Более глубокие причины он не раскрывал. Вспоминаю, как после приемов в Кремле в 1944–1945 гг. (довольно частых одно время) И.В. Сталин любил после официального ужина всех пригласить в небольшой кинозал и показать одну-две ленты. Кино смотреть он любил! Помнится, несколько раз он требовал крутить картину «Ecли завтра война». Война началась не совсем так, как в картине, но он с этим не считался, да и положение на фронтах к 1944 г. было уже хорошим. Приглашенные на очередной просмотр, мы спрашивали друг друга: «Kaкая будет сегодня картина?» И.Ф. Тевосян, с которым мы часто сидели рядам, лукаво улыбнувшись, отвечал: «Самая новая: “Если завтра война”».

В начале этого «нового» фильма И.В. Сталин кому-то из рядом сидящих громко говорил, что начало у нас было неудачным, и снова объяснял это «неожиданным» нападением Гитлера. Смысл картины, как известно, был таков – враг нападает на Советский Союз, а наши войска, не застигнутые врасплох, тут же переходят в наступление и гонят врага на «его территорию».

Честно говоря, лично у меня такое ощущение, что «тиран» этим фильмом постоянно напоминал военным, что они натворили в начале войны, когда именно по их милости приведение в боевую готовность было сорвано…

«Если сейчас смотреть на эту фабулу с оперативно-тактической точки зрения и думать только о самом начале войны, то события развивались по-иному. Если же посмотреть на всю войну в целом по предложенной киносценаристом схеме: нападение на нас, смертельные схватки с противником и в конечном счете наша победа, то картина будто бы в какой-то мере оправдывалась. Возможно, это и позволяло Сталину, не смущаясь, снова и снова просить “крутить” этот фильм, когда борьба уже подходила к концу и бои шли на территории противника.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});