Ересь Хоруса: Омнибус. Том IV - Дэн Абнетт

Битва за космопорт приняла новый оборот. Огромные шахтёрские механизмы, каждый из которых весил больше разведывательного титана и обладал прочной бронёй, выдерживали шквальный обстрел отделений тяжёлой огневой поддержки Гвардии Смерти, что вместе с самоубийственными атаками взломанных промышленных сервиторов позволило защитникам сначала остановить, а затем и отбросить легион. Не желая ни тратить на сокрушительную атаку новых легионеров, ни ждать артиллерийской поддержки, способной вывести из строя огромные машины, командующий атакой вызвал с орбиты новый тяжёлый транспорт, на этот раз отмеченный не геральдикой Гвардии Смерти, но багровой вспышкой и скрещенными молотами дома Макабия.

Гибель космопорта была предрешена в тот же миг, как только опустились тяжёлые взрывоустойчивые двери штурмового транспорта. Наружу выступили тридцать рыцарей в гордых, мрачных и зловещих четырёхчастных цветах дома Макабия. Высотой они вдвое превосходили тяжёлые “Лэндрейдеры”, а двигались со скоростью и целеустремлённостью, с которой не могли тягаться громоздкие шахтёрские машины и простые сервиторы. Не обращая внимания ни на взрывы мортирных снарядов, ни на выстрелы автопушек, стучащие по пластинам брони, воющие боевыми горнами рыцари построились в прикрывающие друг друга звенья с механической чёткостью и начали наступать, постоянно набирая скорость.

Войдя в зону поражения, они открыли огонь. Боевые орудия рыцарей-паладинов выцеливали ковыляющих сервиторов и разносили в клочья плоти и металла. Обходящие с флангов более быстрые кастигаторы и ахероны атаковали уцелевшие огневые точки и опорные пункты ополчения, осыпая их градами снарядов из мегаболтеров, испепеляя потоками зажигательной смеси. Тем временем огромные шахтёрские машины были атакованы основными звеньями странствующих рыцарей, чьим остриём атаки стал отряд копейщиков-церастусов. Рыцари не атаковали в лоб неповоротливые махины, способные раздавить даже их, а кружились вокруг них, словно поток вокруг скал, благодаря превосходству в скорости и ловкости избегая кружащихся дрелей и цепных пастей. На таком близком расстоянии даже крепкая броня огромных шахтёрских машин не могла выдержать раскалённых разрядов термальных пушек странствующих рыцарей и искусных и яростных ударов цепных мечей, а ослепительные вспышки ударов «копейщиков» знаменовали взрывы механизмов управления и важных сочленений. Вскоре огромные боевые машины начали шататься, а затем падать, словно умирающие звери, истекая дымом из десятков пробоин в обгоревшей броне. Последние выжившие защитники космопорта обратились в бегство, но были вырезаны поджидавшей их Гвардией Смерти.

Серп

Оборона адамантовых врат подземного гильдейского зала держалась, несмотря ни на что. Удерживающие позицию Саламандры дрались как дьяволы, не сдаваясь, жажда мести и раскалённая ненависть прибавляли им сил и выносливости на зависть обычным Легионес Астартес. Вместе с ними сражались последние из превосходно снаряжённых отборных телохранителей гильдмистров, знающие, что им некуда бежать. Сами правители прятались в бункерах позади, дрожа от страха, хотя некоторые решили сражаться и умереть вместе со своим народом. Лишь когда командование предателей услышало доклады о появлении космодесантников среди защитников врат, сам Мортарион, примарх Гвардии Смерти, решил лично вступить в битву. И первым знамением грядущего рока для Саламандр стали внезапно умолкнувшие орудия предателей, в зловещей тишине ждущих прибытия своего господина.

Словно кружащаяся в задымлённом небе в поисках падали ворона, изношенная и покрытая боевыми шрамами «Грозовая птица» примарха медленно опускалась и вот, наконец, резко затормозила, сверкнув маневровыми двигателями, и выпустила свой смертоносный груз — повелителя XIV легиона в сопровождении безмолвного Савана Смерти. В тот же миг вновь началась безжалостная битва, не верящие своим глазами лоялисты открыли огонь из всех уцелевших орудий по явившемуся им из могилы призраку, а воины Гвардии Смерти ринулись вперёд, начав всеобщую атаку.

Хотя один из воинов Савана Смерти пал и больше не поднялся, а дюжину легионеров скосило огнём на бегу, сам Мортарион просто прошёл через шквал снарядов и лазерных разрядов так же неудержимо и неотвратимо, как сама смерть в развевающемся за спиной рваном плаще, высоко подняв косу. Подобно молнии он обрушился на баррикады и взмахом огромного клинка рассёк пополам двух Саламандр, хрипящих древние ноктюрнские проклятия. Третий выстрелил в него из терморужья, отчего броня примарха покрылась пузырями и потекла, словно расплавленный воск, но он лишь беззвучно пошатнулся на мгновение, а затем разрубил отважного лоялиста одним опускающимся ударом косы. Так же погибли четвёртый, пятый, шестой… К этому времени Гвардейцы Смерти, прорвавшиеся к баррикадам вслед за примархом, всеразрушающей волной обрушились на выживших солдат, повсюду был слышен лишь треск раскалывающихся костей и стук перезаряжающихся болтеров. Затем раздался грозный, усиленный рёв, достойный чудовища из древних легенд, и из груды обломков вырвался гигант, покрытый тёмно-изумрудной бронёй с багряно-золотистыми узорами. Это был Шар’рак Гренн, бывший консул-центурион 3-й роты Саламандр, прослуживший последние четыре десятилетия в презревшей смерть оболочке дредноута, и, насколько он знал, последний из своего легиона.

Застрекотала штурмовая пушка, изрыгая языки пламени, и Гренн ринулся на архиврага, убийцу его братьев, предателя Императора. Мортарион, неподвижный и бесстрастный, словно статуя, просто ждал врага. Ведущий шквальный огонь дредноут с боевым кличем занёс силовые когти для удара. И тогда Мортарион крутанулся, его неподвижность сменилась головокружительной скоростью быстрее, чем мог уследить смертный глаз, а огромная коса описала смертоносную дугу. Клинок впился в металл, рассекая керамит и адамантий, и дредноут взревел от изумления, когда его отсечённая рука рухнула. Катящаяся по обломкам штурмовая пушка продолжала стрелять в никуда. Мортарион обернулся для нового удара, но и дредноут обернулся вместе с ним, омыв худощавого примарха ревущим пламенем из тяжёлого огнемёта, встроенного в оставшуюся руку. Плечо примарха врезалось в саркофаг его врага, отчего грозная боевая машина подалась назад, а её потрескивающие силовые когти ударили Мортариона с силой, способной расколоть тяжёлый танк, но Жнец не упал. Он размахивал огромной косой, и с каждым ударом Гренн выл от бессильного гнева и ярости, чувствуя, как медленно разваливается на части его оболочка. Наконец, искалеченный и горящий могучий Шар’рак Гренн пал, и, словно клюв хищной птицы, коса Мортариона впилась в плоть, оставшуюся в машине. Всё было кончено. Доминика Минор пала спустя 2.75 часа по местному времени после начала атаки — на убийство мира ушло менее трёх часов.

Скорбь Моава

Практически в тот же час, что и погибель Доминики Минор, на Моаве разыгрывалась совсем другая трагедия. Эта холодная и пустынная планета из-за исторической случайности и местоположения в относительно стабильном пересечении течений в варпе, ведущих из скопления Циклопа в Манахейское Содружество, стала самым густонаселённым миром в регионе и пунктом переправы для колонистов и рабочих когорт, движущихся по сектору. Моав обладал единственным достоинством — жителями, а в отношении политического влияния и экономической мощи жил в тени таких богатых миров как Доминика Минор и Мезоа. И теперь, когда тьма окутала звёзды, Моав оказался один на один с волком, его защитные эскадры были перенаправлены в другие регионы, а немногие оставшиеся пикетные корабли и орбитальные орудийные станции, предназначенные для отражения корсаров и отступников, были слабой защитой против врагов, повергавших и более грозные твердыни.

Когда враг пришёл, то это оказались не тусклые корабли безжалостной Гвардии Смерти, но тёмно-зелёные и мрачные хищники Сынов Хоруса, готовые вонзить клинок. Пробравшись через почти опустевшее пространство вокруг Моава, они появились из-за местного газового гиганта. Сверкая двигателями, похожими на горящие в небе факелы, корабли летели широким клином из восьми ударных крейсеров, на острие которого шла грозная «Икона», чей ультиматум на сей раз донёсся из стволов ускорительных орудий. Орбитальные защитные системы Моава были быстро выведены из строя, а единственный крупный геостационарный спутник — сложное скопление, сделанное из корпусов ковчегов колонистов, ставших теперь главным орбитальным подъёмником планеты — был расстрелян и взят на абордаж предателями с почти презрительной лёгкостью. Атака была столь быстрой, что наземный обстрел запоздал и прекратился, когда крейсера вышли из зоны поражения.

Имперский командующий Моава, некий Мальтус Гранж, вскоре отправил сообщение о капитуляции мира. Никто не ответил. Он повторил сообщение, на этот раз на всех доступных каналах связи, но крейсера всё так же безмолвно кружили в небе. Сообщение повторялось вновь и вновь, становясь всё более отчаянным, сменяясь постыдными мольбами о милосердии, а страх жителей планеты нарастал, доводя людей до безумия. Хотя из всех легионов чаще всего ужас как оружие использовали Повелители Ночи, Сыны Хоруса также знали в этом толк. Внизу, в укреплённых анклавах, правящие огромными бараками рабочих бароны-надзиратели начали ссориться, а затем вспыхнули гражданские бунты и бои. Напряжение нарастало, пока не был убит сам Мальтус Гранж, и во время следующего сообщения о сдаче его изрешечённое пулями тело было показано как подношение собравшемуся на орбите флоту. Лишь тогда был получен ответ «Иконы». На пикт-экранах по всему Моаву появилось изображение Легионес Астартес в зловещей броне, в оскаленном клыкастом шлеме с чёрным гребнем, в котором было практически невозможно узнать одного из лучших воинов Империума. Хорошее начало, сказал им безымянный хозяин «Иконы», но этого недостаточно. Хорус отправил его спасти их от лжи Императора и от слабости, которой тот дал гноиться, и должной платой за этот дар было служение Ему. Но жизнь останется лишь сильным, желающим выжить ценой крови слабых. «Убивайте во имя Его и живите или умрите с именем своего Императора на устах. Решать вам». Последовала невообразимая резня.