Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бюсси встал. Он больше не был ни красным, ни оглушенным — он был мрачным.
— Погляди, — сказал он, — что сделал ради меня Сен-Люк.
И протянул Реми письмо.
Реми жадно прочел его.
— Что же, — заметил он, — мне кажется, все прекрасно и господин де Сен-Люк — галантный человек. Да здравствуют умные люди, умеющие отправить душу в чистилище! Оттуда ей уже нет возврата!
— Невероятно! — пробормотал Бюсси.
— Конечно, невероятно, но это ничего не меняет. Наши дела теперь обстоят так: через девять месяцев моей пациенткой будет некая графиня де Бюсси. Разрази меня гром! Не беспокойтесь, я принимаю роды, как Амбруаз Парэ.
— Да, — сказал Бюсси. — Она будет моей женой.
— Мне кажется, — отвечал Реми, — что для этого не так уж много придется сделать, ибо она уже больше ваша жена, чем жена своего мужа.
— Монсоро мертв!
— Мертв! — повторил Одуэн. — Так написано.
— О! Мне кажется, что я сплю, Реми. Как! Я не увижу больше этого подобия привидения, всегда готового встать между мною и счастьем? Реми, мы бредим!
— Нет, мы ни чуточки не бредим. Перечтите письмо, черт возьми! Упал на маки, видите, да так неловко, что тут же и умер. Я уже замечал, что падать на маки очень опасно, но до сих пор думал, что это опасно только для женщин.
— Но в таком случае, — сказал Бюсси, не слушая шуток Реми и следя лишь за одной мыслью, которая вертелась у него в мозгу, — Диане не следует оставаться в Меридоре. Я этого не хочу. Надо чтобы она отправилась куда-нибудь в другое место, где она сможет все забыть.
— Я думаю, что для этого вполне подходит Париж, — сказал Одуэн. — В Париже все забывают довольно быстро.
— Ты прав. Она снова поселится в своем домике на улице Турнель, и десять месяцев ее вдовьего траура мы проживем в тени, если только счастье может оставаться в тени, и брак будет для нас всего лишь завтрашним днем сегодняшних радостей.
— Это верно, — сказал Реми, — но, чтобы отправиться в Париж…
— Ну?
— Нам кое-что нужно.
— Что же?
— Нам нужен мир в Анжу.
— Верно, — сказал Бюсси, — верно. О! Бог мой! Сколько времени потеряно, и потеряно впустую!
— Это значит, что вы сядете на коня и помчитесь в Меридор.
— Нет, не я, ни в коем случае не я, а ты. Я обязательно должен остаться здесь, и к тому же мое присутствие там в подобную минуту было бы почти непристойным.
— А как я с ней увижусь? Войду в замок?
— Нет. Иди сначала к старой просеке, возможно, она будет гулять там: ждать меня. А если там не увидишь, иди в замок.
— Что ей сказать?
— Что я почти обезумел.
И пожав руку молодому лекарю, на которого привык полагаться, как на самого себя, Бюсси поспешил вернуться на свое место за драпировками у потайного входа в альков принца.
В отсутствие Бюсси Екатерина попыталась отвоевать обратно ту территорию, которую потеряла благодаря его присутствию.
— Сын мой, — сказала она, — я полагала, что никогда не бывает так, чтобы мать не сумела договориться со своим ребенком.
— Тем не менее, матушка, вы видите, что иногда это может случиться.
— Никогда, если она действительно хочет договориться.
— Вы желаете сказать, сударыня, если они хотят договориться, — поправил герцог и, довольный этими гордыми словами, поискал глазами Бюсси, чтобы получить в награду одобряющий взгляд.
— Но я хочу этого, — воскликнула Екатерина, — вы слышите, Франсуа? Я этого хочу.
Тон ее голоса не соответствовал словам, ибо слова были повелительными, а тон почти умоляющим.
— Вы этого хотите? — переспросил герцог Анжуйский с улыбкой.
— Да, — сказала Екатерина, — я этого хочу и пойду на любые жертвы, чтобы достигнуть своей цели.
— А! — воскликнул Франсуа. — Черт возьми!
— Да, да, мое дорогое дитя, скажите, чего вы требуете, чего вы желаете? Говорите! Приказывайте!
— О! Матушка! — произнес Франсуа, почти смущенный столь полной победой, которая лишала его возможности быть суровым победителем.
— Послушайте, сын мой, — сказала Екатерина своим самым нежным голосом, — вы ведь не хотите утопить королевство в крови? Этого не может быть. Вы хороший француз и хороший брат.
— Мой брат оскорбил меня, сударыня, и я ему больше ничем не обязан ни как моему брату, ни как моему королю.
— Но я, Франсуа, я! Разве вам не жаль меня?
— Нет, сударыня, потому что вы, вы меня покинули! — возразил герцог, думая, что Бюсси все еще на своем месте, как прежде, и может его слышать.
— А! Вы хотите моей смерти? — горестно сказала Екатерина. — Что ж, пусть будет так, я умру, как и подобает женщине, дети которой убивают друг друга у нее на глазах.
Само собой разумеется, Екатерина не испытывала ни малейшего желания умереть.
— О! Не говорите так, матушка, вы разрываете мне сердце! — воскликнул Франсуа, сердце которого вовсе не разрывалось.
Екатерина залилась слезами.
Герцог взял ее за руки и попытался успокоить, по-прежнему бросая тревожные взгляды в глубину алькова.
— Но чего вы хотите? — сказала Екатерина. — Скажите, по крайней мере, ваши требования, чтобы мы знали, на чем нам порешить.
— Постойте, матушка, а чего вы сами хотите? — сказал Франсуа. — Говорите, я вас слушаю.
— Я хочу, чтобы вы возвратились в Париж, мое дорогое дитя, я хочу, чтобы вы возвратились ко двору короля, вашего брата, который ждет вас с распростертыми объятиями.
— Э! Черт подери, сударыня! Я отлично понимаю: не брат мой ждет меня с распростертыми объятиями, а Бастилия — с распахнутыми воротами.
— Нет, возвращайтесь, возвращайтесь, я клянусь честью, клянусь моей материнской любовью, клянусь кровью нашего спасителя Иисуса Христа, король вас примет так, словно это вы король, а он — герцог Анжуйский.
Герцог неотрывно вглядывался в драпировки алькова.
— Соглашайтесь, — продолжала Екатерина, — соглашайтесь, сын мой. Скажите, может быть, вам нужны новые владения, может быть, вы хотите иметь свою гвардию?
— Э! Сударыня, ваш сын мне ее уже дал однажды, и даже почетную, ведь он выбрал для этого своих четырех миньонов.
— Не надо, не говорите так. Он предоставит вам самому набирать себе гвардейцев. Если вы захотите, у вашей гвардии будет капитан, и капитаном этим может стать господин де Бюсси.
Это последнее предложение обеспокоило герцога. Оно могло больно задеть самолюбие его фаворита, и герцог снова бросил взгляд в глубину алькова, боясь увидеть в полумраке горящие гневом глаза и злобно стиснутые зубы.
Но, о чудо! Вопреки ожиданиям, он увидел радостного, улыбающегося Бюсси, который усиленно кивал ему, одобряя предложение королевы-матери.
- Графиня де Монсоро. Том 2 - Александр Дюма - Исторические приключения
- Графиня де Монсоро - Дюма Александр - Исторические приключения
- Графиня де Шарни. Том 1 - Александр Дюма - Исторические приключения
- Роман о Виолетте - Александр Дюма - Исторические приключения
- Две Дианы - Александр Дюма - Исторические приключения
- Асканио - Александр Дюма - Исторические приключения
- Графиня Козель - Юзеф Крашевский - Исторические приключения
- Цезарь - Александр Дюма - Исторические приключения
- Граф Монте-Кристо - Александр Дюма - Исторические приключения
- Блэк. Эрминия. Корсиканские братья - Александр Дюма - Исторические приключения