Лучшее за год 2006: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк - Гарднер Дозуа

— Договорились. Что собираешься делать?

— Зайду прямо в поселение.

Покачивая головой, Фриман отыскал себе относительно удобное укрытие в камнях. Дожидаясь, пока осядет взвесь, оператор заметил, что перед ним — не природная гряда: обработанные камни, остатки какого-то сооружения… Кое-где на поверхности даже вырезаны узоры и письмена. Фриман старался заснять как можно больше. Попробуй не снимать — остальные ксенологи на «Хитоде» потом семь шкур спустят.

Керлек продвигался вперед в мутном облаке. Если он будет баламутить придонный ил, то большая камера окажется бесполезной, а потому Роб рассчитывал лишь на беспилотники. Один следовал за Анри на расстоянии десяти метров, второй снимал журналиста сверху. Связь по лазеру была несколько шумновата под водой, в основном — из-за частиц, но подробности и не нужны. Все сохранится на камерах беспилотников, а потому Фриман довольствовался тем, чтобы просто охватить окулярами аппаратов как можно больший радиус. Поскольку оператор сидел удобно и мог орудовать руками, то вместо голосовых команд и особенно раздражающего визуального управления он пользовался виртуальным джойстиком.

— Гляди! — неожиданно воскликнул Керлек.

— Что? Где?

Изображение на передней камере Керлека приблизилось, показались восемь ильматарцев, плывущих строем, метрах в десяти над дном. Все — взрослые, в поясах с какими-то приспособлениями. Двое — при копьях. С тех пор как беспилотники принесли первые изображения аборигенов, их описывали как гигантских омаров, но, глядя на строй инопланетян, проплывающих над головой, Роб не мог согласиться с таким описанием. Большеголовые, плоскохвостые местные жители напоминали скорее белуг в доспехах. Длина тел взрослых особей колебалась от трех до четырех метров. Каждый имел с дюжину конечностей, аккуратно согнутых под панцирем; позади — ноги, спереди — четыре подии, передняя пара заканчивалась большими, точно у гигантского богомола, клешнями. Кроме того, аборигены имели острые жвала и длинные осязательные щупальца. Сама голова представляла собой громадный, гладкий купол, блестящий, точно угольное ведерко на шее, откуда и взялось научное наименование ильматарцев: Salletocephalus structor. Введенные в режим ожидания датчики Керлека перехватывали щелчки и потрескивания, создаваемые локацией аборигенов, изредка перемежаемые пронзительной клавесинной нотой.

Оба человека наблюдали, как над головой Керлека проплывает отряд ильматарцев.

— Как думаешь, чем заняты местные? — спросил Роб, едва группа инопланетян скрылась.

— Не знаю. Скорее всего отряд охотников. Отправлюсь за ними следом.

Фриман собрался было поспорить, но не стал: с Анри это занятие безнадежное.

— Не уплывай далеко.

Анри оттолкнулся от дна и отправился следом за ильматарцами. Людям было непросто угнаться за аборигенами, даже в ластах. Через пару минут Керлек уже вспотел, тяжело пыхтя.

Местные жители опускались к небольшому образованию возле кратера, обозначенному на компьютере Роба как Мори 3-б. Через камеры беспилотников Фриман наблюдал за тем, как Керлек приближается к аборигенам. Сперва журналист двигался с неуклюжим изяществом, но после пренебрег всяческой маскировкой и принялся попросту расхаживать среди местных. Роб ожидал ответной реакции ильматарцев, но казалось, те заняты исключительно собственными делами.

* * *

Не хватает одного камня. Широкохвост помнит: всего лишь в пяти клешнях, по другую сторону потока, — большой кусок ракушечника, спаянный воедино грязью и минеральными солями кратерных вод. Но теперь ракушечника нет. Неужели его подвела память? Снова подает сигнал. А, камень на месте — там, где ему и полагается быть. Странно… Широкохвост продолжает собирать камни.

— Слышите? Широкохвост! — Это Длинноклешень.

Внезапно, откуда ни возьмись, местная исследовательница появляется перед Широкохвостом, ее голос звучит взволнованно:

— Я здесь. Что случилось?

— Ничего, — заверяет Длинноклешень, — моя вина.

— Постойте. Расскажите.

— Довольно странно. Помню, как вы карабкаетесь на камни, а дальше — тишина. Помню, отправляю сигнал, а в ответ — ничего.

— И я помню сходное ощущение: кажется, будто камень пропадает, а после — появляется вновь.

Подходит Гладкопанцирка:

— Что случилось? — Получив разъяснения, спрашивает: — Нет ли здесь отражающего слоя? Подобный эффект возможен при наложении горячей воды на холодную.

— Я не чувствую никаких изменений в температуре воды, — сообщает Длинноклешень. — Здесь достаточно сильное течение, жидкости смешиваются.

— Давайте послушаем, — предлагает Широкохвост.

Все трое беззвучно стоят, сомкнув хвосты, головами — к Широкохвосту, тот расслабляется, и звуки и интерференция создают в сознании молодого ученого цельную картину. Вот — кратер, шумный, шипящий. Кто-то лезет по склону вверх — должно быть, Остроус со своими кувшинами, полными теплочувствительных растений. В полумере переговариваются Круглоголов и тот, тихий… вернее, говорит Круглоголов, а слушатель время от времени лишь вежливо прищелкивает клешнями. Еще двое, выше по течению, растягивают сети.

Но есть что-то еще. Нечто движется поблизости. Ему не удается как следует расслышать, но «это» перекрывает прочие звуки и меняет рисунок интерференции. Широкохвост тянется к Гладкопанцирке и постукивает ее по ноге:

— Передо мной — странное водное явление, оно медленно передвигается справа налево.

Ученая отворачивается и прислушивается. Широкохвост отстукивает точно такое же сообщение по панцирю Длинноклешни.

— А, кажется, теперь я слышу, о чем вы, — замечает та. — Похоже на большой ком очень мягкой грязи или губки.

— Верно, — соглашается Широкохвост, — но только оно движется. Сейчас я проверю. — Он напрягает локационную мышцу и что есть сил посылает сигнал — звук настолько мощный, что способен обездвижить несколько крошечных плывунов вокруг головы.

Остальные участники Собрания по всему кратеру прекращают свои занятия.

Широкохвосту слышно все, что впереди: тихий ил, острое эхо камней, сбитый, беспорядочный рисунок кустиков растительности. А прямо посредине, в нескольких клешнях впереди — лакуна в воде. Большая, едва ли не со взрослого, и направленная вверх, точно приграничная веха.

* * *

Анри обуяло лихорадочное вдохновение. Он с ходу выдумывал пояснения для слушателей. Время от времени Керлек переходил с голоса телезвезды на скрежещущий хохот. Робу тоже было довольно интересно наблюдать в камеры, как Анри подбирается к ильматарцам на расстояние вытянутой руки.

— Мы видим, как группа местных жителей занимается собирательством возле одного из придонных кратеров моря. Некоторые ловят самодельными сетями рыбу, а трое, что ближе всех ко мне, по-видимому, соскребают со скал водоросли.

— Анри, ты снова пользуешься земными названиями! Это — не рыба и не водоросли!

— Сейчас это неважно. Потом, если придется, вставлю нужные слова. Аудитории будет проще понять меня, если я стану использовать понятные образы. Замечательно, правда? Если захочу, то можно похлопать местных по спине!

— Помни, никакого контакта!

— Да-да. — И снова — интонации ведущего. — Мы так и не постигли подлинной сути социальной организации ильматарцев. Известно, что аборигены живут общинами, включающими до ста особей, совместно производя пищу, предметы искусства и защищаясь. Урожай, собранный нашими знакомыми, будет поделен между всеми жителями поселения.

— Анри, нельзя же вот так, на ходу врать! Найдутся зрители, которые захотят пройтись по новым ссылкам об обществе ильматарцев. Нам неизвестно, как местные жители распределяют ресурсы!

— Значит, ничто не указывает на ложность информации. Роберт, людям неинтересно знать, что инопланетяне похожи на нас. Им подавай мудрых ангелов и благородных дикарей. К тому же я уверен в собственной правоте. Ильматарцы ведут себя в точности так же, как первобытные люди. Помни, что по образованию я — археолог. — И вновь: — В суровых ледяных водах выжить нелегко. Чтобы избежать голода, ильматарцам приходится пользоваться любым источником пищи. Я подберусь к этим особям поближе, чтобы мы смогли наблюдать за их работой.

— Не подходи слишком близко! Вдруг они почувствуют твой запах или еще что-нибудь…

— Буду осторожен. Как изображение?

— Ну, вода довольно мутная. У меня есть беспилотник, он снимает тебя сверху, но подробности передает только шлемовая камера.

— Значит, придется согнуться, чтобы получилось изображение почетче. Как теперь?

— Уже лучше. Великолепный сюжет. — Фриман проследил за картиной, передаваемой беспилотником. — Э-э… Анри, а почему они все повернули головы в твою сторону?

* * *

— Нужно поймать эту штуку, — заявляет Длинноклешень, — не помню, чтобы мне приходилось читать о чем-нибудь подобном.