Белое безмолвие смерти - Сергей Зонин

Спрашивается, что мешало Самсэлю самостоятельно начертить нужные знаки, призвать своего архиврага в подготовленное место и лично изничтожить, не связываясь со всякими сомнительными кровососами? Ну хорошо, будучи существом Света, он не мог участвовать в тёмном ритуале лично — так дал бы задание ребятам из Ордена, те бы рады были стараться.

Дело в том, что пентаграмма — палка о двух концах. Разрабатывали её тёмные покровители такого высокого ранга, что на них посмотреть — шапка свалится. И вовсе не затем, чтобы любой идиот, вычитавший заклинание в старинной книге, мог призвать демона с любого круга преисподней, и издеваться над ним, сколько душа пожелает. Да, «звёздчатые» знаки, если нарисованы правильно, защищают людей от монстра, не давая ему вырваться и устроить кровавую баню. Но они же защищают и монстра от людей — тоже в некоторой мере. Сила пентаграммы — что-то вроде третейского судьи, обеспечивающего возможность честной сделки. Возможность воздействий в обе стороны оговаривается массой правил.

В частности, есть среди этих правил и такое — говорить с демоном и вообще иметь с ним дело может только непосредственный участник ритуала. Тот или те, кто начертит символ и прольёт в неё свою кровь. Все остальные видят в центре звезды только пустое место.

Если не переступят черту, разумеется. Серафим мог в любой момент шагнуть внутрь звезды и разобраться с демоном по-свойски. Вот только для преодоления невидимой стены ему пришлось бы принять полностью материальную форму. Тогда как демон, даже многократно ослабленный, был бы волен переходить в энергетическое состояние, когда пожелает. В поединке в тесном пространстве сколь угодно могучий иерарх не имел никаких шансов против живого огненного вихря. Прежде, чем он успел бы выплести хоть какое-то заклинание, Эйменос разнёс бы его на атомы. Система и не таких хитрецов видала.

Так что на первый взгляд, наши заговорщики добровольно отдали демону все или почти все козыри. Неудивительно, что когда Зерт произнёс последние слова заклинания, его голос слегка дрожал. Серафим вообще ушёл из комнаты, заявив, что мальчишка теперь справится и так, а у него, как главы Ордена, есть дела поважнее. На самом деле, естественно, он остался здесь и контролировал процесс — просто перешёл на такой слой реальности, где Эйменос не мог обнаружить его присутствия. Вампир остался наедине с чудовищем, которое мечтал изничтожить все шестьсот лет службы Братству… а получил возможность, лишь Братство по сути предав. Если бы Зерт верил в судьбу, то решил бы, что у неё есть чувство юмора.

Несколько секунд не происходило вообще ничего, затем светильники полыхнули, и в центре рисунка взвился полупрозрачный столб огня. Забился туда-сюда, выбросил плазменные щупальца, пытаясь пробурить невидимую стенку. Резко запахло серой. Вампир непроизвольно прижался к стенке и коснулся ожогов на лице. Да что ж это такое, ему на роду написано играть с огнём, что ли? Демон в клетке, очевидно, уловил его мысли, потому что издевательски расхохотался, принимая отдалённо человекоподобную форму:

— Воскреситель, верно? Ну да, кто же ещё мог оказаться таким дураком… Держу пари, ты меня вызвал даже не затем, чтобы добить, вампирчик. Надеешься какую-нибудь силу или знание выторговать? Да ещё и тайком от своих, судя по тому, что один. Эх, мелюзга…

А вот задевать Братство демону не стоило. Зерт сразу почувствовал себя не одиноким слабым существом, а членом могучего союза перед лицом давнего врага. Страх уступил место гневу.

— Ошибаешься, — злобно оскалился вампир. — Именно прикончить тебя я и намерен.

— Да ну? — Эйменос скорее обрадовался такому повороту событий. — И каким же образом, мертвец? Белого Меча у тебя я что-то не вижу, гигагертных источников Света — тоже. Впрочем, если бы что-то из этого здесь находилось, ты бы первым бежал подальше…

— А мне не нужно, — ошалев от собственной наглости заявил Зерт. — Ты не слышал, крылатый, что все вампиры — частицы Судии? Вот я тебя сейчас судить и буду, раз Он занят…

— Еретик! Святотатец! Да как ты смеешь!.. — огненный смерч ударил в стену своей тюрьмы с такой силой, что содрогнулась вся цитадель. Ничего призрачного в нём больше не осталось, вся энергия сосредоточилась здесь и сейчас. Вампир только приободрился, увидев такое проявление ярости. Таракан был прав — этого фанатика до смешного легко спровоцировать.

— Вызываю тебя на поединок, — как бы невзначай бросил он. — Ты принимаешь вызов?

— Да!!! — не задумываясь взревел Эйменос, уже предвкушая, как будет медленно испепелять святотатца — вначале тело, затем то, что вампирам заменяет душу… Зачем понадобилось Воскресителю производить такой самоубийственный вызов, он не задумался ни на секунду. Или задумался, но решил, что разберётся потом, когда его выпотрошит. И вот с этим существом, не видящим дальше собственного носа, Братство не могло справиться тысячелетиями? Зерт даже немного разочаровался. Воистину, сила есть, ума не надо.

Границы звезды поехали в стороны, превращаясь в огромную просторную арену. Казалось, что они вот-вот упрутся в стены комнаты, но почему-то все расстояния СНАРУЖИ схемы оставались неизменными — росло только её ВНУТРЕННЕЕ пространство. Поединок по правилам — тоже форма договора с потусторонними силами, и «конструкция» пентаграммы предусматривала такую возможность. Назиль бы сюда — она арену во всех видах обожала…

Зерт осторожно вступил в один из лучей. Демон следил за ним, но кидаться не спешил. Проход в центральный пятиугольник откроется лишь после того, как будут согласованы все условия боя. Но и пути назад не будет, если только узник пентаграммы не откажется от дуэли. Судя по горящим глазам Эйменоса, на это рассчитывать не стоило.

— Назови правила поединка, — прервал затянувшееся молчание демон. — Ставка — твоя жизнь и душа. В случае победы, ты можешь требовать всё, на что способна моя сила. Это стандартные условия, они не обсуждаются. Но средства — на твой выбор.

— Битва голыми руками и врождёнными силами, — объявил Зерт. — Без оружия и без магии.

— Превращения, надо думать, запрещены? — насмешливо поинтересовался Эйменос.

Зерт мог бы пойти навстречу сопернику и разрешить любые изменения формы или структуры. Реализовать план Серафима это бы не помешало, даже наоборот. Но в этом случае даже Эйменос мог бы что-то заподозрить — слишком уж легко жертва шла в лапы. Поэтому вампир твёрдо (чуть дрожащим голосом, но без колебаний) ответил:

— Никаких превращений. Бой в плотской форме, которую принимаем до начала сражения.

— Ха, щенок! Рассчитываешь на свою силу и скорость? Может, на регенерацию? Да я пятитысячелетних кровососов голыми руками рвал… — тут, видимо сообразив, что Зерт может осознать его похвальбу и отступить, демон торопливо рявкнул: — Принимаю условия!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});