Мы все умрём. Но это не точно (СИ) - Aris me

— Отнюдь, — Малфой вновь легонько провёл кончиком ножа от пояса брюк до солнечного сплетения, очертив выемку пупка. Мышцы Нотта напряглись, будто готовясь к удару. На коже остался лёгкий, еле заметный розовый след, но Драко ещё даже не начинал играть с ним. Тыльной стороной ладони с семейным перстнем на пальце он провёл по его щеке. — Как насчёт разделить со мной эту метку? Шрамом больше, шрамом меньше…

Нотт промолчал. Гадёныш действительно принадлежал ему со всеми потрохами, почему бы не оставить на нём свою печать? Малфой вновь осмотрел его тело взглядом художника, примеряясь, где бы лучше смотрелась монограмма. Его взгляд задержался на шраме от Алекто рядом с сердцем. О да, сучка неплохо постаралась и заняла самое удачное место.

Ничего, зато я знаю, где это будет больнее.

Драко толкнул Тео в грудь, и тот, потеряв равновесие, завалился на спину. Малфой не спеша сел рядом, упёрся одной рукой в матрас и взглянул прямо в тёмные, как ебучее болото, глаза. Обвёл кончиком ножа буквы «Улыбайся» и вновь взглянул в лицо кудрявому подонку.

Ты уже не улыбаешься, малыш?

Теодор часто и тяжело дышал, его брови сползлись к переносице, и губы сжались в тонкую линию.

Наконец-то понял, что с тобой не шутят?

Драко не удержался и поверхностно скользнул в его разум, впитывая сладкий страх. Нотт закрыл глаза, и связь тут же оборвалась.

Матильда вновь прижалась к его коже и проскользила от сердца к шее. Драко медлил, наслаждался молчанием и напряжением. Однозначно стоило выбрать рёбра, жировой прослойки на них совсем мало, кожа тонкая, и будет очень больно. Так же больно, как самому Драко, когда он понял, что его лишили права на свободу. Он взял нож поудобнее, надавил на кожу, и из-под лезвия выступили первые капельки алой крови. Тео задержал дыхание и плотно сжал губы. Драко вывел первую полоску и вновь взглянул на Теодора. Тот следил за его движениями почти не моргая, совсем не двигаясь и не пытаясь вырваться, только чёрные зрачки сузились до размера игольного ушка.

— Слабак. Даже не больно, — прерывисто выдохнул Нотт и слегка обнажил белые зубы.

Малфой хищно улыбнулся в ответ и надавил лезвием сильнее. Нож скользил медленно-медленно. Драко тщательно вывел на коже аккуратную букву «Д», продолжая внимательно наблюдать за его лицом. Хотелось, чтобы ублюдок жалобно заскулил, как побитая псина. Но ни звука с той стороны так и не донеслось.

Кровь сочилась и стекала по рёбрам, впитываясь в ткань простыни. Тео лежал и часто дышал, но молчал. Надо же, Нотт всё-таки умел затыкаться. Знал бы Драко, что это так легко устроить, воспользовался бы подобным методом и раньше… Он вырезал витиеватую букву «М» и провёл двумя пальцами по ране, размазывая кровь по животу.

— Трус и слабак, — хрипло рассмеялся Теодор, и Драко недолго думая заехал ему кулаком в челюсть.

Кудрявая голова откинулась, а с губы потекла тонкая струйка крови. Нотт повернул лицо набок, сплюнул сгусток прямо на кровать и хрипло рассмеялся. Взгляд Драко застыл на ранке у края рта. Там, где кожа треснула и сочилась алым.

Хотелось сделать больнее. Довести его до исступления. Чтобы он бился в агонии и кричал от отвращения.

И было сложно сказать, что произошло в тот момент. Может, состояние аффекта или злость с яростью затмили его разум, но Малфой откинул нож, до боли вдавив пальцы в свежую рану, и освободившейся рукой притянул голову Тео к себе ближе. Подбородок к подбородку. Ни о чём не думая, он вобрал в рот солёную от крови губу. Зажал её зубами на секунду и почувствовал, как лопается тонкая кожица. Задержался в таком положении. Ровно настолько, чтобы взглянуть в ошарашенные глаза Нотта и стиснуть челюсть сильнее, пуская его кровь себе в рот.

Тео дёрнулся и болезненно застонал. А следом, словно желая отомстить и утянуть за собой на дно, скользнул языком в его рот.

Что происходит? Этот уродец ещё пытался взять контроль?

Драко яростно толкнул свой язык в ответ. Это даже не было похоже на поцелуй. Будто бы каждый из них хотел втолкнуть другому чистейший яд вместо слюны или разделить его поровну между собой, чтобы медленно и мучительно умереть вместе.

Малфой ощущал непривычно жёсткие и тонкие губы, колючую короткую щетину, неприятно царапающую кожу, и жаркое, горячее дыхание с запахом табака. Это было как горькое зелье, которое пытаешься выпить разом. Только зелье оказалось вполне обычным. Ни горьким, ни мерзким, не слишком приятным, а так, совсем будничным, как вода с кусочком лимона и имбиря. То, к чему можно адаптироваться, даже привыкнуть. Если Тео и был зельем, то хорошо знакомым, с почти родным запахом ментоловых сигарет. Не мерзким и гадким, а обычным.

Так не должно быть!

Драко в желании испытать отвращение углубил поцелуй, будто бы пытался вылизать гланды Тео, нахлебаться его слюны до тошноты.

Это мерзко, противно, ненормально!

Теодор не собирался сдаваться и упорно пытался взять контроль. Упругий, упрямый язык, острые зубы. Кажется, они пытались друг друга сожрать. Только Теодор лежал связанный, раненный и заведомо побеждённый.

Ты здесь проигравший, не я.

Драко обхватил его лицо руками, наваливаясь всем весом, будто бы пытался в довесок к поцелую ещё и задушить. Нотт ощутимо толкнул его плечом, и Малфой неуклюже скатился на бок. Поморгал. Очнулся. Пелена ярости как-то быстро спала. Он медленно возвращался в реальность, осознавая, что только что поцеловал Теодора. Как факт. Как часть их безумного мира. Ему не хотелось об этом думать совсем, но, скорее всего, сделать вид, что ничего не произошло, будет сложно.

Раз не можешь справиться — возглавь.

Драко победоносно усмехнулся и вытер кровь с губ, наблюдая за выражением лица Тео.

Да, дружок, поцелуй вышел у нас хреновым, но и удовольствие я тебе совсем не стремился доставить.

Нотт вытер рот об своё плечо и хрипло прошептал:

— Развяжи меня.

— Это было последнее предупреждение, — слова Малфоя прозвучали почти как шипение, а тон был подобен шёпоту ветра.

Нотт невесело усмехнулся:

— Ты такой идиот.

***

Через час, когда Гермиона аппарировала в квартиру, они уже выглядели как обычно. Тео перевязал себе бок, прикрыл рану широкой футболкой с длинными рукавами и теперь мрачно ковырялся вилкой в тарелке. С того самого момента он не проронил ни звука. Обиделся.

Грейнджер скинула пакеты и принялась разуваться. Малфой нарезал салат, размеренно стуча Матильдой по доске. Возвращать её ублюдку он совсем не собирался, пусть теперь ещё попробует отобрать. Но кроме ножа в руке и фамильного перстня на пальце ничего не указывало на то, что между ними что-то произошло. Простой, обычный вечер в их маленькой семье. Их уставшая девочка вернулась домой, а её примерные мальчики готовят ужин.

— Как дела на работе? — светским, вежливым тоном спросил Драко, искоса посматривая на Грейнджер. Та выглядела так, будто бы и у неё был спокойный рабочий день.

Давай, маленькая сучка, поплачься, что на тебя напал страшный Пожиратель.

— Всё чудесно, а вы тут как?

Вопрос на сто баллов, девочка. Но ответ получишь не раньше, чем расскажешь, что забыла в поместье.

Малфой расслабленно пожал плечами:

— Ничего особенного, всё как обычно. Ты голодная?

— Очень, — Гермиона подошла ближе и поцеловала его холодными губами в щёку. — Ужин уже готов?

Он ласково улыбнулся. Стоило отдать должное, девочка научилась небольшому самообладанию.

— Ага, ты раздевайся пока, — Драко поставил миску с салатом в центр стола и вытер руки о кухонное полотенчико. Ему хотелось рассмеяться, настолько чудесная у них складывалась семейная картина. Он — хозяин дома, она — прекрасная женушка, и некто третий, тихо помалкивающий на стуле и слегка ободранный.

Гермиона расстегнула куртку, и на пол спрыгнул второй плешивый комок шерсти.

— Это ещё что такое? — Драко недовольно вздёрнул брови и изобразил выражение лица грозного папочки, чья дочь принесла в подоле. Теодор же при появлении потасканного животного заметно оживился. Наверное, почувствовал родственную душу, тварь.