"Фантастика 2023-135". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Вальтер Макс

Тёмный с лёгкостью разжал мне челюсть, зажал нос и влил содержимое флакона прямо в глотку. Пришлось глотать. Жидкость обожгла горло, но не более. Я даже успел посмотреть с недоумением на своего мучителя, решив, что меня просто пугали и ничего страшного произойти не должно, как тело начало гореть. Вначале легко, словно попал под полуденное летнее солнце, но с каждым мгновением жар всё увеличивался, постепенно превращаясь в бушующее пламя, разгоревшееся прямиком в моём теле. Я старался терпеть до последнего, не желая «радовать» своих мучителей, но в какой-то момент боль превысила мои способности контроля, и я заорал, как резанный. Вернее, как заживо сжигаемый. Боль утихать даже не думала. Ни о каких накатывающих волнах или прочих послаблениях речи не шло — мне было просто чудовищно больно.

Несколько раз подбиралась тьма, что я желал встретить с несказанным облегчением, но каждый раз она куда-то уходила, не удосужившись забрать меня с собой. В какой-то момент я утратил связь с реальностью — осталась лишь боль и я, целиком в ней растворившийся. Разум ушёл. Сознание ушло. Остались лишь голые эмоции и рефлексы, которые твердили, что мне нужно орать. Орать, чтобы хоть как-то облегчить свою участь. Когда тьма всё же сжалилась и пригласила меня на свидание, от Максимилиана Валевского не осталось ничего. Осталось лишь тело.

Доступна таблица улучшений. Желаете открыть?

Первое, что я заметил спустя вечность, оказалась яркая белая надпись. Куда бы я не смотрел, она всегда была передо мной, требуя пристального внимания. Стоило сосредоточиться на словах, как они поплыли, трансформируясь в полупрозрачную табличку.

Не было ни малейшего представления, что все эти строчки означают. Хотя, с маной вроде как понятно. Раньше у меня имелось сорок единиц, теперь, после усиления, стало восемьдесят. Круто? Ещё как — это позволит держать щит в два раза дольше! Но с процентами вопрос оставался открытым — что означали базовые и итоговые величины? Что приняли в качестве ста процентов и почему у меня такие маленькие показатели даже после усиления?

— Хватит валяться, смертник! У нас ещё много работы! — металлический голос Злого Инженера прорвался сквозь тьму. Табличка разлетелась на мелкие осколки, пространство закружилось, возвращая меня обратно в камеру пыток. Очнулся я не на столе — сидя возле стены. Над магистром Смалогом колдовали церковники. Судя по белому лицу преподавателя, он отдал себя полностью.

— Встать можешь, или тебе нянька нужна? — ехидный голос тёмного бесил, так что я собрался и рывком поднялся на ноги. Получилось на удивление легко — я ощущал себя так, словно в весе потерял с десяток килограмм. Хотя терять, по сути, было нечего.

— Начальное усиление всегда так проходит, — бросил Злой Инженер. — Да, смертник, заставил ты нас помучаться. Я даже уже подумал, что ты решил сдаться. Посмотри на бедного Смалога. Ему теперь неделю отходить, не меньше. В следующий раз, если ты до него доживёшь, постарайся поменьше орать, побольше оставаться в сознании.

— Какие изменения у тебя произошли? — ко мне подошёл отец Нор. — Что ты чувствуешь? Видишь?

— Вас же не моё самочувствие беспокоит, верно? — догадался я. — На картинке со способностями у меня появилась дополнительная надпись. Называется «Усиление организма». При её нажатии открывается таблица с непонятными цифрами.

Услышав моё признание, Злой Инженер громко засмеялся. Лицо отца Нора на мгновение скривилось, но церковник быстро взял себя в руки.

— Что-то не так? — на всякий случай уточнил я. — Что означает эта таблица?

— Это есть суть и плоть тёмных, — недовольно ответил отец Нор, чем вызвал ещё больший приступ веселья Злого Инженера.

— И почему меня никто не слушает? — произнёс Злой Инженер, отсмеявшись. — Парень прошёл инициацию тёмного. Это теперь с ним на всю жизнь! От этого не избавишься молитвами и даже огнём. Я пробовал, не помогает. Мы продолжаем, или вы решили пойти на попятную?

— Может, всё же объясните, с чего вдруг отец Нор и магистр Шор стали такими мрачными?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А чего им радоваться? С текущего момента ты являешься официальным тёмным. Поздравляю, парень и добро пожаловать в семью. Немногочисленную, но всё же семью.

— Вот сейчас вообще ничуточки понятней не стало.

— Дети Света не видят строки состояния, — отец Нор даже вздохнул, словно крайне не хотел говорить. — Это та полоска, на которой у тебя размещены заклинания. И не картинки, как ты их называешь — пиктограммы. Те, в ком нет тьмы, пользуются способностями прямо из сердца. Им не требуется нажимать кнопки, не требуется знать, когда откатиться заклинание. Они просто чувствуют это. Что касается магического поля, то оно возникает у них прямо в голове, а не перед глазами, как у тебя. И тем более никто из тех, кто ходит под Светом, не видит список усилений. Это проклятье Скрона. То, что ты видел строку состояний, считали побочным продуктом огненной инициации. Такое иногда происходит. Усиление под моим пристальным присмотром должно было устранить влияние тёмного, но твоя сущность оказалась сильнее. Тёмная сущность. Ты — тёмный! Слуга Скрона.

— В котором нет ни капли тьмы, — на всякий случай напомнил Зарган Шор. — Мы только что проверили — смертник умеет убивать, но без фанатизма. Он не кровожаден, как тёмные.

— Он осознаёт себя во время битвы, не впадает в тёмную ярость, — добавил Злой Инженер. — Я первым уничтожу смертника, если в нём откроется тьма. Но сейчас её нет.

— Слишком большие риски, — отец Нор покачал головой. — То, о чём раньше мы только догадывались, сейчас подтвердилось. Тёмные камни даруют не только уникальную силу, но и создают приспешника тьмы. Я против того, чтобы давать ему дополнительные камни. Не сейчас. Мне потребуется время, чтобы понаблюдать за тёмным. Оценить уровень его агрессии. Способность себя контролировать в различных ситуациях.

— То есть мы сворачиваемся? — уточнил Злой Инженер.

— Нет, прокачка камней остаётся. До третьего уровня, как ты и просил. Но новых камней он не получит, пока я не удостоверюсь, что тьма не берёт в нём вверх. Магистр, я вижу, что вы что-то хотите сказать. Слушаю.

— Как вы знаете, основой сопротивления влиянию Скрона является контроль над собственными эмоциями и желаниями. Полагаю, мы может организовать такую проверку. У нас в академии есть Карина Фарди, дочь герцога Одоевского. Третий курс, отличные показатели учёбы, несколько неплохих двухгранных камней, усиление тела. Потенциал — третий уровень разлома в составе группы. Мы может создать группу из этих двух человек и опробовать её как в разломах, так и на полигоне.

— Фарди умрёт, как только я смогу до неё добраться, — не сдержался я. — Её семья уничтожила всех моих близких!

— И чем же тебе поможет смерть обычной соплячки? Карина находится в академии три года, отлучаясь домой на три недели в год. Это она уничтожила твою семью? Или она присутствовала при этом? Или знала, но не остановила? Род Валевских был казнён по решению верховного суда, подтверждённого самими императором! Его ты тоже собираешься убивать? Валевские погибли из-за собственной глупости, и эта глупость не имеет к Карине никакого отношения. Ты можешь её убить — ограничивать тебя мы не станем. Но тогда это будет последнее, что ты сделаешь в своей жизни. На этом смертник Максимилиан Валевский закончит своё существование, так и не сумев добиться главного. Ты же спишь и видишь, чтобы оказаться рядом с герцогом? Так докажи, что ты имеешь право на месть! Стань легендой, как Графиня, чтобы владельцы земель выбирали именно тебя и твою группу для уничтожения разломов. Только так у тебя появится шанс отомстить не соплячке, что виновата лишь в том, что родилась в семье герцога, а ему самому. Подумай над этим, смертник!

— Церковь не приветствует месть. Она есть суть Скрона! — вставил реплику отец Нор, не потребовав, тем не менее, отказаться от этой идеи.

— Месяц, — Злой Инженер подвёл черту под разговором. — Могу выделить вам месяц на то, чтобы определиться, но и критерии тогда придётся менять. За пять месяцев подготовить смертника к седьмому уровню невозможно, как ни крути. Три элитки с шестого я могу гарантировать, но не больше. На седьмой с ним я даже не сунусь.