Обширней и медлительней империй (сборник) - Урсула Ле Гуин

– Вы, дышите. Дышите, пожалуйста!

– Мы здесь, в колыбели.

Орет разложила костер, Карт развел огонь. Когда он разгорелся, они негромко сказали по-кархайдски:

– Восславим также огонь и незавершенное творение.

Огонь искрил, потрескивал, внезапно вспыхивал. Но не гас. Он горел. Все собрались вокруг.

Они были нигде, но они были нигде вместе. Корабль был мертв, но они находились в нем. Мертвый корабль остывал довольно быстро, но не мгновенно. Закройте двери, подходите к огню; прогоним перед сном ночной холод.

Карт вместе с Ригом отправился к Лиди – чтобы уговорить ее покинуть звездный склеп. Женщина не пожелала вставать.

– Во всем виновата я, – сказала она.

– Не будь эгоисткой, – мягко произнес Карт. – Как такое может быть?

– Не знаю. Я хочу остаться здесь, – пробормотала Лиди.

– О, Лиди, только не в одиночестве! – взмолился Карт.

– А как же иначе? – холодно осведомилась женщина.

Но тут ей стало стыдно за себя, стыдно за неудавшийся по ее вине полет.

– Ладно, – буркнула она, тяжело поднялась, закуталась в одеяло и вышла следом за Картом и Ригом. Малыш нес маленький биолюм; тот светился некоторое время в темных коридорах, пока растения в его аэробных емкостях жили, размножались и выделяли воздух для дыхания. Огонек двигался перед ней сквозь тьму, точно звездочка среди звезд, пока не привел в полную книг комнату, где в каменном очаге пылал огонь.

– Здравствуйте, дети, – сказала Лиди. – Что вы тут делаете?

– Рассказываем всякие истории, – ответила Сладкое Сегодня.

Шан держал маленький блокнот со встроенным голосовым рекордером.

– Он что, работает? – удивилась Лиди.

– Похоже на то. Мы подумали, что надо рассказать обо всем случившемся, – пояснил Шан, глядя на огонь и щуря узкие черные глаза на узком черном лице. – Каждому. Что мы… как это для нас выглядело. Чтобы…

– А, как отчет? Да. На случай если… Как, однако, странно, что твой блокнот работает. А все остальное – нет.

– Он включается от голоса, – рассеянно пояснил Шан. – Итак, продолжай, Гветер.

Гветер завершил свою версию рассказа об экспедиции на планету:

– Мы даже не привезли образцы. Я о них не подумал.

– С тобой полетел Шан, а не я, – сказала Тай.

– Ты полетела, и я полетел, – возразил мальчик с уверенностью, которая ее остановила. – И мы выходили наружу. А Шан с Гветером были поддержкой и оставались в лэндере. И я взял образцы. Они в стасис-шкафу.

– А я не знаю, был Шан в лэндере или нет, – сказал Гветер, до боли растирая себе лоб.

– Куда вообще летал лэндер? – спросил Шан. – Там ничего нет, мы нигде, за пределами времени – это все, что приходит мне на ум. Когда кто-то из вас рассказывает, что видел, то кажется, что все так и было, а потом другой рассказывает совсем другое, и я…

Орет вздрогнула и пересела ближе к огню.

– Я никогда не верила, что эта проклятая штуковина сработает, – заявила Лиди, похожая на медведя в темной пещере своего одеяла.

– Непонимание его – вот в чем была проблема, – сказал Карт. – Никто из нас не понимал, как чартен будет работать, даже Гветер. Так ведь?

– Да, – кивнул Гветер.

– Так что, если наше психическое взаимодействие с ним повлияло на процесс?

– Или стало процессом, – предположила Сладкое Сегодня, – в той степени, в какой он затрагивал нас.

– Так ты хочешь сказать, – с глубоким отвращением осведомилась Лиди, – что нам нужно было поверить в него, чтобы он сработал?

– Но ведь и человеку надо верить в себя, чтобы действовать, – разве не так? – спросила Тай.

– Нет, – ответила Лиди. – Абсолютно нет. Я и в себя-то не верю. Я лишь знаю кое-что. Достаточно, чтобы жить дальше.

– Аналогия, – предложил Гветер. – Эффективные действия экипажа зависят от того, в какой степени члены экипажа ощущают себя таковым, – можете назвать это верой в экипаж. Правильно? Поэтому, возможно, для чартена мы – разумные существа, возможно, это зависит от нашего сознательного восприятия себя как… трансилиента… как нахождения в другом месте, месте назначения?

– Мы, несомненно, утратили наше чувство принадлежности к экипажу, на некоторое… Можно ли теперь говорить о времени? – сказал Карт. – Мы рассыпались.

– Мы потеряли нить, – сказал Шан.

– Потеряли, – медитативно произнесла Орет, подкладывая в костер очередное массивное, но утратившее половину веса полено. Искры медленными звездами взлетели в дымоход.

– Мы потеряли что? – спросила Сладкое Сегодня.

Некоторое время все молчали.

– Когда я вижу солнце сквозь ковер… – сказала Лиди.

– И я тоже, – очень тихо вставил Беттон.

– А я могу видеть порт Be, – сказал Риг. – И что угодно. Могу сказать что. Если пригляжусь, то могу увидеть Лиден. И свою каюту на «Онеблине». И…

– Но сперва, Риг, – попросила Сладкое Сегодня, – расскажи нам, что произошло.

– Хорошо, – охотно согласился Риг. – Держи меня крепче, маба, я начинаю взлетать. Так вот, мы пошли в библиотеку, я, Астен и Беттон, и Беттон был старшим сибом, и взрослые были на мостике, и я собирался пойти спать, как я всегда делаю в обычном полете, но не успел я даже лечь, как вдруг появились бурая планета, и порт Be, и оба солнца, и все остальное, и я мог видеть сквозь что угодно, а Астен не могла. Но я могу.

– И никуда мы не улетали, – заявила Астен. – Риг вечно рассказывает всякие сказки.

– Мы все постоянно что-то рассказываем, Астен, – заметил Карт.

– Но не такие глупости, как Риг!

– Даже глупее, – сказала Орет. – И нам надо! Нам надо…

– Нам надо понять, – сказал Шан, – что такое трансилиентность, и мы этого не знаем, потому что никогда не делали этого прежде и никто не делал этого прежде.

– Не во плоти, – уточнила Лиди.

– Нам надо понять, что – реально – произошло и произошло ли вообще. – Тай указала на окружающую их пещеру света от костра и мрак за ее пределами. – Где мы? Здесь ли мы? Где находится это «здесь»? И каков рассказ?

– Мы должны рассказать его, – сказала Сладкое Сегодня. – Снова и снова. Сравнить его. Как Риг. Астен, как начинается сказка?

– Тысячу зим назад и в тысяче миль отсюда, – начала девочка, а Шан пробормотал:

– Давным-давно…

– Был корабль, который назывался «Шоби», – подхватила Сладкое Сегодня, – и отправился он в полет испытывать чартен-эффект, и был на нем экипаж из десяти человек.

– А звали их Риг, Астен, Беттон, Карт, Орет, Лиди, Тай, Шан, Гветер и Сладкое Сегодня. И рассказали они свою историю, каждый отдельно и все вместе.

Наступила тишина, которая всегда была здесь, нарушаемая лишь шипением и потрескиванием огня, негромким дыханием и шорохом одежды, пока один из них наконец не заговорил, рассказывая историю.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});