Князь Вольдемар Старинов. Дилогия - Садов Сергей Александрович

В этот момент чуть скрипнула дверь и в комнату проснулась голова Конрона. Аливия посмотрела на него так, что тот смущённо улыбнулся, протиснулся бочком и махнул рукой Володе — продолжай, мол. Мальчик удивлённо на него покосился, но что бы не сбиться продолжил рассказ.

— И король той страны, чтобы женить принца объявил бал, на который созывались все самые прекрасные девушки королевства. Гонцы объявили что та, которая понравится принцу станет его женой… Конрон, чего тебе? Ты уже десять минут тут стоишь?

— Ничего-ничего, это не спешит. Ты продолжай, очень интересно.

— Не понял? Слушай, кто тут вообще ребёнок? Аливия или ты?

— Хм… Я бы сказал, что скорее ты.

Володя развернулся, ожидая увидеть на лице друга насмешку, но встретился с совершено серьёзным взглядом.

— Что ты имеешь в виду?

— Я? Да так… ничего. Извини, но мне честно порой кажется, что даже Аливия взрослее тебя с твоим отношением. Ты то столетний мудрец, то наивное дитё. Но чаще второе. Да ты продолжай рассказ, а то Аливия сейчас меня побьёт… и тебя заодно.

Володя покосился на сердито сопящую от нетерпения девочку и хмыкнул.

— Ладно, Кнопка, не сердись с дядей Конроном мы потом обсудим кто из нас большее дитя, а я продолжу…

Рассказ лился неторопливо, а Володя старался прибегнуть ко всем талантам своего скромного актёрского мастерства, порой изображая персонажей в лицах. Какой сон — Аливия о нём думать забыла: глаза с блюдца, распахнутый ротик — она даже дышать порой забывала, и это самая обычная сказка… Впрочем она и раньше на его истории реагировала так же — мальчик уже привык что то, что для его сверстников дома всего лишь интересная история тут открытие. Володя заметил, что к слушателям присоединились и Осторн с Рупертом. Так увлёкся рассказам, что и не заметил когда.

— Пока мы на балу, — Володя понизил голос, изображая мачеху, — ты, Золушка, должна прибрать в комнатах, вымыть окна, натереть пол, выбелить кухню, выполоть грядки… И вот после того, как ты всё сделаешь тогда я позволю тебе понаблюдать за балом во дворце в окне.

— Во… нехорошая женщина. — Конрон явно хотел сказать нечто иное, но покосившись на нахмурившегося Володю, резко изменил формулировку.

Аливия уже почти заснула, но крепилась изо всех сил с явным желанием дослушать сказку до конца. На все уговоры Володи продолжить завтра она заявляла, что не уснёт и требовала продолжения. Володя вздыхал, но соглашался. Вот уже фея одарила крестницу подарками, вот Золушка прибыла на бал, танец с принцем, приближение полночи и поспешное бегство Золушки с бала, потеря туфельки…

— И жилы они долго и счастливо, — наконец закончил Володя, осторожно накрывая девочку одеялом.

— Спасибо, — сонно прошептала та. — Очень интересная история.

Володя ещё немного посидел и, убедившись, что Аливия уснула, вышел из комнаты.

— Ты действительно словно старший брат для неё, — заметил Конрон.

— Знаешь, — Володя неторопливо шёл по коридору и даже не оглянулся на слова рыцаря, — мы с Ленкой постоянно ссорились. Она иногда просила меня прочитать ей сказку, поиграть с ней… но у меня никогда не находилось времени. Всегда были дела интересней — на улице с друзьями побегать, в ком… в игры разные поиграть, книги… Если бы можно было вернуть время назад… — Мальчик недолго помолчал. — Так о чём ты со мной хотел поговорить?

— Ничего такого срочного, просто сообщение: разведчики сообщают, что в лагере родезцев какое-то шевеление началось. Скорее всего они собираются уходить.

— Или собираются предпринять последнюю попытку штурма города.

— Не думаю — у них в армии полнейший разлад. Судя по всему там чуть ли не до бунта дело дошло.

— Надо бы пленных…

Конрон хмыкнул.

— Я знаю твой интерес к ним и отправил отряд Дорейна с заданием. Утром пленные будут. И… ну так, на всякий случай, я приказал усилить патрули и караулы.

— Ну тогда до утра. Спокойной ночи.

— Угу, отдыхай, князь. А я ещё кое-какие вопросы хочу с Осторном обсудить.

Утром, как и обещал Конрон, доставили пленных и Володя сразу же отправился в магистрат. Как оказалось, суматоха в лагере родезцев действительно была связана с подготовкой к отступлению — на этот раз Конрон оказался прав. Вот только прежде, чем отправиться в путь Ансельм решил пополнить припасы и теперь во все стороны рассылал отряды фуражиров. Дорейн в сообщение писал, что если ему дадут ещё человек триста, то он сумеет сильно осложнить им жизнь.

Когда Володя закончил допрашивать последнего пленного снова заявился Конрон и бросил на стол свиток. Мальчик вопросительно поднял на рыцаря глаза.

— Парламентёр от герцога Дорна доставил час назад. Думаю, тебе будет интересно.

Мальчик развернул свиток и с трудом продираясь сквозь ошибки начал читать. Закончив, некоторое время стоял неподвижно, что-то обдумывая, потом снова углубился в чтении, потом ещё раз перечитал.

— Мне надо подумать, — отозвался Володя, подходя к окну.

Конрон кивнул и плюхнулся за стол, притянул к себе тарелку с остатками мяса и кусок хлеба и начал неторопливо есть. Володя же так и стоял у окна, глядя куда-то вдаль и о чём-то размышляя. Он стоял слегка повернувшись боком, освещённый лучами солнца, пробивающемся сквозь плохого качества стекло. Конрон, изредка поглядывающий на мальчика, видел как хмурится его друг, размышляя над чем-то и теперь пытающимся принять какое-то важное для себя решение. По его серьёзному виду казалось, что это решение определяет всю его будущую жизнь. Сейчас Конрону очень хотелось знать, о чём думает этот странный князь.

— Скажи, а что если я съезжу парламентёром?

— Ты?! — Конрон так удивился, что даже вино отложил.

— А что? Не по чину?

— Не по чину? Да как раз наоборот…

— Тогда думаешь герцог что-то сделает парламентёру?

— Да никогда. Герцог в таких вопросах очень щепетилен.

— Вот именно, так что мне ничего не грозит.

— Да я не про это. Я не понимаю зачем? Что ты хочешь сказать такого, чего не может сказать обыкновенный парламентёр?

— В том-то и дело, что вот по этому письму обычный парламентёр ничего сказать не сможет.

— Я не понимаю, в чём проблема? Да выдать им этого… как там его… Раймонда в обмен на наших пленных и дело с концом. Пусть его как предателя свои и вешают, — хмыкнул Конрон.

Володя вздохнул.

— Не люблю предателей…

— Могу тебя понять.

Мальчик снова вздохнул и отвернулся.

— А Раймонд не предатель.

— Надоел мне твой кислый вид, — раздражённо буркнул Конрон. — В последнее время вообще тебя не узнаю. Короче, если хочешь, собирайся и уматывай… куда хочешь… хоть в парламентёры.

— Спасибо, Конрон.

— Не за что. Считай это благодарностью за всё, что ты сделал для Локхера.

Через два часа Володя в сопровождении одного трубача, который в одной руке держал трубу, а в другой белый флаг и переводчика подъезжал к первым постам родезской армии. Солдаты, остановившие их, выслушали сообщение трубача, покосились на Володю, который в своём привычно-невзрачном плаще с его ростом и сложением никак не выглядел на солидного представителя воюющей стороны, а скорее насмешкой над ними — проигравшими. На Володю посматривали мрачно и угрожающе, но ничего не говорили, обмениваясь мнениями между собой. Володя сейчас очень жалел, что не понимает по-родезски, а спрашивать у переводчика посчитал не очень удобным.

Наконец их провели в лагерь, заставили минут двадцать подождать и только после этого пригласили в просторную палатку командующего. Володя вошёл первым, быстро окинув всю обстановку: наспех сколоченный стол, походная кровать чуть в стороне, сейчас служащая скамейкой для двух офицеров. Сам герцог стоял облокотившись на стол в лёгком доспехе, слегка седоватый мужчина в летах. Хмурый и сосредоточенный, он рассматривал какую-то бумагу на столе, но вот на объявление офицера поднял тяжёлый взгляд и несколько мгновений рассматривал всех трёх парламентёров. Вот его взгляд остановился на Володе.