Человек с Зелёной тростью(СИ) - Анна Львова

– Ладно, выпьем! – Пытаясь не терять улыбки, уловив мысли Лиама, предложил Эдвин. – Мы это сделали!

      Мистер Гриф тоже присоединился к ученикам. Все звонко чокнулись простыми, гранёными дорожными стаканами.

      Кланки с аппетитом налёг на разложенную по тарелочкам закуску – хлеб с семечками и кабачковую икру (всё, что смог достать Учитель).

– Эх! Красота-то какая! – Мирком блаженственно растянулся на земле, подложив под голову рюкзак.

– А мне вот совсем не хочется сидеть и лежать! – Эмили весело подпрыгнула на месте, взмахивая стаканом. – Хочется петь, танцевать, смеяться! Я так счастлива и так горжусь, что я одна из вас! Горжусь, что я Избранная!

Она сняла с мантии серебряную брошь в виде звезды и торжественно приколола её себе на платье, а потом легко закружилась по камням.

– Эй! Смотрите! Там ямы. Спорим, я перепрыгну через любую из них? – Она вприпрыжку побежала к пустым расщелинам в скале и как мотылёк запорхала над ними.

– Только далеко не удаляйся! – Крикнул ей Эдвин. – У нас вот тут ещё наливки на раз осталось.

      Мистер Гриф за уши вытащил малыша Кланки из тарелки с кабачковой икрой. Он намазал икру на кусочек хлеба и опустился рядом с Томом и Эльвин.

      Дождь смыл с лица Эльвин все белила, накладные ресницы и краску, оставив на коже причудливые чёрные разводы. В свадебном платье, с растрёпанной причёской и таким макияжем Эльвин выглядела более чем странно.

– Ну вот, как говорится, и дождались вы своего часа. – Преимущественно к Тому обратился благодушно настроенный учитель. – Скоро и свадьбу сыграем как я и обещал! Такое веселье закатим, что всё ходуном заходит! И неба и земли, как в песне пелось, мало будет!

      Эльвин тоскливо переглянулась с Лиамом. Нет. Она не выдержит больше ни одной свадьбы, если женихом будет не он. Ещё не оклемавшись от только что пережитого кошмара с Вэнджелом, она презирала теперь любые упоминания о каких бы то ни было свадьбах, если в качестве жениха выступал человек, которого она совершенно не желала видеть своим мужем. То есть, на эту роль не подходил никто. Никто, кроме Лиама.

      Конечно, Мистер Гриф изо всех сил пытался порадовать своего Тома после плена и был готов хоть сейчас женить его на Эльвин, лишь бы сделать ему приятное. Поэтому и разливался как соловей, всё больше и больше травмируя Эльвин и Лиама.

– Медовый месяц, думаю, можно будет и у меня провести. – Уже прикидывал Гриф, намазывая ещё один бутерброд с икрой. – В моём доме познакомились, в моём доме и жить будете! – Он снова громко рассмеялся, крепко сжимая руку Тома.

«– Спаси меня… – Тихо молили уже влажные от слёз глаза Эльвин, вглядываясь в серые глаза Лиама. – Спаси меня. Я твоя. Я больше ничего не прошу. Просто быть с тобой…»

      Но Лиам молчал. И Эльвин знала, что он будет молчать, и она сама не скажет ни слова. Зачем? Всё предрешено. Ни шага в сторону. Деваться некуда.

      И всё из-за каких-то двух глотков несчастного Филиуса, всё из-за нескольких минут слепого отчаяния.

«– Как же всё нелепо… – Думал про себя Лиам под оживлённые восклицания Грифа. – Как нелепо…»

      Он не отрываясь глядел на Эльвин и в его душе уже не пенилась ревность или ненависть к разлучникам, калечащим их судьбы. Он просто обречённо размышлял над всей несуразностью того, что происходило.

«– Если эта траурная свадьба с Томом когда-нибудь и будет сыграна… если она будет сыграна…» – Думал он, качая головой, но так и не мог найти слов, чтобы закончить мысль.

      С другой стороны, Эльвин можно было и похитить, но какая жизнь их будет ждать после этого? Покоя не будет… Погони, скитания, жертвы в виде мёртвого Тома с разорванным сердцем, страхи… Нет… Нет. Так нельзя.

      И зачем всё так повернулось? За что? А ведь счастье было так близко… Так близко…

      Из груди Лиама вырывались тихие, горькие всхлипы.

      «– Боже мой, как же всё нелепо…»

      Несмотря на радужные картины будущего, которые в самых ярких красках рисовал ему Учитель, Том почему-то не выглядел хоть сколько-нибудь счастливым. Конечно, он вежливо улыбался, когда Мистер Гриф ожидал от него улыбки, но думал совсем об ином. И что это были за думы, знал только сам Том, да ещё и Эдвин, который первый раз в жизни ненавидел себя за уникальную способность слышать мысли других людей.

Мирком сладко задремал в сторонке. Эмили продолжала беззаботно скакать через ямы, всё сильнее и сильнее отдаляясь от команды.

      Лиам молча поднялся с земли и, засунув руки в карманы, отошёл в сторону. Что-то витало в воздухе. Что-то здесь было. Постороннее. Даже потустороннее. Он видел чей-то силуэт… там, у пропасти. Там, где стоял туман. Его манили рукой. Но кто манил? Кто там был? Очень смутная, почти воздушная фигура. Лиам медленно подходил ближе. Ему стало абсолютно безразлично то, что случится. Он знал куда идёт. Только для чего манить? Он и сам уже давно думал об этом. Об этом заманчивом обрыве. Об этом конце… Интересно, а что там внизу? Под облаками. Хорошо бы острые камни, хорошо бы какая-нибудь каменистая река…

– Ты меня звал? – Тихо, еле слышно прошептал Лиам, останавливаясь у самого края пропасти и спокойно оглядывая Гринмэна.

– Да. – Страшной, неживой улыбкой ответил тот. – Время пришло.

– Нет! – Вдруг как безумный заорал Эдвин, бросаясь к другу. – НЕТ! Лиам, нет!

      Но он не успел спасти его, потому что Лиам уже сорвался со скалы в бездонную пропасть. И падал, падал, падал…

      Все кто сидел в один миг вскочили на ноги. И Том, и Мирком, и Мистер Гриф ринулись к месту происшествия. Но сделать было уже ничего нельзя. Даже собственная смерть не стала бы для Эдвина более страшной трагедией чем то, что случилось теперь. Он рыдал навзрыд, приложив одну руку ко лбу.

      Плакал Мирком, плакал Том, недвижимо и спокойно стоял Мистер Гриф.

      А маленький сюданфлаф Кланки, поняв, что Лиам погиб, с визгом понёсся к обрыву и прыгнул следом за хозяином.

      То, что чувствовала Эльвин, не поддавалось ни какому описанию. Это было похоже на топор, разом обрубивший канаты, на которых вяло болталась её жизнь. Эльвин не могла даже вскрикнуть, её практически парализовало.

Никто не знал что делать, все были слишком шокированы, чтобы даже просто поднять панику.

      Сквозь всхлипы и стоны вдруг неожиданно просочилась странная музыка. И была она такая потусторонняя, словно пробивалась прямо из параллельного мира. Кто-то весело напевал себе под нос одни и те же простые слова. Очень скоро они приблизились на столько, что их можно было ясно различить: