Собрание сочинений в 10 томах. Том 4 - Генри Райдер Хаггард

Дорогой Фой, мой жених, я не могу прийти к тебе, потому что должна ходить за твоей матерью; я думаю, что ты сам пожелал бы этого точно так же, как я считаю это своим долгом. Надеюсь, однако, что скоро и ты будешь с нами. Но кто в состоянии поручиться в наше ужасное время, что может случиться? Поэтому, Фой, что бы ни постигло нас, прошу тебя помнить, что и в жизни, и в смерти я твоя, твоя, мертвая или живая. Умри ты, а я останься живой, или умри я, а ты останься жив, — я навеки буду верной тебе, что бы ни случилось. Теперь прощай, до свидания в скором будущем или тогда, когда все земное перестанет существовать для нас с тобой. Да пребудут с тобой благословение Божие и моя любовь. Когда ты не будешь спать ночью или встанешь утром, вспоминай обо мне и молись так же, как это делает твоя невеста Эльза. Марта ждет. Прощай, дорогой, ненаглядный!

Здесь не было ни малейшего намека на какое-либо путешествие. Стало быть, если Эльзе пришлось куда-нибудь отправиться, то только вопреки ее желанию.

— Что ты думаешь, Мартин? — спросил Фой, глядя на него озабоченными, ввалившимися глазами.

— Рамиро… Адриан… украли, — ответил Мартин.

— Почему ты так думаешь?

— Видели третьего дня, что Симон бродил за городом, а на реке стояла какая-то подозрительная лодка. Ювфроу вышла за город, об остальном можно догадаться.

— Зачем она могла понадобиться им? — хриплым голосом спросил Фой.

— Кто знает? — сказал Мартин пожимая плечами. — По-моему, может быть две причины. Предполагают, что состояние Бранта, когда оно будет найдено, перейдет к ней, вот поэтому-то она и могла понадобиться вору Рамиро. Адриан же влюблен в нее, и естественно, ему хотелось заполучить ее. Знаем мы эту парочку и всего можем ждать от нее.

— Убью их обоих, попадись они мне в руки, — заявил Фой, скрежеща зубами.

— И я, само собой разумеется, только прежде надо поймать их и отыскать ее, что одно и то же.

— Как это сделать, Мартин?

— Не знаю.

— Подумай.

— И так стараюсь, хеер Фой, а вы-то не думаете. Вы говорите слишком много, помолчите.

— Ну что же, придумал что-нибудь? — спросил Фой через полминуты.

— Нет пользы раздумывать, хеер Фой. Придется бросить все это и отправиться к Марте. Никто, кроме нее, не в состоянии выследить их. Здесь нам ничего не узнать.

Они вернулись на остров Харлемского озера и рассказали Марте свою грустную повесть.

— Поживите здесь денек-другой, и не теряйте терпения, — сказала она. — Я отправляюсь на поиски.

— Мы здесь ни за что не останемся, мы идем с вами, — заявил Фой.

— Как хотите, но дело предстоит трудное. Мартин, приготовь-ка эту большую лодку.

* * *

Прошло две ночи. Было около часа пополудни третьего дня, дня венчания Эльзы. Снег перестал, и его сменил постоянный частый дождь. На северном краю Харлемского озера, спрятанная в камышах, частично, скрываясь от непогоды, а частично — от испанцев, стояла большая лодка, в которой находились Фой и Мартин. Марты с ними не было, она отправилась в корчму, находившуюся на некотором удалении, чтобы попытаться собрать какие удастся сведения. Сотни крестьян в этих местах знали и любили ее, хотя многие и не признались бы в этом открыто, и от них-то Марта надеялась узнать что-либо о месте пребывания Эльзы, если только ее не увезли прямо во Фландрию или даже в Испанию.

Целых два дня она потратила на розыски, но пока без всякого успеха. Фой и Мартин сидели в лодке, мрачно переглядываясь, и на Фоя было прямо-таки жалко смотреть.

— О чем вы думаете, хеер Фой? — спросил Мартин.

— Думаю, что, если бы мы и нашли ее сейчас, было бы уже поздно. То, что они хотели сделать — убить ее или выдать замуж, — они уже исполнили.

— Успеем погоревать об этом, когда найдем ее, — проговорил Мартин, не зная, что сказать, кроме этого, и прибавил: — Слышите?… Кто-то идет.

Фой раздвинул камыши и выглянул.

— Верно, — сказал он, — идет Марта и с ней еще кто-то.

Мартин выпустил рукоятку меча «Молчание». В эти дни рука и оружие не должны были находиться далеко друг от друга. Через минуту Марта и ее спутник вошли в лодку.

— Кто это? — спросил Фой.

— Мой знакомый, Март Ян.

— Узнали что-нибудь?

— Да, Март Ян кое-что знает.

— Говори скорее! — с нетерпением обратился Фой к пришедшему.

— Мне не станут мстить? — спросил Март Ян, недурной малый, хотя и попавший в плохую компанию, и подозрительно взглянул на Фоя и Мартина.

— Ведь я же тебе обещала, — сказала Марта, — а разве случалось Кобыле нарушать слово?

Март Ян рассказал все, что ему было известно: как он находился в числе гребцов, отвозивших две ночи тому назад Эльзу или молодую особу, похожую на нее по описанию, на Красную мельницу, недалеко от Фельзена, и как ее охраняли мужчина и женщина, которые не могли быть ни кем иными, как Симоном и Мег. Он рассказал о ее мольбе во имя их жен и дочерей, обращенной к лодочникам, причем, слушая его, Фой плакал от страха и бешенства, и даже Марта заскрежетала зубами. Тогда Мартин столкнул лодку с мели и направил ее к глубокой воде.

— Это все? — спросил Фой.

— Все, менеер. Больше я ничего не знаю, но могу объяснить вам, где это место.

— Проводи нас! — заявил Фой.

Лодочник начал отнекиваться, ссылаясь на дурную погоду, на болезнь ожидающей его жены и тому подобное. Он даже пытался было выскочить из лодки, но Мартин поймал его и, бросив обратно в лодку, сказал:

— Ты мог один раз съездить на мельницу, отвозя девушку, про которую знал, что ее увезли насильно, можешь и вторично съездить, чтобы освободить ее. Сиди смирно и управляй рулем, а не то я брошу тебя на съедение рыбам.

После этого Март Ян выказал полную готовность направить лодку к Красной мельнице, до которой можно было, по его словам, добраться к сумеркам.

Все послеполуденное время они плыли то под парусом, то на веслах, пока в сумерки, еще прежде чем показалась мельница, не началось наводнение, такое наводнение, какого десять лет не было в этих местах, и волны не начали их бросать из стороны в сторону. Но Март Ян хорошо умел держать курс, он обладал инстинктом предков, которые добывали себе пропитание в бурных волнах, и поэтому лодка шла, не сбиваясь, к намеченной цели.

Один раз Фою показалось, что он слышит голос, взывающий о помощи, но призыв не повторился, и они двинулись дальше. Наконец небо прояснилось, и месяц осветил такую водную поверхность, какую только разве Ною пришлось видеть из ковчега, только по этой поверхности плавали вещи, которые вряд ли пришлось видеть Ною: стога сена, мертвый и тонущий скот, домашнюю утварь и даже гроб, вымытый из какого-нибудь кладбища, а вдалеке мелькали бесплодные вершины дюн.