Румбы фантастики. 1989 год - Иван Ефремов

— А планета, где вы возьмете корабль, ни о чем не будет догадываться?

— Почему же нет? О Круге, естественно, знают их отдельные представители. Те, что сами входят в Круг. Все точки Круга равны, это закон. Но именно Круг в большинстве случаев руководит космической деятельностью цивилизаций.

— Руководит?

— Да. Поскольку Круг — явление космическое, то его интересуют в первую очередь вопросы, связанные с дальними коммуникациями и звездоплаванием. Круг стимулирует, поощряет и направляет исследования и технические разработки в этих областях.

— Значит, это нечто вроде мафии или тайного общества?

— А что такое мафия?

— Тайная преступная организация. Я читал о них. Сейчас их, конечно, нет, но они процветали еще пару веков назад.

— Ну и пример! — усмехнулся Синяев. — Организованная преступность! Что общего с этим у Круга?

— Не знаю. Но, по-моему, тайные организации всегда вне закона. И как бы то ни было, на каком основании вы так спокойно выдаете мне ваши секреты? Я ведь пока не давал никакой страшной клятвы.

— Какая в ней необходимость? Вы уже вошли в Круг: он замкнулся на вас. «Земляника», когда вы меня спасли, превратилась в звездолет Круга. Когда мы шли к кораблю Маб, наш катер был катером Круга. А потом сам корабль Маб стал кораблем Круга.

— Вот как?

— Да. Если даже вы когда-нибудь вернетесь на Землю, вы уже никогда не выйдете за пределы Круга.

— Вы убеждены в этом? — спросил Николай Бабич. — Думаете, я буду молчать? Почему? Я никому ничего не обещал. И, честно говоря, не собираюсь.

— Зачем молчать? Говорите что угодно, вам все равно не поверят. Есть вещи, в которые нельзя поверить, пока не столкнешься с ними. Что вы знаете, чтобы рассказать об этом достаточно убедительно? По-моему, ничего.

— А вы?

— Достаточно, чтобы понять, что вы уже никогда не выйдете за пределы Круга. Круг только увеличивается, его площадь не сокращается.

— Вы думаете, вам удастся заставить меня поступать вразрез моим убеждениям?

— При чем здесь я? — сказал Синяев. — И никто не собирается вас заставлять. Все гораздо проще. На каждом круге два направления. Вы всегда будете делать только свое, нужное вам. Но одновременно это будет полезно Кругу. Круг достаточно велик для такого пересечения интересов.

— Ну, это мы еще поглядим, насколько он у вас велик, — сказал Николай Бабич. — Неужели он присутствует действительно на всех планетах Млечного Пути?

— Нет, конечно. В основном Круг интересуют миры, приступающие к нему. Чаще всего включение планеты в Круг происходит стихийно, но не всегда. Дилавэр, например, очень долго находился под наблюдением. Без Круга космическая эра началась бы здесь еще очень нескоро. Прогрессу в этой области весьма помогло спасение моих родителей. Вы сами видели, что здешние жители напоминают землян. Они почти как люди. Поэтому спасение моих предков обернулось для Круга большой удачей.

— И что же? — спросил Николай Бабич, хотя разговор перестал ему нравиться. — Дело успешно закончилось?

— Нет, операция началась сравнительно недавно, — объяснил Синяев. — Должен был родиться я, должен был вырасти и окрепнуть, пройти необходимую подготовку. Дилавэр — очень ценная планета. Миллиард лет назад здесь была крупная база цивилизации Маб. Двойного назначения: и наземная и космическая. Но она была жутко заброшена, в отвратительном состоянии. Космическую станцию, правда, частично восстанавливали до нас, а вот на поверхности пришлось поработать мне. Ни мать, ни отец, естественно, не были специалистами по технике Маб. А специалистов, похожих, скажем, на Квиллу, вряд бы кто-нибудь пустил на поверхность.

— Я опять не понимаю, — пожаловался Николай Бабич. — Вы говорите, вас готовили. Вас готовили специалисты Круга. Но где это происходило? Ведь у Круга, как вы говорите, нет собственных планет?…

— Точно. Меня готовили на Кноссе. Там, откуда фантом. И готовили меня местные эксперты по технике Маб, не имеющие к Кругу никакого отношения. Так, во всяком случае, они думали… Именно кносский корабль спае в свое время моих родителей.

— А где они сейчас, ваши отец и мать?

— Их давно нет в живых, — сказал, помолчав, Синяев. — Несчастный случай, так, по крайней мере, мне объяснили. Это произошло пятнадцать лет назад.

Они долго молчали.

— И вы никогда не были на Земле?

— Нет.

— Никогда не видели других землян?

— Никогда.

— И так легко ушли с «Земляники»?

— Почему же легко? — сказал Синяев. — Но что делать, здесь я нужнее. Так я считал. И люди здесь, в общем, ничем не хуже. Но теперь… Вы же знаете, планете угрожает опасность.

— Серьезная?

— Смертельная. Пострашнее атомной войны.

— И что вы будете делать?

— Скорее всего, ничего.

— Почему?

— Вероятно, борьба бесполезна. Поэтому рекомендовано отсюда уйти.

— Рекомендовано?

— Да. А что вам не нравится?

— Мне нравится все. Только…

— Почему вы замолчали? Говорите.

— Только там, в оранжереях, — сказал Николай Бабич, — я вам завидовал. Я думал… Думал, что вы самый свободный человек во Вселенной…

Здесь их разговор прервался, потому что они вышли за двери шлюза. Крыша над площадкой — если она была — оставалась невидимой, и казалось, что они стоят в пустоте, лицом к лицу с космосом, только непонятно, чем дышат. Под ними громоздилась планета, задрапированная облаками. На площадке уже стояли оба зубастых страшилища и бесплотное существо, похожее сейчас на древнегреческого титана. Потом оно раскрутило над головой лассо, сделанное из толстой белой веревки, и метнуло его в направлении облаков. Конец веревки скоро скрылся из виду, и сама она уменьшилась в диаметре, став наконец тоньше самой тонкой паучьей нити. Одно из страшилищ пристегнуло к паутинке несколько одинаковых овальных колец. Вокруг него возникла прозрачная серебристая оболочка, похожая на пузырь воздуха вокруг водяного паука. Не выпуская кольца из трехпалых ладоней, оно оттолкнулось ногой от края площадки и исчезло внизу. За ним последовало второе страшилище. Потом Синяев рассказал Николаю Бабичу, как пользоваться переправой, и он тоже полетел вниз. А потом, уже под облаками, ему вдруг показалось, что это сон…

Сейчас Николай Бабич брел по сугробам, оставляя за собой вереницу глубоких отпечатков. За десять лет работы штурманом он отвык ходить по снегу, ведь отпуск обычно приходился на лето, за зимой пришлось бы ехать в Южное полушарие, а в отпуске есть дела поважнее, чем гоняться за сугробами и метелями.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});