Похищение чародея - Кир Булычев

— Я тебя позвал из-за твоей образованности, — сказал дед. — Мне моей не хватает. Языки знаешь?

— Английский, — сказал Андрюша, — и древнеславянский.

— Вот английский нам и нужен.

Ворон расправил крылья, в комнате стало темнее, потряс ими, сложил снова и прикрыл глаза белыми пленками.

— Старый он, — сказал дед. — Трудно ему, да и забывает многое.

— Вы зачем привидением одевались? — спросил Андрюша.

— Я Ваську уже вторую неделю выслеживаю. Мне представляется, что в деревне у нас завелась шайка, чего раньше не было. Они на мельнице гнездо свили. А мельница ушла, и я ее искал, а Гришка мне помогал. Нашли, только Гришка, когда летел ко мне с сообщением, в сеть попался. Вот и пришлось мне бежать туда.

— А почему под видом секунд-майора?

Андрюша бросил взгляд на ноги старика, они были в сношенных валенках. А башмаки стояли у двери. Солнечный луч упал на позолоченную пряжку, отразился зайчиком на портрете Дарвина.

— Я рассудил, что в моем естественном виде шайка меня не испугается. Еще пришибить могут. А привидений они боятся… И правильно рассудил.

Дед подошел к сундуку, с трудом отвалил тяжелую крышку. Сундук был полон одежды — старик вываливал оттуда на пол женские длинные платья, кафтаны, сермяги, уходил все глубже в недра сундука, одежда становилась все старше модой и возрастом, высокие сапоги со шпорами ударились о пол, ворон вздрогнул, спрыгнул с проигрывателя и клюнул шпору.

— Узнал… А где же камзол? — Дед хлопнул себя по лбу смуглой ладонью. — Маразм старческий! Ведь в другое место положил!.. — Он откинул одеяло, подушку. Под подушкой лежали зеленый камзол и треуголка. Дед натянул на голову старый капроновый чулок с прорезями для глаз, поверх нахлобучил треуголку. — Страшно?

— Я поверил, что привидение.

— Все было бы по-моему, если бы не настоящий секунд-майор.

— Вы второе привидение имеете в виду?

— Его самого, — сказал дед. — Пришлось отступить. Но я тебя чего позвал? Я тебя позвал, чтобы ты с Гришкой поговорил. Он по старости лет все больше на английском разговаривает. А может, и на немецком. Образованная птица, волнуется.

— Ну, он пока вообще не разговаривает, — сказал Андрюша.

— Он к тебе присматривается. Ты поговори с ним, поговори, что-то существенное он сказать хочет.

— Каррр! — сказал ворон.

— Это не по-английски, — сказал Андрюша.

— А мне в лес идти надо, — дед стащил с головы треуголку и чулок, — там на мельнице ихние секреты. Я их разгадать должен.

— А если привидение?

— Оно днем не ходит, солнечного света не выносит. Так что поговори с Гришкой, может, поймешь.

— Гамияэстомнисдивизаинпартистрррес! — вдруг заворчал ворон, широко открыв клюв и обнаружив белесую пасть размером с собачью.

— Видишь, — сказал дед, надевая камзол, — беседует.

— Это не английский. Вениамин, наверное, знает, — ответил Андрюша. — Он аспирант.

— Зови Вениамина, только скорей. — Камзол болтался на плечах деда, некоторых медных пуговиц не хватало.

— Как же его позовешь? Он же сейчас моется. Он же черный.

— Вот незадача, — сказал дед. — А времени ни минуты. Мне бежать пора. Давай вот что сделаем. Я вас до дому провожу, точ-на! А сам в лес.

Они перешли улицу. Впереди шел дед в дождевике, из-под которого поблескивали пряжками башмаки, потом Андрюша. Над ними тяжело летел ворон, держа в клюве шпору, прихваченную в доме деда Артема.

19

Андрюша с вороном нашли Вениамина в предбаннике.

Он сидел черный, страшный, но веселый. За дверью мылась Ангелина, и он ждал своей очереди.

— Ты куда пропал? — спросил Веня Андрюшу, когда тот приоткрыл дверь. — Тут на нас нападение было.

— Я знаю, — сказал Андрюша. — Я за этим типом гонялся.

В предбаннике было тепло, пар пробивался из-под двери.

— Мне не везет, — сказал Вениамин. — Я его на дуэль вызову.

— И не мечтай, — отозвался из-за двери голос Ангелины. — Без тебя справимся.

— А я все равно вызову. — Вениамин засмеялся, и зубы его показались ослепительно белыми на черном блестящем лице. — Ох, до чего же кожу стягивает! Ты с вороном подружился?

Веня ничему не удивился и ничего не боялся. Его переродила любовь. Приди Андрюша с тигром, он бы и тигра принял как должное.

— Веня, ворон хочет сообщить нам нечто важное, но делает это на непонятном языке. Дед Артем просит твоей помощи.

— Говорите, — сказал Вениамин, — я давно подозреваю.

Гришка надул грудь, положил на пол шпору и сказал оглушительно, в одно слово:

— Переспераадасстррра!

— Близко, близко! — закричал Вениамин. — Я слышал эти слова!

— Тем более, — сказал Андрюша, — расшифруй, будь другом, может, мы наконец разгадаем эту проклятую тайну.

— Продолжайте, — сказал Вениамин, соскребая тушь с очков.

— Меакульпа, — тихо произнес ворон.

— Что?

— Омниапреклааррраррраррра!

— Ага, — согласился Вениамин, — я с тобой совершенно согласен. Геля, ты слышала, что он о тебе говорит?

— Почему обо мне? — спросила из-за двери Ангелина. — Он кричит на тарабарском языке.

— Нет, — сказал Вениамин. — Он говорит, что все прекрасное редко. И это касается тебя, я убежден.

— Погоди, — сказал Андрюша, — время не ждет. Что тебе сказал ворон и почему ты это понял?

— Он говорит по-латыни. Странно, что ты не догадался.

— Эгзегимонументэррреперррениус! — завопил ворон, найдя благодарного слушателя.

Властным движением руки Вениамин остановил ворона и продолжал с выражением:

— Регаликве ситу пирамидальциус, нон кво имбер идекс, нонаквили потенс!

Ворон склонил голову и сказал:

— Славно, славно! Вижу родственную душу.

— Ты о чем с ним разговаривал? — спросил Андрюша.

— Я памятник себе воздвиг нерукотворный, — ответил Вениамин. — К нему не зарастет народная тропа, понимаешь?

— Это что, из Пушкина?

— Нет, первоисточник. Ворон читает Горация в подлиннике.

— Жаль, — сказал Андрюша. — А мы с дедом думали, что он раскрывает тайну секунд-майора.

— Этого я не вынесу, — сказала заспанная Элла, возникая в дверях. — Почему никого нет дома?

— Простите, — сказал Вениамин, и Элла узнала его не сразу.

— Опять? — узнав, возмутилась она. — Сколько можно совершать необдуманные поступки?

— Ничего подобного, — сказал Вениамин, — это было покушение.

— Он прав, — сказал Андрюша. — Покусители скрылись. Но прохожие узнали, что это был известный гангстер Василий Полуехтов.

— Он опять приходил? — спросила Элла. — И зачем?

— Ревнивец, — сказал Андрюша. — Мститель из-за угла. Экстремист.

20

— Надежды не оправдались, — говорил Андрюша, собирая сумку. — Деда придется разочаровать. Ничего ворон не знает, кроме латыни.

— Ты куда так спешно собираешься? — спросила Элла. — Сегодня мы работаем, и твой магнитофон нужен.

— Я отработаю потом, — сказал Андрюша. — Возникла возможность вскрыть гнездо местных гангстеров. Я не могу упустить такую возможность. Песни подождут.

— Ох, Андрюша, если бы я была твоей матерью…

Ворон слетел на край стола, поглядел на Эллу и сказал:

— Крррасавица.

— Ну что вы, — ответила машинально Элла и смутилась, что на равных разговаривает со старым вороном. А Гришка подхватил с пола шпору, с достоинством взлетел на подоконник и исчез.

За окном послышался скорбный рев. Ангелина кинулась к двери. За нею, естественно, Вениамин и Андрюша.

— Что-то случилось с дедом Артемом! — закричал Андрюша.

Медведь Мишка стоял возле ворот, покачивая когтистыми лапами, и изображал всем своим видом скорбь и волнение. Он узнал Андрюшу, попятился, будто не ожидал увидеть здесь своего врага.

— Дед Артем в лесу? — спросил Андрюша. — С ним плохо?

Медведь подумал, доверять ли студенту, потом опустился на передние лапы и трусцой, покачивая толстым задом, побежал к околице. За ним бросились Ангелина, Андрюша и, конечно, Вениамин. Следом припустились оказавшиеся поблизости Сеня и Семен.

Бежать пришлось долго. Медведь не понимал, что люди бегают куда медленней, и умерил прыть, лишь когда Веня, совсем запыхавшись, остановился, привалившись спиной к сосне, а ворон Гришка, сделав круг над людьми, крикнул что-то неразборчиво по-латыни.

Выбрались на лесную дорогу. По ней бежать было чуть легче, только крапива стегала по рукам и ногам. Веня преисполнился жалостью к Ангелине, которая подпрыгивала, когда крапива стрекала ее по икрам, и крикнул, задыхаясь:

— Давай я понесу тебя!

Но Ангелина не отозвалась, лишь Андрюша засмеялся на бегу.

Дорога пересекала низину, до мельницы оставалось бежать еще минут пять, но бежать не пришлось — они встретили деда Артема раньше. И не одного.