Сборник статей и интервью 2009г (v1.19) - Борис Кагарлицкий

На самом деле, различий во взглядах нет, поскольку нет самих взглядов. Точнее, нет четкой, продуманной и непротиворечивой системы ценностей, которая бы лежала в основе как публичных речей, так и практических действий. Центристская идеология, кое-как склеенная кремлевскими пиарщиками, бессистемно включает в себя всего понемногу, на основе примитивного консерватизма, понимаемого как желание избежать каких-либо перемен в собственной жизни и жизни страны.

Идейных различий во взглядах нет, но есть определенный диапазон, амплитуда, в которой колеблются взгляды высшего начальства, начиная от премьера и президента, заканчивая менее известными чиновниками. Другое дело, что колеблются они не синхронно, причем по мере того, как будет развиваться кризис, колебания эти будут становиться ещё менее синхронными. Иными словами, в неопределенности собственной идеологии власти заложена потенциальная возможность раскола. Людям свойственно искать своим действиям идеологические объяснения. А если действия различных группировок внутри власти будут направлены в разные стороны, то и идеологические обоснования будут им даваться разные.

В конечном счете, впрочем, самоопределение тех или иных представителей власти будет зависеть от общественных событий, вынуждающих правящие круги реагировать. Вот, например, скандалы с браконьерской охотой или дело майора Евсюкова. Политическое значение этих событий, прежде всего, в том, что они требуют реакции на самом высоком уровне. И здесь уже играют роль не идеологические схемы, а личные качества тех или иных политиков. Например, Дмитрий Медведев явно выглядит человеком, стремящимся к укреплению нравственности. На системные требования он вряд ли будет реагировать, а вот возмутиться убийством беззащитных животных - запросто. Или наказать генерала Пронина, бросившегося защищать майора-убийцу. В ходе дискуссии о Едином государственном экзамене президент остался совершенно глух к общей критике этого проекта, к аргументам о том, что подход, избранный министерством, разрушает всю систему образования. Но зато разозлился, прочитав идиотские вопросы по истории, одобренные министерством в качестве тестов.

Министру образования и науки Андрею Фурсенко эти вопросы ещё припомнятся. Тысячи людей, которых он оскорбил, заявив, что в России очень плохие учителя, выступать и возмущаться не будут. Стерпят. Вызвать раздражение одного конкретного человека куда опаснее, если этот человек по случаю оказывается президентом России.

Политическая борьба, изгнанная в России с парадного крыльца, явно возвращается к нам с черного хода. Не в виде противоборства партий, электорального соревнования или дискуссии организованных идейных течений. Нет, она приходит к нам в виде взаимных обид чиновников, бюрократических склок, нестыковок между решениями отделов. Но так или иначе, она возвращается.

Специально для «Евразийского Дома»

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОГНОЗЫ И ПОЛИТИЧЕСКОЕ БУДУЩЕЕ

Министерство экономического развития (МЭР) усиленно переписывает свой прежний макроэкономический прогноз на 2009-2012 годы. Действительность убедила чиновников, что прежние оптимистические показатели необходимо пересмотреть в сторону уменьшения. Недавний прогноз Международного валютного фонда сокращения ВВП России на 6 % в 2009 году признается реалистическим и российскими чиновниками. Прежде они упорно мечтали об экономическом росте, но теперь готовы согласиться на новое маленькое падение. В прежнем варианте своего прогноза они с неохотой признали в сокращение ВВП страны на 2,2% - теперь этой цифре предстоит возрасти, несмотря на то что падение ВВП, по официальным данным, в сравнении с весной 2008 года составило 9,5 %.

Относительно цен на нефть аналитики МЭР настроены по-другому. Расчетная цена барреля нефти на 2009 год будет увеличена, ее поднимут с 41 до 45 долларов. Улучшение ситуации на нефтяном рынке внушает оптимизм и государственным экспертам, знать ничего не желающим о причине и перспективах экономических явлений. В целом, прогноз МЭР станет продолжением прежнего позитива, но с поправкой на незапланированные хозяйственные проблемы. Новые проблемы в экономике тоже не будут прогнозироваться, чтобы не напугать публику. Главное, что у чиновников от этого лишь прибавится работы: прогнозы предстоит еще множество раз переделать, прежде чем они хоть немного совпадут с реальностью.

К государственным прогнозам не стоит относиться с доверием - это, кажется, понятно всем, кроме тех, кто их составляет. Но, с одной стороны, чиновники попросту не умеют писать прогнозы, иначе как наполняя их благими обещаниями. Разве это не было лучшим решением в период хозяйственного подъема? С другой стороны, специалисты государства не понимают реальные перспективы кризиса. Люди просто пытаются выдумать то, что им нравится и подходит начальству. Плоды фантазии выдаются за результаты аналитической работы. Единственное, что успокаивает МЭР, это текущая стабилизация: кризис замедлил развитие, а цены на нефть стали более приемлемыми для корпораций.

Нельзя, однако, сказать, что экономика существует отдельно от официальных прогнозов. Эти прогнозы подчас обещают события, обратные происходящим, - но понять это можно, лишь задумавшись над официальным позитивом. И это важно!

Прежде, когда эксперты уже не только предсказывали, но и констатировали быстро наступающий кризис, МЭР рисовал приукрашенные картины будущего. Пересмотр текущих прогнозов тоже получится приукрашенным, и потом их вновь придется радикально пересматривать. Изменение прогнозируемой цены нефти на 2009 год с 41 доллара на 45 долларов представляет собой лишь механический перенос актуальной текущей картины на будущее. Но в России именно так и делаются экономические прогнозы - только будущее отчего-то оказывается совершенно иным.

Но какое отношение имеют прогнозы МЭР к реальности? Любопытнее всего то, что по ним действительно можно судить об экономических перспективах. Что не запланировано, наверняка может произойти.

Для нового падения цен на нефть складываются объективные условия: снижается потребительский и межотраслевой спрос. Дальнейшее сокращение глобального производства означает снижение потребления нефти, то есть падение спроса, а затем и цен. Затем могут последовать новые меры российского Центробанка по ослаблению рубля, которые, вместе с отложенной волной банкротств, могут обернуться очередным падением спроса в стране. Промышленное производство, как нацеленное на экспорт, так и направленное на внутренний спрос, ускорит падение. 6 % сокращения ВВП окажутся очередной сказкой. К концу года в стране резко вырастет число безработных (уже теперь оно превышает 10 % от трудоспособного населения), а те, кто сохранят заработок, лишатся значительной его части. МЭР опять пересмотрит прогноз, а министры похвастаются успешной антикризисной политикой. Но как должны будут реагировать на это миллионы людей?

Перспективы российской экономики известны. Развитие кризиса как в мировом, так и в отечественном масштабе спрогнозировано еще год назад специалистами ИГСО в докладе «Кризис глобальной экономики и Россия» (http://igso.ru/articles.php?article_id=45). События развиваются по известному сценарию. Завершение кризиса не ожидается до 2012-2013 годов. С его окончанием (отнюдь не автоматическим) мировая экономика примет новые черты. Россия тоже не будет прежней.

Авторитет власти в глазах россиян по-прежнему велик. Но события медленно, месяц за месяцем, подтачивают его. Происходит не просто рост недовольства, которого ждет либеральная оппозиция, чтобы взять власть и проводить старую неолиберальную политику. В массах формируется критическое мышление. И порождает его сама власть. В ходе визита в Вашингтон министр финансов РФ Кудрин заявил: ситуация в экономике ухудшается быстрее, чем мы планировали, проблем становится больше, но зато правительство Медведева-Путина успешно борется с кризисом. Что еще требовалось сказать? Выступление министра показало (http://www.newsru.com/world/25apr2009/uk.html) российское телевидение.

Чиновники считают, что российское общество способно перенести любые проблемы без серьезного возмущения. Власти верят лишь в стихийный разрозненный протест, возможный в ряде регионов. Для его подавления готовятся полицейские силы, а для незначительных уступок (при крайней необходимости) пока хватает средств. Но правительство совершенно не подозревает, что миллионы трудящихся в стране способны совсем по-новому взглянуть на свое положение и на всю проводимую антикризисную политику. Очевидные противоречия слов и реальных дел могут внезапно открыться.

Либеральные оппозиционеры и обслуживающие их псевдолевые борцы с «кровавым режимом» ждут спонтанного взрыва, который забросит их в комфортные кабинеты Кремля. Но годы экономического подъема придали классовой структуре российского общества строгость. Сырьевые монополии крепко еще держат власть, а огромный рабочий класс еще не осознал своих особых интересов. Его сознание пока затуманено патриотическими и клерикальными идеями. Но для перемен в коллективном сознании кризис - наиболее подходящее время, ускоряющее все процессы. Кризис должен изменить не настроение людей, а сам способ их мышления.