Логово дракона. Обретенная сила - Бернхард Хеннен

— Улетай! Здесь тебе не место. Улетай!

Пип отскочил немного в сторону, затем замер и снова поглядел на него. Может быть, она снова в нем? Этой мысли Гонвалон вынести не мог! Она не должна видеть его таким! Только не ноги! Она должна запомнить мастера меча, своего любовника, может быть, еще каменотеса, сбивавшего руки в кровь, пытаясь сбросить в камень груз со своей души. Но не таким!

— Улетай! — зашипел он на птицу. — Прочь! — Он бросил в птицу комок мерзлого снега. Пип раздраженно зачирикал. А потом полетел прочь.

Гонвалон с трудом сдерживал слезы. Была ли она там?

— Пожалуйста, не надо... — слабо прошептал он. — Пожалуйста.

Он продвинулся еще немного по холму. Если он доберется до ели и дерево прикроет ему спину, то свой последний бой он примет достойно.

Словно в насмешку, принимая вызов, прозвучал волчий вой. Идут ли они по его следу? Или охотятся на другую дичь?

Он решил, что не хочет ползти дальше. Достойно уйти — вот все, чего ему хочется. Эльф с горечью усмехнулся. Уйти? Нет, этого у него не будет. Он никогда больше не сможет ходить. Махта Нат и волки оставили ему одну возможность — ползать.

С отчаянной яростью вонзил он кинжал в мерзлую землю, сквозь снег, и подтянулся еще немного. Пядь за пядью взбирался он на холм, и ярость придавала ему сил. Это был последний рывок, и эльф это знал.

Постепенно холод приглушил огонь его ярости. Дерево было уже на расстоянии всего трех-четырех шагов. Сумеет ли он? Дыхание со свистом вырывалось из груди. Вспомнилось детство. Самым ранним его воспоминанием были те волки в снегу. Все, что было раньше, пряталось за железными вратами, так никогда и не открывшимися для него. Его сознательная жизнь представляла собой круг, который завершится сегодня. Мысль об этом заставила его улыбнуться. Настроила его на более мирный лад. Он так устал.

Все началось с волков в снегу. Они сделали его Гонвалоном, он — дитя зимы. Теперь волки все же получат свою поживу.

Он подумал о Нандалее. Оставалось надеяться, что она не увидела его глазами Пипа. Только не таким! Не таким должно быть их прощание...

Наконец он добрался до ели. Под ее густыми ветвями не было снега. Эльф устало прислонился к стволу. Волки молчали. Собираются напасть?

Сев, он поглядел на свои ноги. На разорванные, окровавленные штаны. На кость, торчавшую из-под тряпки прямо под коленом. Странно, что он не чувствует боли, пришла трезвая мысль. И что он давным-давно не истек кровью! Должно быть, это заклинание бузины! Махта Нат хотела, чтобы его муки продлились подольше.

Он мог лишить ее последнего боя. Мог позаботиться о том, чтобы волки нашли лишь падаль. Гонвалон поглядел на кинжал, который сжимал в руках.

Головы на копьях

Володи удивленно глядел на степняков.

— Ты должен понять это, брат! — произнес Партату, не глядя ему в глаза. — Они собирают всадников на границе. Несколько бесклановых и кто-то из неженатых наверняка останутся с вами, но... — Партату пожал плечами. — Ты же знаешь, как это бывает.

— Ты хочешь сказать, что я знаю, как бросать друзей в беде? Хочешь меня оскорбить? Или ты просто глуп? Я тебе покажу...

Джуба положил руку ему на плечо.

— Наш друг Володи ничего такого не имел в виду. Он понимает твою тревогу.

— Я ничего не...

Джуба крепче сжал руку, и Володи проглотил свой гнев. Полководец прав. Если он ввяжется в ссору с этим плосколицым головорезом, то степняки не просто убегут от них — нет, они выступят против них. Друсниец заставил себя улыбнуться.

— Я пошутил.

Его противник одарил его еще более неискренней улыбкой.

— Я знал это. Я дам тебе сейчас совет, ценнее сотни железных мечей. Берите своих кляч и бегите! Вместе с лувийцами скачет смерть. Мы со своими семьями и стадами будем далеко, когда они придут.

— Я всегда думать, вы суровые воины, ходить в Лувию грабить, — Володи притворно вздохнул. — Такой плохой мир. Только ложь...

В глазах степняка сверкнула уязвленная гордость.

— Иногда мы нападаем на них, это верно. Крадем парочку женщин, немного скота, — он поднял обе руки в жесте невинного отчаяния. — Да, иногда мы пробиваем при этом парочку черепов, поджигаем пару домов. Всяко бывает, когда мужчинам хочется немного поразвлечься. Но лувийцы... Они не знают меры! Подобно саранче налетают они на степь. Им нет числа, и они убивают все живое. Если они нападают на один из наших лагерей, то убивают женщин и детей. Скот. Убивают даже щенков. Они ничего у нас не берут. Ни женщин, чтобы насладиться ими. Ни детей в рабство. Ни скот. Ничего! Это все равно что насрать в лицо! — Степняк сжал кулаки. Он дрожал от ярости. — Я не понимаю этого! Мы приходим грабить. Потому что мы хотим иметь то, что есть у них. Но когда лувийцы приходят в степь, они приходят только затем, чтобы убивать. Некоторые говорят, что их воины — вовсе не живые люди. Они подняли их из могил.

Володи вспомнил о том, как они убивали команды на оловянных галерах. Такой способ ведения войны был ему знаком, и он этого стыдился.

— Не будь здесь, когда они придут, Володи. Это самый лучший совет, который ты получал за всю свою жизнь. Езжайте быстро, как ветер. Забудьте о своих планах. Они знают о них. Они знают все. Бегите!

Володи обнял невысокого степняка и поцеловал его в обе щеки. Он отнесся к нему несправедливо.

— Я желать тебе хорошую дорогу, тучных коров и юрту, полную детей, Партату.

Володи почувствовал, как напрягся стоящий рядом с ним Джуба. Однако степняк верно понял его слова.

— Мы пойдем и украдем у них самых красивых женщин, золотоволосый. Как настоящие мужчины! В другой раз.

— Обязательно!

Партату отвернулся. Когда он садился в седло, было видно, как уязвлена его гордость. Степняк еще раз поднял руку в приветствии, а затем потянул своего растрепанного пони за поводья и понесся прочь. С собой он забрал пятьсот всадников.

Володи молча смотрел им вслед. Теплый южный ветер дул в лицо, играл его длинными волосами. Друсниец подумал, что ветер — это здорово! Особенно тот, что дует в лицо, когда боевая колесница несется по степи. Это лучше всего остального! Впрочем, ему не хватало шороха родных деревьев. Здесь они почти не росли. Лишь бесконечная степь, мягкими волнами уходящая к горизонту. Время от времени в степи встречались каменные иглы. Еще были одинокие, пригнувшиеся от ветра кусты. Но это, впрочем, и все, за что мог зацепиться взгляд. Это было словно море, вот только здесь не было берега, куда на ночь вытаскивали галеры. Он плохо ориентировался в степи и полностью зависел от своего проводника из степняков.

— Нельзя доверять людям, которые скачут на лошадях, вместо того чтобы запрягать их в колесницы, как положено, — проворчал Джуба.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});