Ленин. Спаситель и создатель - Сергей Кремлев

Вот какой человечески гармоничной была семья Ульяновых, рано лишившаяся вначале отца, а затем и первой гордости семьи – старшего сына и брата.

Александра царизм убил прямо – петлёй.

Илью Николаевича удавка затхлой жизни в России царя Александра III и идеолога контрреформ Победоносцева задавила постепенно.

Министром народного просвещения с 1882 года стал Делянов – автор печально знаменитого циркуляра о «кухаркиных детях», закрывшего путь к образованию множеству талантливых ребят из простого народа. Ульянов-старший был как педагог и личность полным антиподом своему столичному шефу, и это всё более осложняло положение Ильи Николаевича. Сказанное – не предположение: осенью 1885 года верхушка симбирского земства открыто выразила сомнение в возможности ведения школьного дела в предписанном министерством духе при таком директоре народных училищ Симбирской губернии, как Ульянов.

То есть, работать так, как считал Илья Николаевич нужным, было уже нельзя. И до этого хлеб его был непрост – в царской России деятельные народные просветители никогда в чести не были, а уж теперь, при Делянове…

Илья Николаевич выступал против намерений заменить земские школы церковноприходскими, и всё это изматывало, он быстро стал сдавать… Развязка наступила тоже быстро: 10 января 1886 года Ульянов-старший занемог и слёг… 12-го января ему стало лучше, и он дома работал со своим помощником и другом инспектором Стржалковским над годовым отчётом, но обедать не стал, опять прилёг. В пятом часу вошедшая к нему Мария Александровна позвала в тревоге Анну и Владимира. Отец был в агонии и на глазах жены и детей скончался – кровоизлияние в мозг.

Поток прощающихся шёл через дом Ульяновых три дня, гроб с телом Ильи Николаевича на кладбище Покровского монастыря провожала огромная толпа.

Семья осиротела, пока – на отца.

А через полтора года – ещё и на Сашу.

Теперь в своём пути – ином по форме, чем у отца и старшего брата, но том же по содержанию, ибо это был путь жизни для народа, Владимир мог опереться душой лишь на мать и на себя.

А, впрочем, нет – его надёжной опорой оставалась вся семья… Остальные Ульяновы – сёстры, брат, разделённые с Владимиром расстояниями, душевно были с ним всегда рядом, и переписка Ленина с родными доказывает это однозначно.

А мать, «дорогая мамочка», стала его опорой уже самим фактом своего бытия. Отношения матери и сына были образцовыми, потому что они на всю оставшуюся им на двоих жизнь сохранили душевную близость.

Мать жила ради детей и детьми – это по отношению к Марии Александровне не фраза, а констатация факта. Сколько раз ей приходилось после смерти мужа менять места жительства, и всякий раз это было связано с детьми. В Петербурге, в Москве – с Митей и Марусей, с Аней, в Саратове – с Аней, в Киеве – с Митей, Марусей и Аней, в Вологде – с Марусей, и т. д.

И каждый раз она снималась с места то из-за заключения кого-то из детей, то из-за их очередной ссылки, то из-за их переезда в силу необходимости для партии.

21 февраля 1914 года Ленин пишет матери из Кракова в Вологду:

«Дорогая мамочка! Получил твою открытку – mersi за неё. Вот разница-то между погодой у вас и здесь! Здесь совсем весна: снегу давно нет, тепло совершенно, ходим без калош, солнце светит для Кракова необычайно ярко, не верится, что это в „мокром“ Кракове. Досадно, что приходится тебе с Маняшей жить в скверном городишке!.. Я был не в Лондоне, а в Париже, прокатился недурно. Париж – город очень неудобный для жизни при скромных средствах и очень утомительный. Но побывать недолго, навестить, прокатиться – нет лучше и веселее города. Встряхнулся хорошо.

Летом, вероятно, поедем опять в Поронин.

Крепко обнимаю тебя, моя дорогая, и желаю здоровья. Маняше большущий привет.

Твой В.У.

P. S. Надя и Е.В. (мать Крупской. – С.К.) целуют тоже крепко»[610].

Но почему матери с «Маняшей» приходится жить «в скверном городишке»? Да потому, что Маняша отбывает очередную ссылку.

А как «встряхивался» Ленин в Париже? В «Мулен-Руж» канкан с субретками танцевал и у «Максима» баловался устрицами с «Мадам Клико»?

Да нет…

5 января 1914 года он приезжает в Париж и в тот же день проводит совещание большевиков в связи с намерениями Международного социалистического бюро выявить «пункты расхождения» между большевиками и меньшевиками и добиться их единства. Напоминаю, что агентуру Капитала беспокоила непримиримость Ленина накануне мировой войны…

9 января Ленин выступил на двух митингах социал-демократов, посвящённых 9 января 1905 года.

10 января он выступил в большом зале парижского Географического общества с рефератом «Национальный вопрос», и 12 января выехал в Брюссель на IV съезд Социал-демократии Латышского края, где одержал яркую победу – «латыши» отныне шли за Лениным.

Надо заметить, что тон писем Ленина и Крупской к Марии Александровне был всегда откровенным, но при этом и всегда бодрым, хотя жилось им в эмиграции по-разному и в житейском смысле – не очень-то зажиточно. Темы же писем из разных мест Европы менялись мало: здоровье, погода, небольшие житейские дела…

А о чём другом мог писать Ленин матери? О главном не напишешь, даже подписываться порой приходилось инициалами.

И о чём другом могла писать свекрови Крупская? «Володя получил недавно чин статского советника», или «Мы приобрели сотню акций „Standard Oil“ и я купила себе миленькую норковую шубку»?

Таких «радостей жизни» в их жизни не было и быть не могло.

А мать?

Мать ведь тоже участвовала в их борьбе не только тем, что была, и всегда была готова сняться вслед за детьми. Она вполне сознательно становилась и прямой их помощницей. Вот, скажем, Мария Александровна по совету Мити едет летом 1911 года в Бердянск, к морю. Сопровождает её Анна, и начинается переписка – Владимир и Надежда пишут ей из-за границы, Дмитрий – из Феодосии, из Териок – Мария и из Саратова – Марк Елизаров. Но пишут не только ей, а и друг другу через неё – по партийным делам.

А вот новогодняя история 1904 года…

1 января, Киев отсыпается после весёлой новогодней ночи, а на квартире Ульяновых идёт обыск – на Бибиковском бульваре арестованы возвращавшиеся с конспиративного совещания Дмитрий Ильич и жена Кржижановского Зинаида Невзорова-Кржижановская, и в доме, пахнувшем новогодними пирогами, теперь пахнет грязью от жандармских сапог. Мария Александровна, наблюдая за очередным в её жизни погромом квартиры, спокойно замечает, что «гости» сами не знают, что ищут, и ничего не найдут.

Продолжавшийся до двух часов ночи обыск действительно ничего не дал, хотя весь архив ЦК, избранного II съездом, всё время был на виду – в хитроумно устроенном шахматном столике, сделанном по чертежам Марка Елизарова.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});