Мифы и Легенды. Тетралогия (СИ) - Карелин Сергей Витальевич

— А я ведь знаю, кто ты в игре, Веромир! — заявила она, судя по её мутному взгляду, уже прилично набравшись.

— И кто же? — вырвалось у меня.

— Ты — Вергилий! — Ее палец уперся в мою грудь.

Хм… Вот это, честно говоря, неожиданно! Впрочем, и она, вроде, говорила, что тоже играет. Но как узнала?

— С чего ты решила, что я Вергилий какой-то? — как можно более равнодушно ответил я, но это не сбило с толку Вяземскую.

— Того самого! Ты — Вергилий!

— Тише, — нахмурился я. — Даже если это и так, то не обязательно об этом кричать…

— А, я так и знала! — пьяно усмехнулась девушка. — А я никому не расскажу, не переживай. Мы же в одной команде!

— В одной команде? — уставился я на нее, и тут меня осенило. — Так ты Кассандра!

— Вот! Наконец-то догадался… а я все думала, кто же этот загадочный Веромир… Какая у нас прикольная команда: Шуйский, Годунова, Бельский и Вяземская! Цвет аристократии Российской Империи!

— Ну, еще Асклепий… — растерянно напомнил я. Что-то мне совсем не нравилось, что моя собеседница знает все имена, не особо-то я ей и доверял. И, видимо, она это поняла.

— Асклепий мой друг, и он действительно не студент, — сообщила Ирина. — А насчет вас я уже сказала, что мой рот на замке. К тому же вы мне нравитесь. Особенно один персонаж… — Она вдруг как-то странно посмотрела на меня. — Вот я тебя сейчас поцелую…

Не успел я опомниться, как меня схватили две весьма крепкие женские ручки…. Оторвался я от нее только через несколько минут, и то, приложив для этого усилия. А Вяземская, словно протрезвев, улыбнулась и как ни в чем не бывало отправилась к столу, напоследок прошептав мне, что только мы вдвоем знаем имена друг друга. И, по-моему, никто не увидел наш поцелуй. Ну, тут все можно было списать на состояние девушки… Хотя в последнее время вокруг меня действительно слишком много женщин. Хорошо, хоть Голицыны на меня не бросаются! Но надо отдать должное Вяземской: целовалась она очень хорошо. И все-таки…уже слишком много народа знает о том, кто мы в игре, а, как говорится в одной старой пословице, «если знают двое, то знает и свинья». Тем не менее я взял с девушки обещание что только мы с Шуйским будем знать кто она на самом деле и соответсвенно она тоже будет молчать что ей известно кто такая Таис.

Я отозвал в сторону Шуйского, который о чем-то весело разговаривал с сёстрами Голицыными, и сообщил ему пренеприятнейшее известие насчет Вяземской, чем явно удивил его.

— Обо всех думал, — проворчал он, — но чтобы Вяземская! Но, с другой стороны, чего ты напрягся-то так? Ну, знает она…думаешь, расскажет?

— Ну…

— Не расскажет. — авторитетно заявил Шуйский — Ты на ее поведение не смотри. Она, конечно, любит эпатировать народ, но в уме ей не откажешь. Да и слово она держит…мне рассказывали, — поспешил он ответить на мой сразу ставший подозрительным взгляд. — В общем, расслабься. А насчет Таис ты правильно сказал. нечего Годуновой знать кто такая Кассандра.

Тем временем в комнате вновь заиграла танцевальная музыка, и к нам с Шуйским подлетели Трубецкие.

— Мальчики, идем танцевать! — безапелляционно заявила Вероника и, схватив за руку Шуйского, потащила на наш импровизированный танцпол. А вот Елена меня удивила: постоянно надетая на нее маска Ледяной Королевы вдруг куда-то исчезла, и она, взяв меня за руку, пусть и менее напористо, но тоже потащила за собой.

М-да, Елена явно раскрепостилась…или это у нее такой новый стиль поведения? Не знаю, но новая Елена Трубецкая мне нравилась куда больше старой.

В общем дальнейшее продолжение вечера не принесло никаких сюрпризов. Мы просто отдыхали, танцевали, разговаривали. Вероника рассказала пару историй о материке, на который мы собирались отправиться в воскресенье, дав несколько вполне дельных советов, а Елена уточнила, когда мы отправляемся, проигнорировав ответную реплику Шуйского в стиле «А с какой целью интересуешься?». Но мой друг настаивать не стал, а я как-то и не акцентировал на этом внимания.

Потом меня все-таки зацепило, и я, так сказать, расслабился больше обычного… или, попросту говоря, набрался. Мир подернулся какой-то странной дымкой. Но тем не менее, я прекрасно помнил, что о чем-то разговаривал с Наоми и (если мне, конечно, не показалось с пьяных глаз) даже целовался с ней, а в результате благодаря Шуйскому, а потом Шемякину оказался в мягком кресле флайера, где преспокойно захрапел.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Глава 18 Дела, дела…дела!

— Сын! Рад тебя видеть!

Правитель Российской Империи обнял своего любимца, только прибывшего из Академии, и, отстранившись, внимательно осмотрел его.

— Как ты?

— Да все нормально, — пожал тот плечами.

— Пойдем перекусим и поговорим, — предложил Владимир. — Проголодался, наверно.

— Не без этого! — улыбнулся Иван.

Они устроились в личных покоях Владимира Рюриковича. Увидев перед собой помимо еды небольшую бутылку коньяка, сын присвистнул и подозрительно посмотрел на отца.

— Что-то случилось?

Император хотел было возразить, но потом махнул рукой и лично разлил коньяк по стаканам.

— Случилось. И поэтому я решил с тобой поговорить, так сказать, приватно…

— Я весь внимание…

— Давай сначала поешь, выпей. Времени у нас много.

Иван покосился на него, но, тем не менее, послушался. Разговор возобновился минут через двадцать, когда отец и сын выпили…

— Ну говори, не надо меня так интриговать! — проворчал Иван

— В общем, если коротко, то у нас назревает государственный переворот, сын. — Император внимательно посмотрел на своего аследника.

— Чего? — Тот изумлённо уставился на него. — Как это?

— Так… — грустно заметил Владимир. — Или ты не знаешь, что такое государственный переворот?

— Знаю конечно…но кто? И почему ты так спокойно об этом говоришь?

— Ну, во-первых, это Скуратов…

— Скуратов… — удивленно прошептал Иван. — Но он же самый преданный…

— Был преданным, — возразил Император. — Во-вторых, мы сейчас предупреждены, и за заговорщиками ведется слежка. У Бестужева все под контролем.

— А… — понял Иван. — Он, наверно, ждет пока все в его сети не попадут?

— Да, — кивнул Император, — именно так. Вроде, все под контролем, и скоро это закончится. Но если бы все было так просто, я, наверно, не рассказывал бы тебе об этом. У меня плохое предчувствие, Иван, а своим предчувствиям я привык доверять. Существуют разные варианты развития событий. Надо учитывать все!

— Какое предчувствие у тебя?

— Слушай меня внимательно. Если вдруг меня не станет…

— Отец! — возмущенно выпалил Иван.

— Не спорь… лучше послушай, — остановил его Император. — Если меня не станет, ты будешь Императором. Какие бы планы ни лелеяли заговорщики, меня они могут устранить, но не тебя. Ты — единственный совершеннолетний законный правитель. Их не поддержат ни древние, ни более молодые рода… скорей всего, ты будешь править по указке того же Скуратова, а то тебя и на его дочке женят… Вряд ли Бестужев тебе поможет, так как его в первую очередь уберут… Я должен тебе кое-что дать, что позволит тебе пусть не сразу, но вернуть единоличную власть. Вот. — Перед Иваном лег на стол небольшой ключ замысловатый формы. — Ты знаешь, от чего он. Пусть он будет у тебя. Копию этого ключа не делали никогда за всю историю правления нашей династии, и я ее делать не буду! И ты знаешь, что только тот, кто обладает кровью Рюриковичей, может открыть ту дверь. И помни: ты должен стать сильным. И советую присмотреться к Бельским. Приблизь Веромира к себе, сын. Я чувствую, что он может тебе помочь! Я в свое время совершил ошибку, поверив словам Годунова. Не повторяй ее.

— Отец зачем ты это мне говоришь?! — Иван возмущённо посмотрел на него. — Что тебе мешает сейчас уничтожить заговор, тем более тот, о котором ты все знаешь!

— Да, ты, конечно, прав, — кивнул Император, — но слишком высоко забрался заговор. И у заговорщиков серьезные силы. Никто сдаваться не собирается, и мы должны раздавить эту заразу, которая впервые за сто лет пробралась в нашу древнюю аристократию. И мы ее раздавим, я надеюсь на это. Но все может случиться. И ты, сын, должен быть готов к любому повороту событий. Это, повторюсь, не значит, что случится именно так.