Ещё не Аюта - Владимир Осипцов

кобуры второй пистолет, разрядил его, и кинул магазин с патронами Кваси:

— Переложи в магазин автомата! — и вовремя обернулся, чтобы увидеть, как девчонка торопится, хочет уже сейчас взять Тардеша:

— Стой, дура!

Поздно. Она коснулась его своей рукой — тонкая туника сразу вспыхнула, Тардеш застонал, на мгновение открыл глаза, и, увидев над собой лицо демонессы, быстро-быстро сказал на её языке:

— Нувотяисдержалслово...

Боатенг тотчас же бросил плащ, сдёрнул, загасив огонь — в прожженной дыре на рубашке ясно виделся пузырящийся ожог, как раз напротив сердца. Телохранитель хотел и покрепче отругать принцессу, но, посмотрев, увидел, что она и сама плачет в ладони.

— Ну, перестань, ничего, заклеймила слегка, теперь на всю жизнь твой будет...

Девочка подняла глаза: прозрачные слёзы сверкнули изумрудами, переломив свет глаз. О, предки, справится ли она с этим, сущий ребёнок! Она что-то лепетала на своём языке — слово «прости» по-гайцонски бхута знал.

— Так, спокойно! Давайте знамя! Взялись! — втроём с раздевальщиками, они перенесли драгонария на широкое полотнище знамени, и — что ещё оставалось! — закатали в материю.

— Вот, знамя негорючее, но старайся побыстрее, я не знаю, сколько так можно вытерпеть, — телохранитель обошел свёрток, снял с полководца забытые всем башмаки:

— Ну, давай! — тем временем раздевальщики оттащили с дороги мёртвую колдунью.

Кадомацу, ещё боясь наделать какой-нибудь беды, осторожно коснулась штандарта, и, убедившись, что ничего не загорелось, приноровилась, как бы ухватить Тардеша. Он оказался тяжеловат, да ещё и неудобен — по росту на две головы повыше, да и сгибался, там, где не ожидала. Девушка всё-таки подняла его, со щелчком раскрыла крылья — и вскрикнула от жуткой боли, уронив драгонария на колено. Вторые суставы, фиксирующие руки, не выдержали тяжести призрака, и вывихнулись. Оставила её фальшивая сила, данная магией.

Боатенг рванулся было на помощь, но вовремя одёрнул себя — сама должна справиться. Но всё-таки жутко было видеть принцессу, с руками, растущими чуть ли не из грудей. Девочка, ревя от боли, вправила их — несколько раз взмахнула крыльями, с каждым взмахом поднимая руки всё ближе к плечам, и кусая нижнюю губу, чтобы не заорать. Неужели у неё ничего не получится? Нет, она справилась, и, зуб на зуб не попадая, окружила себя заклинанием. Раза с третьего.

Мацуко положила Тардеша на землю, немного пришла в себя, после этой пытки, и взялась по-другому — сначала раскрыла крылья, а потом уже рывком подняла любимого. Так суставы выдержали.

— Моя надо пятнадцать шагов для разбег, — и посмотрела в сторону обрыва.

— Нет, — возразил телохранитель: — Они с той стороны в нас постреливали из зенитки, вряд ли убрали её теперь. Лучше вон в ту сторону.

Демоница проверила ветер и объявила:

— Тогда сто и пятьдесят!

— А дождя из клубники?! Тут война, знаете ли.

Девушка смерила бхуту уничтожающим взглядом:

— Это не каприз! Моя не взлетит, если не так!

Боатенг понял, что она уже и так держится из последних сил — зуб на зуб не попадал конкретно, с рослым драгонарием в таких хрупких девчачьих руках, дрожащих и наряжённых — не хватало, чтобы ей опять какую-нибудь мышцу свело судорогой!

— Ладно, сколько твой шаг?

Демонесса изящно шагнула красивой ножкой. Бхут приставил свой ботинок для масштаба.

— Так, внимание, нужен коридор в девяносто тысячных, все собрались, Окото, бери этих двоих...

— Мы не «двое», мы такие же кометсы, как и ты, эритрей!!

— ...бери этих двух кометов, будешь прикрывать тыл! Кваси! Левый фланг! Возьми половину тех, кто без оружия! Кибенга — правый, то же самое! Остальные — со мной, в прорыв! Ваше Высочество, вы быстро бегаете?!

— Хай.

— Значит, нам придётся бежать очень быстро! Вперёд!

Как раз в этот момент повстанцы решились на очередной приступ. Ерунда — собравшиеся в одном месте защитники скосили атакующих меньше, чем за полсекунды. Кибенга, единственный вооруженный снайперской винтовкой, всадил последний патрон промеж глаз пулемётчика — того самого, на чьей совести было ранение Тардеша, и, отбросив бесполезное теперь оружие, рванулся аж раньше группы Боатенга.

— Вперё-ё-ё-ёд! — бхута спиной почувствовал, что принцесса всё сделала правильно — дала отбежать группе прикрытия, а уж потом бросилась следом. Проклятье, да она действительно быстро бегает! — покрыв даже не девяносто, а все сто тысячных со скоростью, явно превышавшей все мировые рекорды, войско Боатенга ворвалось в пулемётное гнездо, и, раскидав прикладами и тесаками ещё не оправившихся номеров, завладели оружием. Оранжевое нагое тело стремительно промелькнуло над ними — принцесса, чуть кренясь под боковым ветром, всё же набирала высоту — и с Тардешем на руках! Бхута издал боевой клич, и, подняв трофейный пулемёт на бедро, прикрыл девчонку огнём...

Падающей звездой

...Кадомацу, дыша сквозь зубы, буквально выцарапывалась замёрзшими крыльями из когтей тяготения. Как специально, боковой ветер на взлёте — неужели никто из богов не понимает, что и так трудно оторваться от земли! Она сделала вираж навстречу ветру — сразу стало легче держать Тардеша, и высота рывком увеличилась. Нужно было ещё выше. Заговорила та зенитка, о которой предупреждал бхута — но ветер, к счастью переменился, и девушка с драгоценной ношей покинула зону поражения.

Драгонарий застонал в беспамятстве. Мацуко заботливо заглянула в его лицо: «Вот я и нашла тебя, любовь моя... Мы не могли не встретиться, ты — моя, а я — твоя судьба.... И что бы ни было — я теперь навсегда буду с тобой...» — пропевшая пуля пронзила перепонку крыла, и принцесса поняла, что сейчас не время для любовных речей.

Её замечали всё большее число стрелков, несмотря на значительную высоту, в воздухе уже звучал хор очередей и отдельных пуль — стрелы, слава богам до неё не долетали. Ещё одна дырка в крыле, ещё одна — девушка чувствовала, как с каждым взмахом ветер разрывает перепонку всё больше — стрелки явно метились в них. Конечно, можно было применить приём «свет на воде» — крен влево, крен вправо, ещё раз влево — спрятать уязвимые крылья, повернув их к врагам не плоскостью, а ребром, но на таких бочках недолго и выронить Тардеша. Но если её крылья порвутся, то он всё равно упадёт — вместе с нею.

Беда была в том, что она не знала, куда лететь. Девушка даже думала просто подержать его в высоте, пока не кончится бой, но с такою раною и в такой битве