Путь эльдар: Омнибус - Энди Чемберс

Как только варп-разрывы сомкнулись, над палубой командного отсека возникли голоизображения иерарха и принца-командора. Первым заговорил комморрит.

— Мы окружены, — прорычал Кхиадис, — но людям это мало чем поможет. Их подкрепления ещё вне зоны поражения, уничтожим тех, кто вблизи от нас, потом обратим орудия на новоприбывших. Им не сравниться с нами в скорости и боевой мощи.

— Эти подкрепления просто захлопнут ловушку, — произнес Иритаин, и на вращающейся карте системы корабли Лазурного Пламени резко начали лавировать, поворачиваясь на звездных ветрах в направлении комморритов. Вспышки плазмы сопровождали торможение имперских эсминцев; они тоже приступили к крутым маневрам, хотя двигались куда менее изящно, чем эльдарские космолеты.

— Предатель! — прохрипел иерарх. — Сначала мы уничтожим тебя!

Маэнсит, ничего не говоря, посмотрела через зал на Арадриана. В ответ тот кивнул и активировал обе орудийные батареи, захватив в прицел комморрские крейсера по обоим бортам, пока капитан отдавала приказы о маневрах.

Пальцы изгоя затанцевали по геммам пульта управления, и на звездолеты Кхиадиса обрушился шквал ракет и лазерных импульсов. Кормовой парус его флагмана превратился в золотистые клочья, разлетевшиеся по звездному небосводу, а с орудийных палуб второго корабля взметнулись фонтаны пламени и обломков. У лейтенанта заколотилось сердце в ожидании разрушительного ответного залпа, но его не произошло — настолько неожиданным оказался первый удар корсаров. «Фаэ Таэрут» круто опустила нос и накренилась на правый борт, так что Арадриан успел ещё раз выстрелить по флагману иерарха, прежде чем крейсера оказались вне зоны поражения.

Отвернувшись от пульта управления огнем, изгой пристально вгляделся в обзорный экран, желая посмотреть, что предпримут их новые враги. Пока «Фаэ Таэрут» резко отворачивала от комморритов и от людей одновременно, изображение в сфере быстро вращалось, чтобы звездолеты Кхаидиса оставались в зоне видимости. Корабль Иритаина находился вдали от боя, и оставалось неясным, кого собирается атаковать принц-командор. Если иерарх решит отомстить Маэнсит и Арадриану, шансы их крейсера против двух врагов окажутся невелики. План, которому сейчас следовали алайтокец с подругой, они разработали во время последнего перехода к Даэтронину; окажется он успешным или нет, было ещё совершенно неясно.

Комморриты перекладывали паруса, чтобы пойти наперерез Лазурному Пламени, поэтому атака «Фаэ Таэрут» застигла их в момент смены курса. Флагман Кхиадиса с поврежденным звездным ветрилом по-прежнему двигался в направлении кораблей Иритаина; капитан второго крейсера, прервав маневр на середине, пытался развернуться и сесть на хвост ускользающему космолету Маэнсит.

Послышался разъяренный вой, и голоизображение иерарха погасло. Образ принца-командора остался: Саидар стоял, сложив руки на груди, и выглядел немного взволнованным.

— Хорошо сработано, — сказал вожак Лазурного Пламени с улыбкой скорее насмешливой, чем дружелюбной. — Я предупредил Дарсона Де’вака, что вам, возможно, не стоит доверять, но этот первый удар уберег «Фаэ Таэрут» от наших пушек. Мои похвалы вашему мастерству и отваге.

— И не забудь, что первыми сообщили о нападении мы, — отозвалась Маэнсит. — Уверена, что имперский командующий с сыном примут это во внимание, когда начнутся переговоры.

Арадриан ненадолго вновь повернулся к обзорной сфере. Несмотря на угрозу отомстить, Кхиадис выходил из боя так быстро, как только мог, бросая второй крейсер на произвол судьбы. Тот уже разворачивался в сторону от «Фаэ Таэрут», очевидно, его капитан понял, что звездолет, лишившийся части орудий, не справится с корсарами без помощи флагмана.

Человеческие корабли по мере сил пытались идти наперехват, но почти не было сомнений, что комморриты спасутся из ловушки, если Лазурное Пламя не бросится в погоню. Судя по следующему вопросу Иритаина, он заметил то же самое.

— Ты собираешься дать им сбежать? Мне не хотелось бы заполучить Кхиадиса во враги.

— Он не вернется, — ответила Маэнсит. — Даэтронин вдалеке от Комморры, и нет никаких гарантий, что мы ещё будем здесь, когда закончится ремонт крейсеров. Кроме того, несмотря на всю его досаду, Кхиадис не осмелится признаться в кабале, что стал жертвой настолько простого трюка. Нет, он вернется с историей о том, как чудом спасся от многократно превосходящих сил и продолжит жить в огромном шпиле, замышляя против своего архонта и шагая по головам подчиненных. Большинство иерархов удовлетворяются этим.

— А что там за переговоры ты упомянула мгновение назад? — уточнил Саидар.

— Разве не ясно? Твое соглашение с командующим Де’ваком нарушено. Ты привел врага в его звездную систему, и тебе больше нельзя доверять. Чтобы Лазурное Пламя по-прежнему принимали в Даэтронине, нам придется заключить новый, намного более выгодный для губернатора договор.

— Нет причин предполагать, что командующий решит, будто я был соучастником нападения, — возразил Иритаин.

— Поверь мне, — улыбнулась комморритка, — я постараюсь, чтобы Де’вак пришел именно к такому выводу.

Она отрубила голоканал и заблокировала корабельную сеть, преграждая Саидару путь к выходу на связь с «Фаэ Таэрут» без разрешения.

— Иритаин частично прав, — заметил Арадриан, жестом приглашая Таэлисьета вернуться за пульт управления огнем. Когда офицер занял боевой пост, изгой подошел к Маэнсит и взял её за руку.

— И в чем же он прав? — спросила она.

— Угроза тебе со стороны Кхиадиса ещё существует. Он расскажет твоему прежнему кабалу, где найти тебя, и я боюсь, что это закончится скверно.

— Да, я покинула Багровый Коготь как воровка и дезертир, но не стоит переживать за мое будущее, — ответила капитан. Подняв руку, которую по-прежнему сжимал Арадриан, она поцеловала изгоя в запястье. — Меняем курс, идем на сближение с кораблем Дарсона Де’вака, пока Иритаин снова не опередил нас.

С важным и самодовольным видом алайтокец шагал по застланному ковровой дорожкой проходу в парадной приемной имперского командующего. Располагалась она на борту какой-то прогулочной яхты, которая в сравнении с любым звездолетом эльдар того же класса выглядела как неуклюжий буксир на плазменных движках. Сам корабль находился на орбите главного мира системы Даэтронин, которую люди упорно продолжали называть «Карасто».

Арадриан чувствовал себя совершенно уверенно, несмотря на ряды солдат, стоявших навытяжку слева и справа от него, и небольшой отряд снайперов, замеченный корсаром среди металлических балок, поддерживающих высокий потолочный свод. Изгой ощущал их взгляды через прицелы, словно чьи-то злобные взоры — когда-то он и сам так смотрел вдаль через удлиненную винтовку странника.

Помимо вооруженной охраны, у имперского губернатора Де’вака имелось множество советников, писцов и вестовых, околачивавшихся в зале для аудиенций. Алайтокец прекрасно слышал их перешептывания, будто сам участвовал в разговорах, но, по большей части, эти восклицания и высказывания отличались незамысловатостью. В основном они крутились вокруг Арадриана — как факта его присутствия на борту, так и манеры одеваться.

Последнее действительно заслуживало внимания, поскольку лейтенант основательно подошел к выбору наряда для столь важной встречи. После того, как Иритаин решил отбыть, не рискуя недовольством людей, оставшиеся звездолеты Лазурного Пламени поспешили открыто передать воинам на «Фаэ Таэрут» свои благодарности и заверения в преданности. Вскоре стало ясно, что Саидар не был популярным вожаком, а всё возраставшие требования командующего Де’вака начинали заметно сказываться на доходе и терпении корсаров. Появление комморритов предоставило им общего врага и объединило флот, но, после решения этой проблемы, пираты с радостью присоединились к Маэнсит и Арадриану, получив обещание честного дележа трофеев и права голоса при любом обсуждении.

Изгой предложил подруге сохранить её лидерство в тайне от людей, чтобы защитить женщину от любых махинаций губернатора, и, как и в случае с его сыном, отправился ко двору Де’вака под видом принца корсаров, облачившись в одеяния, достойные такого звания. На алайтокце был плотно обтягивающий пурпурно-золотой комбинезон, поверх него — черный плащ до колен, широко расходящийся у бедер и украшенный на плечах крохотными звездочками белого серебра. На широких лацканах, отделанных по краям тем же металлом, висели цепочки изящной работы, тоже серебряные; они пересекали грудь Арадриана, как утонченная насмешка над безвкусными золотыми галунами и аксельбантами, накрученными на мундире имперского командующего. Завершали облик лейтенанта высокие сапоги из мягкой кожи яркой леопардовой расцветки, черного, красного и желтого цветов, а также многочисленные кольца, браслеты и пирсинг в виде удлиненного черепа у виска. Волосы эльдар собрал в высокую прическу, дополнительно указывая на свое превосходство в росте над недоразвитыми людьми, а на лицо нанес аккуратный макияж, выделяющий его широкие и яркие глаза на фоне запавших шариков собравшихся.