Путь королей - Брендон Сандерсон

Ясна ничего не заметила. Она надела сорочку. Спрятала сломанный духозаклинатель в сейф для драгоценностей, закрыла его на ключ, который повесила себе на шею, отправляясь спать.

Шаллан вышла из спальни на негнущихся ногах. Она была в смятении. Она очень устала, ее мутило, все мысли путались.

Но дело было сделано.

37

Стороны

Пять с половиной лет назад

– Каладин, – позвал Тьен, – погляди на этот камень. У него меняется цвет, когда смотришь с разных сторон.

Кэл отвернулся от окна и посмотрел на брата. Тьену уже исполнилось тринадцать, и он из любознательного мальчишки превратился в любознательного парнишку. Он вырос, но все равно оставался маленьким для своего возраста, и его копна черно-коричневых волос по-прежнему сопротивлялась любым попыткам привести ее в порядок. Брат присел на корточки возле лакированного обеденного стола из костедрева, глазами вровень с блестящей поверхностью, и уставился на маленький бесформенный камешек.

Кэл сидел на табурете и чистил длиннокорни ножиком. Коричневые корнеплоды были грязными снаружи и клейкими внутри. От этой работы его пальцы покрылись толстым слоем крема. Дочистив, юноша протянул корень матери, которая вымыла его, порезала на куски и высыпала в горшок, где варилось рагу.

– Мама, ты только посмотри! – воскликнул Тьен. Послеполуденный солнечный свет лился сквозь окна с подветренной стены, омывая стол. – С этой стороны камень блестит красным, а с другой – зеленым.

– Возможно, он волшебный, – предположила Хесина. Кусочки длиннокорня один за другим падали в воду, и каждый новый всплеск звучал слегка в другой тональности.

– Я тоже так думаю. Или в нем есть спрен. Спрены живут в камнях?

– Спрены живут повсюду, – ответила Хесина.

– Не могут они жить повсюду, – возразил Кэл и бросил очистки в ведро у ног. Потом выглянул из окна на дорогу, что вела из города в особняк градоначальника.

– Но ведь живут, – заметила мама. – Спрены появляются, когда что-то изменяется – например, кто-то пугается или начинается дождь. Они духи перемен и потому – духи всех вещей.

– Что ты скажешь про длиннокорень? – скептически спросил Кэл, демонстрируя овощ.

– В нем есть спрен.

– А если разрезать?

– В каждом кусочке будет спрен. Только поменьше.

Кэл нахмурился, окидывая взглядом длинный клубень. Они росли в трещинах в камнях, где собиралась вода. У них имелся слабый земляной привкус, но выращивать их было легко. Теперь его семье требовалась еда, которая дешево стоила.

– Значит, мы едим спренов, – ровным голосом произнес Кэл.

– Нет, – возразила мать, – мы едим клубни.

– Потому что больше нечего есть, – уточнил Тьен, скривившись.

– А что же спрены? – настаивал Кэл.

– Они получают свободу и возвращаются туда, где живут все спрены.

– А во мне есть спрен? – спросил Тьен, глядя себе на грудь.

– В тебе есть душа, милый. Ты человек. Но части твоего тела вполне могут быть вместилищем для спренов. Очень маленьких.

Тьен ущипнул себя, будто пытаясь выманить наружу маленького спрена.

– Навоз, – вдруг сказал Кэл.

– Кэл! – воскликнула Хесина. – О таком не говорят за столом.

– Навоз, – упрямо повторил Кэл. – В нем есть спрен?

– Думаю, да.

– Навозоспрен. – Тьен хихикнул.

Их мать продолжала нарезать клубни.

– С чего вдруг такие расспросы?

Кэл пожал плечами:

– Не знаю… Просто так.

В последнее время Кэл часто думал о том, как устроен мир и какое место в этом мире отведено ему. Мальчики его лет этим не интересовались. Большинство точно знали, чем будут заниматься, – работать в полях.

А вот у Кэла был выбор. Понадобилось несколько месяцев, чтобы принять решение. Он станет солдатом. Ему уже пятнадцать и можно обратиться к вербовщику, что следующим летом заявится в город. Юноша именно так собирался поступить. Хватит канителиться. Он научится сражаться. Вот и все. Или нет?

– Хочу понять и во всем разобраться.

Мать улыбнулась в ответ, встала – она была в коричневом рабочем платье, волосы собраны в хвост и повязаны желтым платком.

– Что? – спросил он. – Почему ты улыбаешься?

– Ты просто хочешь во всем разобраться?

– Да.

– Что ж, в следующий раз, когда в город заглянут ревнители, чтобы возжечь молитвы и вознести наши Призвания, я передам с ними просьбу. – Она улыбнулась. – А пока что продолжай чистить клубни.

Кэл вздохнул, но сделал, как она велела. Он снова бросил взгляд в сторону окна и чуть не уронил клубень от неожиданности. Карета. Она ехала по дороге от особняка. Кэл затрепетал от волнения. Юноша строил планы, размышлял, но теперь, когда время пришло, ему захотелось просто сесть и продолжать чистить клубни. Будет ведь и другой шанс, никаких сомнений…

Нет. Он встал, помахал испачканными в креме пальцами и сказал, стараясь не выдать волнения голосом:

– Мне нужно помыть руки.

– Надо было сначала помыть клубни, как я и говорила, – упрекнула его мать.

– Знаю. – Не прозвучал ли его виноватый вздох фальшиво? – Давай я их тоже вымою.

Хесина ничего не ответила, и он, собрав оставшиеся клубни, с колотящимся сердцем пересек кухню и вышел на озаренную вечерним светом улицу.

– Видишь, – раздался позади голос Тьена, – с этой стороны он зеленый. Мама, я не думаю, что в нем спрен. Это свет. Из-за него камень меняется…

Дверь захлопнулась. Кэл положил клубни и бросился вдоль по улице Пода, минуя мужчин, рубивших дрова, женщин, выплескивавших воду после мытья посуды, и компанию стариков, которые сидели на ступеньках крыльца и глядели на закат. Он окунул руки в бочку с дождевой водой, но не остановился, а стряхнул воду на бегу. Обогнул дом Мэброу Свинопаса, добрался до водосбора – большой дыры, высеченной в скале в центре города, где собиралась дождевая вода, – и побежал вдоль ветролома, крутого склона холма, за которым город был построен так, чтобы прятаться от бурь.

Там росли несколько культяпников. Эти деревья с шишковатыми стволами высотой с человеческий рост щеголяли листьями только с подветренной стороны, где те тянулись по всей длине, как ступеньки на лестнице, покачиваясь на прохладном ветру. Когда Кэл приблизился, похожие на знамена большие листья стали прижиматься вплотную к стволам, издавая череду хлопков.

Отец Кэла в своем лучшем наряде – синем жакете с двумя рядами пуговиц, как у светлоглазых, но заметно поношенных белых брюках – стоял по другую сторону рощицы, сцепив руки за спиной. Он ждал там, где дорога от особняка поворачивала к Поду. Увидев Кэла, вздрогнул и внимательно посмотрел на сына через очки.

– Я с тобой, – выпалил Кэл. – В особняк.