Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник) - Андрей Константинов

Достигнутый эффект превзошел самые смелые ожидания: подпрыгивая на ухабах и выбоинах, уже порядком изгваздавший в грязном салоне свой белоснежный летний плащ, Гурцелая впал в состояние легкой прострации и, похоже, с трудом воспринимал вокруг него происходящее.

– А на чем это мы едем? Типа «маршрутка», да? – потрясенно спросил Анзори Паатович, в очередной раз подпрыгнув и больно ударившись грудной клеткой о спинку впереди стоящего сиденья.

– Э-э, зачем обыжаешь, дарагой? – пародируя, включил акцент Джамалов. – Это есть наш служебный и единственный бронетранспортер.

– Нет, вы че, в натуре, что ли?

– В натуре, оно в прокуратуре. А у нас всего лишь проза жизни, – хмуро отозвался Холин.

– Так ведь такое ведро даже на запчасти никто не купит!

– А мы его продавать и не собираемся. Иначе – на чем ездить будем?

– Нет, мужчины, вы это че, на полном серьезе, да?

– Ильдар, ты сегодня как, расположен к шуткам? – поинтересовался у коллеги Григорий.

– Я? Нет!

– Я тоже. – Холин прошел по салону и громко, так чтобы услышал Анзори, обратился к Афанасьеву: – Сергеич, ты бы хоть коврики на полу от кровищи отмыл, что ли? А то перед людя́ми неудобно.

– Лично мне не мешает, – не оборачиваясь, посмеиваясь одними глазами, равнодушно парировал водитель. – Сами жмура грузили – сами теперь и мойте. Я вас сразу предупреждал.

Гурцелая с тревогой всмотрелся в пол. И действительно разглядел на грязных резиновых ковриках какие-то бурые пятна.

– А что за жмур? – спросил он осторожно.

– Бывший клиент, – охотно пояснил Гриша. – Навроде тебя… Не уберегли.

– И что вам за это было?

– Мешку – это наш зам по опер, ну да ты его видел, строгача влепили. А сменный наряд на квартальную премию попал: по пять штук от оклада срезали. Ни за что ни про что.

– Баксов?

– Фунтов стерлингов.

– Поворачиваю на Римского-Корсакова. Дальше куда? – уточнил Афанасьев.

– В самое начало, отель «Амбассадор», – подсказал Джамалов.

– Только где-нибудь, не доезжая, припаркуйся, да? – заволновался Анзори Паатович. – Не дай бог, серьезные люди увидят, на чем приехал. Смеяться будут, да.

– Тебе сейчас не об имидже – о здоровье думать надо, – наставительно заметил Холин. – А впрочем… Хозяин-барин, можем и прогуляться… Главное, чтоб нам тоже не попасть. На квартальную.

Последний, прямо скажем недвусмысленный намек Гурцелая категорически не понравился, и он одарил Григория молчаливым, злобным взглядом…

– …Андрей! У нас всё идет по плану… Нет-нет, не переиграли. Отвечаю!.. Да… Жека выстрелил идеально… Клиент? Начинает проявлять явные признаки беспокойства… С газетой, это ты классно придумал – Анзорика после прочтения ажно перекосило всего… Сейчас? Сейчас на Римского-Корсакова, типа деловой обед… Я тоже так думаю… Потом вроде как едем в Зеленогорск, так что, думаю, раньше десяти вечера в адрес не возвратимся… Да… Тогда пока всё – готовьте с Виталькой тему с лифтом.

Джамалов убрал телефон, восхищенно причмокнул в адрес проходящей мимо блондинки в мини-мини и, весело насвистывая, возвратился в холл отеля…

* * *

Воодушевившись звонком Ильдара, Мешечко расслабленно откинулся в своем кресле и закинул ноги на стол. К неудовольствию не переносящего табачного дыма Кульчицкого, закурил, достал из ящика стола какую-то брошюру и, раскрыв наугад, попытался начать читать. Но не смог, так как уже через пару секунд зашелся в приступе гомерического хохота.

– Ты чего там такое смешное читаешь?

– С утра у тебя на столе нашел. Приснопамятную инструкцию по профилактике суицидов среди личного состава, – давясь от смеха, с усилием пояснил Андрей.

– Так она у тебя? Блин, а я уже всё перерыл! Хоть бы предупредил!

– Извини, дружище! Не думал, что эта вещь тебе настолько дорога.

– Не понимаю, что там могло тебя так развеселить?

– Знаешь, дружище, всё! А особливо вот это… Сейчас… – Мешечко поискал страницу. – Во! «Вас должны насторожить словесные заявления сотрудника типа: „ненавижу жизнь“, „они пожалеют о том, что мне сделали“, „никому я не нужен“». И особенно вот это место, – не сдержавшись, он снова зашелся в корчах. – Это… «это выше моих сил».

– И по-твоему, это смешно? – невозмутимо спросил Олег Семенович.

– По-моему… это… это… выше… моих… сил.

В кабинет замов заглянул полковник Жмых:

– Отрадно видеть! В здоровом теле – здоровый смех.

– Добрый день, Павел Андреевич! – как ужаленный подскочил с места замполич, вытягиваясь во фрунт. Мешечко же ограничился лишь тем, что убрал со стола ноги.

– Добрый-добрый. Что это вас так развеселило?

– Да мне Олег Семенович сейчас анекдот рассказал, – подставил соседа Андрей, убирая брошюру. – Очень смешной.

– Я тоже хочу послушать.

Потыкавшись-помыкавшись, Кульчицкий так и не смог с ходу припомнить какой-нибудь анекдот, так что Андрею пришлось прийти на помощь невольно подставленному коллеге.

– Анекдот был такой: «Сын-второклассник подходит к папе и спрашивает: „Как правильно пишется? «КакаЕшь», или «КакаИшь»?“ – „А тебе зачем?“ – „Да вот, хочу девочке Тане, с первой парты, любовную записку написать“. – „Не понял? И что ты там хочешь написать?“ – „Таня, какаишь ты красивая!“»

– Смешно… Слушай, Андрей, а где у нас сейчас Афанасьев? Я сейчас припарковался, смотрю: а «пепелаца» на стоянке нет. Я у молодого спрашиваю, а он ничего толком ответить не может. Посылает…

– Неужто посылает? Рановато Коля задембелевал.

– Тьфу на тебя… К тебе посылает.

– А зачем вам «пепелац»? – насторожился Мешечко.

– Да у моей тачки сегодня с утра чего-то мотор барахлит. Хотел попросить Сергеича посмотреть.

– Я его два часа назад как отправил в адрес Гурцелая. Там у джипа… м-м… короче, колесо спустило. А клиент опаздывал на деловую встречу.

– Вообще-то, это его проблемы, – недовольно проворчал Жмых. – Мог бы и такси вызвать. А тебя, Андрюха, тоже не поймешь: то ворчишь, что Гурцелая задрал своими капризами, то по первому требованию предоставляешь ему оперативный транспорт.

– Да был бы транспорт, а то… И вообще: может, мне просто захотелось морально унизить Анзори Паатовича вынужденной поездкой в «Газели»?

– Ладно, когда Афанасьев вернется, пусть зайдет. Я буду у себя. – Павел Андреевич вышел из кабинета.

– Книгу верни, – потребовал Кульчицкий.

– Олег Семеныч, пять минут. Я только до оперской дойду, копию себе отксерю.

– Зачем?

– Затем, что они еще «пожалеют о том, что мне сделали»! – хохотнул Мешок.

* * *

В начале одиннадцатого переобутый на переднюю левую ногу джип с утренней компанией внутри возвратился во двор хозяина. В свете последних так называемых тревожных событий так называемые меры безопасности со стороны «гоблинов» были усилены.

Так что в подъезд сначала метнулся Холин. На своих двоих поднялся на этаж объекта и, «убедившись, что всё чисто», передал по скрытоносимой радиостанции:

– Ильдар! Всё в порядке, можете заходить.

Гурцелая в сопровождении Джамалова выбрался из машины, и они, не сговариваясь, резво проследовали в подъезд. В свою очередь и Дживан заметно бойчее, чем в прежние дни, отбуксировал джип – со двора и от греха подальше. Судя по суетливо-неуверенным телодвижениям персонального шофера Анзори Паатовича, впившаяся в мишленовскую резину черная стрела произвела на него неизгладимое впечатление.

Лифт в доме был хотя и модернизированный, но «старорежимный»: чтобы попасть в кабину, сначала требовалось открывать внешнюю «клетку», а уже затем распахивать внутренние створки. Проделав эту нехитрую процедуру, Ильдар и Гурцелая начали движение вверх, на четвертый этаж. Как вдруг…

«Стоп-машина!»

Лифт неожиданно остановился.

Одновременно в кабине погас свет.

– Твою мать!

– Э-э… Ильдар, что-то случилось, да?!

– Что э-э? А я откуда знаю?! – В кромешной темноте Джамалов нашарил кнопки и принялся нажимать все подряд: безрезультатно. – Ни хрена не видно! – Порывшись в карманах, он достал зажигалку и, подсвечивая, втопил кнопку «Вызов»: никакой реакции. – Все ясно: лифтерша в декрете – заходите через год… Блин, хотя бы какая сволочь сообразила на день рождения «Зиппо» подарить!

Отчетливо послышался звук спускающихся по лестнице шагов.

– Гришка, надеюсь, это ты? – запросил по станции Ильдар.

Через пару секунд совсем рядом с кабиной раздался взволнованный полушепот Холина:

– Я это, я! Не ори на всю Ивановскую! Что там у вас?

– Вопрос преоригинальный. Сам не видишь?

– Не вижу. По всей лестнице свет вырубился.

– Гриша, мы тут застряли, да! Делай что-нибудь, дарагой! Вынимай нас отсюда, да! – жалобно запричитал Гурцелая.