Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера - Джордж ван Фрекем

Духовные традиции, как правило, предостерегают от использования духовных сил по той причине, что это может привести к росту эгоизма и духовному падению. Но для решения задачи, которую поставили перед собой Шри Ауробиндо и Мать, требовалось вести постоянные битвы с силами, властвующими на земле. Против использования темными силами черной магии нет другой защиты, кроме использования белой магии силами света. «Шри Ауробиндо не является ни бессильным моралистом, ни расслабленным пацифистом»365, – писал он о себе в третьем лице. Его йога была не «аскетизмом или бегством от жизни», но усилием, направленным на создание высшей жизни в материи. «Я занят землей, а не запредельными мирами ради них самих, – писал он. – Я ищу именно земной реализации, а не бегства к далеким вершинам»366.

«…Опыты йоги принадлежат внутреннему миру, они протекают согласно своим собственным законам, имеют собственные методы восприятия, критерии и все прочее. Однако они отличаются от критериев, методов и законов мира физических чувств и мира рационального или научного знания… Как и в науке, здесь также необходимо накапливать опыт за опытом… Необходимо развить способность интуитивного различения, которая позволяет сопоставлять разные опыты, видеть, что же они означают, в какой степени и в какой области они применимы, какое место каждый из них занимает в целом, как примирить или как соотнести некий опыт с теми, которые, казалось бы, противоречат ему, и так далее. Лишь тогда вы сможете надежно двигаться в мире духовных феноменов. Это единственный способ проверки духовного опыта»367. Более того: «Полагаю, я могу сказать, что проверял это день и ночь, год за годом скрупулезнее, чем любой ученый проверяет свою теорию или метод на физическом плане»368.

«Невидимая сила, производящая осязаемые результаты, как внутренние, так и внешние, – в этом весь смысл йогического сознания… Не только результаты, но и сами движения этой силы осязаемы и конкретны». «Это не волшебная палочка и не детская игрушка, это то, что нужно наблюдать, понимать, развивать, чем нужно овладевать, чтобы уметь использовать или – так как очень немногие могут использовать эту силу, разве что в очень ограниченной степени – чтобы суметь быть ее инструментом». Вновь говоря о себе в третьем лице, он сообщает следующее: «В своем уединении Шри Ауробиндо внимательно следил за всем, что происходило в мире и в Индии и активно вмешивался, если это было необходимо, используя, однако, лишь духовную силу и молчаливое духовное влияние… Как только он овладел этой силой, он начал использовать ее, поначалу лишь в узкой области личной работы, но затем для постоянного воздействия на мировые силы»369. В следующих разделах мы остановимся на некоторых ключевых моментах и исторических событиях самого начала Второй мировой войны и непосредственно предшествующих ей, которые были предметом забот Шри Ауробиндо и Матери.

Мюнхенское соглашение (30 сентября 1938 года)

29 сентября 1938 года Адольф Гитлер, Бенито Муссолини, Невилл Чемберлен и Эдуард Даладье встретились в Мюнхене, чтобы решить судьбу Чехословакии; представители самой Чехословакии приглашены не были. Гитлер требовал раздела Чехословакии, с тем чтобы Судетская область и населявшие ее немцы присоединились к его Великой Германии. В противном случае он угрожал войной. Сейчас Мюнхенскую конференцию считают апогеем политики «умиротворения», с помощью которой западные государства старались умерить амбиции Гитлера, сгладить все острые вопросы и уговорить немецкого диктатора, также известного под именем «мирный канцлер», занять более разумную позицию. Эта политика «умиротворения», которую дальновидный фюрер использовал в полной мере, привела на следующий день к подписанию соглашения, в котором требования Гитлера полностью удовлетворялись.

Чехословакию заставили отдать Германии «11 тысяч квадратных миль территории, на которой проживало 2 миллиона 800 тысяч немцев и 800 тысяч чехов. В этом районе находились все обширные чешские оборонительные сооружения, бывшие до этой поры самой грозной линией укреплений в Европе, за возможным исключением линии Мажино во Франции. Но это еще не все. Этот раздел разорвал на части чехословацкую систему железных и обычных дорог, телефона и телеграфа. Согласно немецким источникам, расчлененная страна лишилась 66 % угольных запасов, 80 % лигнита, 86 % химикатов, 80 % цемента, 80 % текстильного производства, 70 % железа и стали, 70 % электроэнергии и 40 % лесных запасов. Процветающую промышленную нацию разделили и разорили в один день»370.

Великобритания и Франция не стали защищать Чехословакию, хотя честь – согласно заключенным ими международным соглашениям – обязывала их сделать это. Более того, как объяснил позднее генерал-фельдмаршал фон Манштейн: «Если бы разразилась война, мы в действительности не смогли бы эффективно защищать ни нашу западную, ни нашу польскую границы. И если бы Чехословакия решилась оборонять свои укрепления, мы, без сомнения, не смогли бы их прорвать – у нас не было необходимых для этого средств». Генерал Йодль, начальник штаба оперативного руководства вооруженных сил Германии, подтвердил это во время процесса в Нюрнберге: «Об этом не может быть и речи! На наших западных укреплениях, которые были всего-навсего большой стройплощадкой с пятью боевыми и семью резервными дивизиями, мы не смогли бы устоять против ста французских дивизий. В военном смысле это невозможно»371.

По возвращении из Мюнхена Чемберлена встречали как героя. «Размахивая декларацией, которую он подписал с Гитлером, торжествующий премьер обратился к толпе, собравшейся на Даунинг-стрит… С улыбкой он произнес несколько слов из окна своей резиденции. “Дорогие друзья, – сказал он, – это второй случай в истории, когда мы возвращаемся из Германии на Даунинг-стрит с почетным миром. [Первым было возвращение Дизраэли с Берлинского конгресса в 1878 году, во времена Бисмарка]. Я верю, что это означает сохранение мира в нашу эпоху”. “Таймс” написала, что “ни один завоеватель еще не возвращался домой, увенчанный более достойными лаврами”»372. Единственным несогласным был Уинстон Черчилль. Впрочем, он противостоял политике «умиротворения» с самого начала. Он предостерегал: «Мы понесли полное и сокрушительное поражение… Безмолвная, страдающая, брошенная и разбитая Чехословакия погружается во тьму… Это катастрофа первой величины, и она постигла Великобританию и Францию… И не думайте, что это конец. Это лишь начало сведения счетов»373.

Шри Ауробиндо и Мать недвусмысленно осудили Мюнхенское соглашение. «Прогнившая» Франция «отступилась от своего обязательства» и «предала Чехословакию», тем самым призвав возмездие на свою голову. «Чехи могли бы постоять за себя, если бы их не предали союзники. Если бы союзники вместе с Россией [которая была партнером Франции по соглашению] согласились им помочь, чехи могли бы дать настоящий бой… Блюм и Даладье[39] совершили худшие из возможных ошибок, первый – своей политикой невмешательства [в недавно закончившуюся гражданскую войну в Испании], второй – предательством чехов»374.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});