И аз воздам - Надежда Попова

— Вопрос задан просто, — возразил Фридрих. — Он прям и бесхитростен. Если да — принимайте мое предложение. Всё будет забыто; единственное дополнительное условие — выдача тех, кто поднял руку на наместника и на служителя Конгрегации и его людей. Ко всем прочим не останется никаких претензий, никому не будет предъявлено никаких обвинений, разойдемся миром.

— А их семьи? — уточнил фельдхауптманн Швица и, когда взгляд наследника сместился к нему, Штайнмар с расстановкой повторил: — Семьи тех, кого вы требуете выдать. Что будет с ними?

— А разве они кого-то убивали? — не ответив, спросил Фридрих невозмутимо, и тот едва заметно одобрительно кивнул. — Старые договоры никуда не делись, и позволю себе напомнить, что первым их нарушил тот, кто убил имперского наместника. Вторым — тот, кто начал бунт. И третьим — тот, кто поддержал первых двух. Так почему же сейчас вы говорите так, будто соблюдать их отказываюсь я?

— Вы говорили такие слова на прошлой встрече, — хмуро сообщил Шильбах, и Фридрих качнул головой, одарив ландамтманна Ури укоризненным взглядом:

— Неправда. Я сказал, что вскоре все изменится. Всё. Не договоры Империи с Сотовариществом или с каждым из ортов в отдельности, не я изменю своим словам — изменится всё, даже сама Империя. Все будет иначе.

— Не слышал, чтобы собирался райхстаг по такому вопросу, — с сомнением возразил ландамтманн Швица, и Фридрих кивнул:

— Да. Никто не слышал. Потому что еще не собирался.

— И откуда нам знать, понравится ли нам ваша изменившаяся Империя? — осведомился Йост Штайнмар. — Вы предлагаете нам купить мешок с неизвестным содержимым, обменяв его на самих себя.

— Я сказал все, что мог, — качнул головой наследник. — Все, что было возможно сказать вслух, я сказал еще в прошлый раз и не вижу смысла повторяться. Предполагалось, что сегодня я услышу ответ. И надеялся, что он будет «да».

— А коли «нет»? — угрюмо уточнил Шильбах.

Фридрих коротко переглянулся с молчаливым сумрачным фон Тирфельдером и сухо ответил:

— Тогда будет война. Если вы так жаждете войны — вы ее получите. Бог свидетель, мне этого не хочется, это ни для кого не лучший вариант, но такой ответ не оставит мне выбора. Буду говорить прямо. На территориях Сотоварищества будут имперский закон и имперская власть, с вашим участием или без него. Я, — продолжил он, получив в ответ лишь молчаливые испепеляющие взгляды, — готов дать вам время, еще несколько дней. В последний раз. Если на эту встречу вы явились для того, чтобы убедиться в неизменности моих слов — да, только это я и могу вам предложить, ничего нового сказано не будет, и условия остались прежними. Если вы надеялись услышать что-то другое, должен вас разочаровать. Только так, как я предлагаю, или никак. Вы дадите ответ сейчас или воспользуетесь отсрочкой, которую я даю?

Молчание тянулось еще несколько мгновений — напряженное и глухое; собравшиеся по ту сторону упавшего дерева люди переглядывались, и по этим красноречивым взглядам Курт понял, каким будет ответ, еще до того, как ландамтманн Швица кивнул:

— Да. Мы будем думать еще раз.

— Последний раз, — уточнил Фридрих. — Больше отлагательств не будет. В следующий раз мне нужен ответ, и его отсутствие будет расценено, как ответ отрицательный. Надеюсь, мы друг друга поняли… Последние же минуты нашей встречи, — ровно продолжил Фридрих, не услышав в ответ ни слова, — я бы хотел посвятить делу, по которому в эти края прибыл майстер Гессе. Как я уже говорил, одного только его имени должно быть достаточно, чтобы понять: дело это нешуточное. Далее — пусть лучше скажет он сам. Майстер инквизитор? Прошу вас.

Курт благодарственно кивнул, старательно игнорируя все более напряженные и неприязненные взгляды переговорщиков, и, выждав секунду, произнес:

— Доброго вечера, почтенные ландамтманны. Оговорюсь сразу: я не политик, а посему не умею и не вижу смысла петлять, подбираясь к главному окольными путями. Я скажу как есть; это сбережет и мне, и вам время и душевные силы: вам явно не слишком уютно здесь находиться, а мне неприятно вынуждать вас затягивать это пребывание. К тому же, вынужден признать, то самое дело, в связи с которым я оказался здесь, и без того затянулось, и мне бы хотелось разрешить его поскорее.

— Так будет хорошо, — снова сказал Куммер, одарив майстера инквизитора очередным хмурым взглядом, и выразительно повел рукой: — Говорите.

— В иное время, — продолжил он, исподволь отслеживая оттенки во взгляде каждого, — я бы просто вошел сюда, лишь поставив вас в известность о своем пребывании, и на том все возможные проволочки были бы исчерпаны. Вам не было бы до меня дела, и я исполнял бы свою службу спокойно, ни на что не оглядываясь, как и в любом ином уголке Империи. Однако в нынешней ситуации мне бы не хотелось соваться на земли ортов по вполне понятной причине: если со мной что-то случится, в дело вмешается Конгрегация, которая очень неприязненно относится к убийству своих служителей, а мне бы не хотелось стать причиной нагнетания обстановки. Посему вместо того, чтобы вслепую бродить по холмам и деревням, я обращусь к вам с вопросом, на который прошу вас ответить искренне. С первого взгляда может показаться, что это не так, но тем не менее — это в ваших интересах.

Во взглядах напротив отразилось недоверие, однако никто не произнес ни слова, и Курт, помедлив, продолжил:

— Дабы стало ясно, насколько серьезно дело, приведшее меня сюда, я вкратце перескажу то, что вскоре вы услышите сами: молва придет быстро, однако, как водится, случившееся обрастет подробностями, коих никогда не бывало, я же изложу лишь то, что произошло на самом деле. В городе Бамберге, далеко отсюда, около трех недель назад тайные малефики совратили к ереси епископа, который, в свою очередь, вовлек в эту ересь почти весь город. Последствия этого, мягко скажу, крайне досадны: половина города разрушена, более трети жителей мертвы, епископ мертв, местное отделение Конгрегации мертво в полном составе, город пребывает в смятении. Но все могло быть хуже, если б мне, исключительно с Господней помощью, не удалось предотвратить худшее.

— Еретики вырезали треть города и разрушили половину? — с явным скепсисом усмехнулся Йост Штайнмар, и Курт подчеркнуто благодушно улыбнулся ему в ответ:

— О нет, что вы. Они всего лишь пробудили к жизни тварь, запертую по ту сторону человеческого мира, а уж она разрушила дома и убила горожан. Вообще говоря, в ее планах была прогулка с теми же целями по всей земле, однако мне посчастливилось вовремя найти способ остановить ее.

— Разрушенный город и убитые жители. Плохо сносится со словом «вовремя», — заметил Шильбах, и Курт нарочито удрученно вздохнул:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});