Вампирские хроники: Интервью с вампиром. Вампир Лестат. Царица Проклятых - Энн Райс

с самой смертью.

– Разве нет у вас хитрости и смекалки? – звенящим в полной тишине голосом спрашивал я. – Разве вы лишены умения и мастерства? Как я, сирота, смог обнаружить и использовать огромное количество возможностей, в то время как вы, заботливо опекаемые столь злобными родителями, – я кивнул в сторону предводителя и дрожащего от ярости сероглазого мальчика, – способны лишь ползать, как слепые кроты, под землей?

– Разгневанный сатана своей властью швырнет тебя в самую бездну ада! – собрав последние силы, выкрикнул мальчик.

– Ты все время твердишь об этом, – ответил я, – но, как видишь, ничего подобного не происходит. И все тому свидетели!

Вампиры согласно зашумели.

– Если ты действительно веришь, что это должно случиться, зачем тогда нужно было притаскивать нас сюда?

Голоса в мою поддержку зазвучали громче.

Я взглянул на маленькую, безнадежно поникшую фигурку предводителя, и следом за мной все головы повернулись в его сторону. Даже безумная королева вампиров остановила на нем свой взгляд.

– Все кончено… – прозвучал вдруг в наступившей тишине его голос.

Даже те, кто корчился в муках за стенами этого зала, не проронили ни звука.

– Уходите! Уходите все! Это конец! – снова послышался его голос.

– Нет, Арман! Нет! – молил его мальчик.

Однако все остальные, закрыв лица руками и что-то шепча, уже пятились и уходили. Литавры были отброшены в сторону, а единственный оставшийся факел горел на стене.

Я не сводил взгляда с предводителя, понимая, что его слова вовсе не означают, что нас освободят.

После того как он силой выпроводил мальчика следом за другими вампирами и возле него осталась только королева, он повернулся и пристально взглянул на меня.

Глава 3

Огромное пустое помещение с невероятно высоким сводчатым потолком, тускло освещенное единственным факелом, где остались стоять посередине только двое вампиров, показалось мне еще более ужасным и отвратительным.

Уйдут ли вампиры с кладбища, размышлял я про себя, или будут в нерешительности топтаться у подножия лестницы? Позволят ли мне увести отсюда Никола? Мальчик, конечно, будет где-то поблизости, но он слаб, а королева не станет ничего предпринимать. Значит, реальную угрозу представляет только предводитель. Однако я не должен торопиться и действовать опрометчиво.

– Арман, – как можно более уважительно обратился я к нему. – Могу я называть тебя так? – Я подошел ближе, внимательно следя за выражением его лица. – Ты, несомненно, главный среди них. А потому именно ты можешь все нам объяснить.

За этими словами мне, разумеется, было трудно скрыть свои истинные мысли. Я обращался к нему, прося разъяснить, почему он, который, судя по всему, был почти одного возраста со старой королевой, довел вампиров до такого состояния, поверг в такие глубины, которые оказались за пределами их понимания. Я вновь мысленно увидел его стоящим перед алтарем Нотр-Дама, вспомнил неземное выражение его лица. И я вдруг сумел взглянуть на него словно изнутри, узреть, какими возможностями обладает это древнее существо, до сих пор продолжающее стоять молча.

Думаю, в тот момент я искал в нем хоть что-либо человеческое. Нечто такое, что вековая мудрость заставит его проявить. И во мне тоже заговорил смертный, тот самый чувствительный молодой человек, который, увидев в своем воображении картины хаоса, плакал в деревенском кабачке.

– Что все это значит, Арман?

Мне показалось, в карих глазах что-то дрогнуло. Однако в следующую секунду лицо его стремительно преобразилось, и на нем появилось выражение такой ярости, что я невольно отпрянул.

Я не мог поверить собственным ощущениям. Те изменения, которые происходили с ним в Нотр-Даме, были сущим пустяком в сравнении с тем, что произошло сейчас. Подобного воплощения ненависти и злобы мне еще не приходилось видеть. Даже Габриэль предпочла отойти подальше. Подняв правую руку, она заслонила Ники, а я продолжал пятиться, пока наконец не оказался рядом с ними и не коснулся руки Габриэль.

Но каким-то чудесным образом гнев его испарился так же быстро, как и возник, и он вновь превратился в очаровательного смертного юношу.

По лицу королевы промелькнула слабая улыбка, и она провела белоснежными, с длинными когтями руками по волосам.

– Ты обращаешься ко мне за разъяснениями? – спросил предводитель.

Он обвел взглядом Габриэль и поникшего на ее плече Никола, а потом снова повернулся ко мне.

– Я мог бы говорить до скончания века, – сказал он, – и все равно не сумел бы объяснить тебе, что именно ты разрушил.

Вроде бы старая королева насмешливо хихикнула, но я был слишком занят предводителем. Меня поражал контраст между мягкостью его голоса и тем гневом, который кипел у него внутри.

– От начала мира существовали наши секреты и таинства, – снова заговорил он. Стоя в центре огромного помещения с безвольно опущенными руками, он казался особенно маленьким. Складывалось впечатление, что его голос звучал сам по себе. – Со времен седой старины такие, как мы, держали в плену города, охотились на людей и делали их своими жертвами, как велели нам Бог и дьявол. Мы – избранники сатаны! Тот, кто хотел попасть в наши ряды, должен был сначала совершить множество преступлений и тем самым доказать, что достоин Темного Дара бессмертия.

Он подошел ко мне чуть ближе, и в глазах его искрами рассыпался свет факела.

– Для своих близких они были мертвы, – продолжал он, – а небольшая примесь нашей крови помогала им перенести ужас пребывания в гробу, пока они ожидали нашего прихода. Тогда, и только тогда получали они Темный Дар, после чего их вновь оставляли в могиле, до тех пор пока жажда не придавала им сил и не заставляла сломать стены темницы и восстать.

Голос его зазвучал громче, стал более гулким.

– В своих мрачных темницах они познавали смерть, – говорил он. – К моменту своего перерождения, к той минуте, когда они взламывали гробы и удерживающие их железные решетки, они понимали, что такое смерть и что такое власть. Но горе тем, кто оказывался слабым и не в силах был выйти на свободу. Тем, кто своим воем заставлял смертных на следующий день – ибо никто не осмелится прийти на кладбище ночью – прибегать на могилы. К таким мы не проявляли милосердия.

Но те, которые восставали и получали возможность странствовать по земле, испытанные и прошедшие процедуру очищения, становились Детьми Тьмы. Они никогда не получали кровь наших древнейших патриархов, но только кровь совсем молодых, чтобы набраться мудрости лишь со временем и научиться правильно использовать Темный Дар к тому моменту, когда обретут достаточную силу. Только тогда на них начинали распространяться Законы Тьмы и их обязывали подчиняться. Законы требовали, чтобы мы жили среди мертвых, ибо сами