Потерянные и забытые воспоминания - Эстрелла Роуз

говорит Лилиан. — Не отказывайся от его помощи. Позволь Даниэлю спасти тебя от Поттеров. Этот человек — твой шанс выбраться из этой ситуации. Как ты сказала, Бог послал тебе помощь. А раз так, то ты должна принять ее.

— А что будет потом?

— А потом ты сама все решишь. Мы с Максимилианом не будем ни на чем настаивать и примем любой поворот событий. Так же, как и Даниэль, который отпустит тебя, если ты не сможешь простить его.

— Но пока что постарайся не думать об этом, — мягко советует Максимилиан. — Думай лишь о том, как наказать Джулиана и забыть этот кошмар. Сейчас любые отношения должны отойти на второй план. Нам придется объединиться и действовать сообща.

Анна ничего не говорит и просто кивает, в глубине души радуясь, что Даниэль хочет помочь ей, и признавая правоту своих родителей и тех, кто говорит похожие вещи.

— Все будет хорошо, радость моя, — погладив Анну по щеке, обещает Максимилиан. — Мы не дадим тебя в обиду.

— Успокойся, солнышко, успокойся, — мягко просит Лилиан, приобняв Анну, прижав ее поближе к себе и поцеловав в щеку. — Мама с папой рядом…

Анна с тихим всхлипом прижимается поближе к Лилиан как можно ближе со слезами на глазах, пока женщина нежно гладит ее по голове и ласково что-то шепчет, а Максимилиан чувствует, как его сердце больно сжимается, наблюдая за своей страдающей дочерью. А через несколько секунд в палате открывается дверь, и на пороге показывается Даниэль, с бледным лицом смотрящий на все семейство широко распахнутыми, испуганными глазами так, будто он идет на расстрел или бой за жизнь.

— Мистер Сеймур… — произносит Даниэль. — Миссис Сеймур…

— О, Даниэль… — произносит Лилиан. — Ты вовремя!

— Я так понимаю, ты уже знаешь про Анну, — задумчиво предполагает Максимилиан.

— Кэссиди только что сказала мне об этом, — без эмоций на лице признается Даниэль. — Я встретил ее в коридоре, когда она шла к своему врачу.

— Она сейчас у него? — интересуется Лилиан.

— Да, он проведет осмотр и побеседует с ней насчет выписки.

Даниэль бросает неуверенный, испуганный взгляд на Анну, которая вообще не смотрит на него и со скрещенными на груди руками уставляет свой пустой взгляд на окошко по правую руку от себя, мгновенно забыв обо всем, что она говорила Кэссиди, Максимилиану и Лилиан некоторое время назад.

— Не бойся, Даниэль, — дружелюбно улыбается Лилиан и делает подзывающий жест. — Проходи, не стой на пороге.

— Нет! — резко вмешивается Анна. — Пусть даже не смеет заходить!

— Дочка, пожалуйста…

— Скажи ему, чтобы он убирался отсюда! Я не желаю видеть этого бессовестного предателя в палате. Ни видеть, ни слышать!

— Ради бога, Анна… — спокойно произносит Максимилиан.

— Что он вообще здесь делает? Кто дал ему право заходить сюда?

— Но он ведь беспокоился за тебя…

— Да чихать я хотела на его переживания! — громко и холодно отрезает Анна. — Пусть Перкинс убирается и больше никогда не приходит сюда.

— Но здесь ведь находится еще и его сестренка, — уверенно отмечает Лилиан. — Он хочешь не хочешь будет приходить сюда.

— Тогда пусть договаривается о том, чтобы эту девчонку поселили в другой палате! Подальше от моей! Чтобы я не видела его наглую, бессовестную рожу!

— Дорогая, прояви к нему хоть немного уважения, — шепотом мягко просит Максимилиан.

— Уважение? — Анна громко ухмыляется. — Господи, папа, о каком уважении может идти речь, когда дело касается изменников, которые слишком хорошо умеют промывать людям мозги? И заставлять их плясать вокруг него на задних лапках!

— Дочка, не надо так говорить. Ему неприятно все это слышать.

— Да пусть слышит! Пусть еще раз услышит, что он — предатель, а потом катится на все четыре стороны. Живет с той жирной коровой, которая едва не завалилась на него со своим толстым пузом!

— Твой папа прав, Анна, — шепчет Лилиан, положив руку на руку Анны. — Будь повежливее с Даниэлем. Не забывай, что он все-таки спас тебя от Джулиана.

— Да его никто не просил меня спасать! Никто не просил припираться туда и строить из себя жалкого героя!

— Без него ты бы уже давно была мертва.

— Я тебя умоляю, мама, не надо говорить так, будто он сделал это один. Ему помогали Питер, Эдвард и Терренс! Без всех этих людей Перкинс уже давно валялся полумертвым.

— Прошу тебя, Анна, — с жалостью во взгляде умоляет Максимилиан.

— Да он — ничто без них! Что этот человек может сделать без парней? Да ничего! Кроме как кувырканий со всякими толстухами, которые облизывают его с головы до ног!

— Анна, сейчас же прекрати это!

— Все в порядке, мистер Сеймур, — с трудом выдавливает из себя Даниэль. — Пусть говорит что хочет.

— Извини, Даниэль, нам очень неловко перед тобой, — неуверенно извиняется Лилиан.

— Да, Даниэль, не обижайся, пожалуйста, — спокойно просит Максимилиан.

— Серьезно? — возмущается Анна. — Вы извиняйтесь перед этим человеком? Это гад меня предал, а вы еще и прощения у него за это просите!

— Дочка, пожалуйста, веди себя повежливее.

— Я веду себя так, как эта гадюка заслуживает!

— Не надо, мистер Сеймур, миссис Сеймур… — неуверенно произносит Даниэль, хоть и понимая, что ему не стоит надеяться на благодарность, но будучи не в силах спокойно слышать все эти слова. — Пожалуйста…

— Немедленно покинь палату, Даниэль, — низким, грубым голосом сухо требует Анна, указав в сторону двери. — И больше никогда не появляйся здесь!

— Я пришел узнать о твоем самочувствии… — неуверенно говорит Даниэль, крепко сцепив пальцы рук. — И…

— Ты слышал, что я сказала? Проваливай из моей палаты! Немедленно! Я не желаю видеть тебя ни здесь, ни где-то еще!

— Но я…

— Ничего не хочу слышать! — прикрикивает Анна.

— Тише-тише, Анна, тише, — мягко говорит Лилиан, погладив Анну по плечу. — Не надо так нервничать…

— Пока этот предатель не покинет палату, я не успокоюсь!

— Дочка, не будь такой бессердечной, — спокойно говорит Максимилиан. — Ты хоть посмотри, как он изводит себя!

— Да, я вижу… — энергично кивает Анна. — Вижу, что он — очень хороший актер! Сделал гадость и теперь строит из себя невинную овечку!

— Не забывай о том, что мы с твоим папой сказали тебе, — мягко говорит Лилиан.

— Боже, мама, папа, ну выгоните вы эту гадюку! — холодно требует Анна. — Почему вы так спокойно относитесь к его присутствию и буквально ручки ему целуйте?

— Господи, откуда в тебе столько злости? — недоумевает Максимилиан. — Сроду никогда не проявляла такую агрессию, а тут вдруг начала грубить человеку. Который, можно сказать, жизнь тебе спас!

— Не надо делать вид, что ты не понимаешь, почему я хочу придушить этого чертового кобеля!

— Анна! — громко и строго одергивает Лилиан.

— Мне все равно,